Гвидо Кнопп - История XX века в лицах

Когда прокурор Вольфганг Комп вышел к прессе, был час ночи 20 октября 1992 г. Несмотря на столь необычное время, собралось достойное внимания количество журналистов, падких на новости из дома по Свинемюндерштрассе, 6 в боннском квартале Альт-Танненбуш. Узнав про этот адрес, поздним вечером редакции в спешке поднялись по тревоге, после того как стало известно, что около 22:00 соседи обнаружили там два трупа. Представители СМИ появились на месте происшествия задолго до полуночи, почти одновременно с полицией. Хотя на табличке у кнопки звонка выглядевшего спокойно дома с короткими занавесками на кухонном окне и немного заросшим садом стоит фамилия «Гроте», давно известно, что здесь живет самая знаменитая пара в немецкой послевоенной политике. В гробах, которые позднее вынесут из дома мимо работающих телекамер, лежат Петра Келли и Герт Бастиан — оба с пулей в голове.

Под вспышками камер Комп в этот момент не может точно высказаться даже об этом. Трупы долго пролежали в доме, пока их нашли. Его спрашивают, узнаваемы ли трупы, и он отвечает: «Вы можете сами представить себе, принимая во внимание длительное время, что они пролежали». Однако несчастный случай Комп, видимо, уже исключил. У обоих покойников обнаружены внешние повреждения. Имеет ли место совместное самоубийство, убийство с последующим самоубийством преступника или даже двойное убийство? «Пока допускаются все возможности», — считает прокурор. Технико-криминалистические исследования продолжаются всю ночь.

Самоубийство или убийство — на следующее утро политические друзья еще не знают, что им думать. Когда политика от «зеленых» Лукаса Бекмана спросили в журнале «Морген-магазин», верит ли он в добровольную смерть своих близких друзей, он ответил: «Принцип надежды в жизни обоих был намного сильнее, чем пессимизм». Четкое «да» звучит по-другому, как и четкое «нет». Все выжидают. Поскольку полиция не высказывается, журналисты ищут ответы у живущих по соседству. Никаких комментариев! То, что Петра Келли и Герт Бастиан долгое время не входили в дом и не выходили из него, в глаза никому не бросилось. «Они много бывали в разъездах, — объясняет один из соседей, — так что это было незаметно». Но о самоубийстве он не хочет даже думать. Женщина, живущая бок о бок с обоими видными политиками, считает: «Они были такие милые и открытые, вовсе не подавленные или удрученные». Значит, убийство?

Лишь в 15 часов полиция и прокуратура снова обращаются к прессе. Результат сыщиков обескураживает, поскольку совершенно не соответствует ожиданиям общественности. Как сообщил старший комиссар Хартмут Отто, никакой убийца в дом не проникал, следов борьбы в доме нет. Примерно 1 октября Герт Бастиан якобы зарядил свой «дерринджер спешл», приставил его к виску спящей Петре Келли и нажал на курок. Себя он убил потом в холле вторым выстрелом из маленького двуствольного пистолета, на который у него много лет есть разрешение. А мотив? Теперь пришла очередь старшего комиссара. Его сотрудники не нашли прощальных писем, но в доме столько бумаг, нужно время, чтобы их просмотреть. Самоубийство без прощания, без последнего известия друзьям и родным, без малейших намеков на такое намерение? Четверг, 17 ч 43 мин, не прошло даже суток с момента обнаружения покойников, как проходит бегущей строкой сообщение агентства «Рейтер», в котором из этой версии сделан пророческий вывод: «Смерть в боннском доме рядовой застройки — из того же материала, из которого возникают легенды».

Легенды? Разве сомнения в официальном изложении процесса совершения преступления не уместны? Подозрение подпитывают другие подробности: задняя дверь террасы дома лишь притворена, когда сыщики входят в дом. В дом через террасу мог войти любой. Почему во время совершения преступления система охраны дома не была включена? И что с электрической пишущей машинкой, которая все еще тихонько гудит, когда на месте совершения преступления появилась полиция? В нее вставлено письмо Герта Бастиана адвокату. Ничего важного, речь идет о трудностях некой подруги Келли с работодателем. Сверху аккуратно написана дата: 1 октября 1992 г., последние слова таковы: «Мы долж…» Почему опытный в машинописи Бастиан остановился на полуслове? Кто или что отвлекло его? Подруги и друзья в стране и за границей цепляются за эти несоответствия, требуют дальнейшего, более основательного расследования. При этом их основной аргумент — не открытая дверь на террасу или невыключенная электрическая пишущая машинка. «Такая смерть им не подходит», — говорит правозащитница Бэрбель Болей. Для юристов прокуратуры слово «не подходит» не служит убедительной уликой в пользу убийства, а для друзей вполне. Чтобы именно Петра и Герт совершили насилие над собой? Похоже, это в самом деле не соответствует их жизни.

Петра Келли, родившаяся в 1947 г. как Петра Карин Леман, сначала растет у своей бабушки Кунигунды Бирле, поскольку мать трудится дни напролет, после того как отец ушел из семьи. Когда мать выходит замуж за американского офицера Джона Э. Келли, Петра берет новую фамилию и следует за матерью и отчимом в США. С 1966 г. она изучает общественные науки и мировую политику в Вашингтоне. Она не ограничивается теорией, активно применяет свои знания на практике, участвует в демонстрациях против войны во Вьетнаме и расовой дискриминации, а в 1968 г. принимает участие в выборах президента на стороне демократов. Когда в 1970 г. ее любимая сводная сестра Грейс умирает от рака, Петра Келли считает причиной смерти последствия облучения и начинает интенсивно заниматься вопросами радиации и движением против атомного оружия. Вернувшись в Европу, она в 1971 г. заканчивает учебу в Амстердаме и начинает работать практиканткой в Европейском Сообществе в Брюсселе. Она делает быструю карьеру, поднимается до административного совета. Наряду с основной работой в Брюсселе она является членом и помощником в различных организациях.

«Она делала мировую политику без всякою материального обеспечения».

В женском движении или движении в защиту мира, в правозащитных группах или группах по защите окружающей среды, в США, Европе, Японии или Австралии — Петра Келли борется на всех фронтах. Она также присутствует, когда в 1979 г. в Германии создается партия «зеленых». В 1980 г. она избирается представителем в федеральное правление этой партии. В том же году, 1 ноября, на мероприятии по теме «Женщины и военные» она сидит напротив отставного генерал-майора бундесвера, который отстаивает точку зрения, что женщины «по своей природе непригодны» к воинской службе. Хотя Келли тоже против женщин с оружием, она называет аргументацию Герта Бастиана «мнением фаллократа». Тем не менее немного позже она одной из первых подписывает составленное Бастианом «Крефельдское воззвание»: «Разоружение важнее устрашения». Келли влюбляется в Бастиана, звезду немецкого движения сторонников мира — мужчину, увенчавшего свою военную карьеру званием «мирный генерал».