Б. Цыбулевский - Тегеран – Ялта – Потсдам

Сталин. Я не берусь возражать против причин, приведенных г-ном Черчиллем, но ряд причин считаю наиболее важными.

О топливе. Говорят, что в Германии не остается топлива. Но у нее остается рейнская территория, там есть топливо. Никаких особых трудностей для Германии не будет, если от нее отойдет силезский уголь; основная топливная база Германии расположена на западе.

Второй вопрос – насчет перемещения населения. Ни 8, ни 6, ни 3, ни 2 миллионов населения в этих районах нет. Там люди либо были взяты в армию и затем погибли или взяты в плен, либо ушли из этих районов. Очень мало немцев осталось на этой территории. Но это можно проверить. Нельзя ли будет устроить так, чтобы заслушать мнение польских представителей относительно границы Польши?

Черчилль. Я не могу поддержать этого предложения в настоящее время, ввиду взгляда, выраженного президентом относительно вызова представителей Югославии.

Сталин. Пусть пригласят представителей Польши на Совет министров иностранных дел в Лондон и заслушают их там.

Трумэн. У меня нет возражений против этого.

Черчилль. Но, г-н президент, ведь Совет министров иностранных дел соберется только в сентябре.

Сталин. Ну вот тогда Совет и пригласит в Лондон представителей польского правительства.

Черчилль. Чтобы проверить информацию?

Сталин. К тому времени информацию соберут все три стороны.

Черчилль. Но это будет только означать передачу трудного вопроса с этой конференции Совету министров иностранных дел, а эта конференция может решить данный вопрос.

Сталин. Я тоже думаю, что может. Исходя из решения Крымской конференции, мы обязаны заслушать мнение польского правительства по вопросу о западной границе Польши.

Трумэн. Это правильно. Я думаю, что советское предложение насчет того, чтобы Совет министров иностранных дел пригласил представителей польского правительства в Лондон, следует принять. Но это, конечно, не исключает возможности обсуждения данного вопроса на настоящей конференции.

Сталин. Я предлагаю пригласить представителей польского правительства на Совет министров иностранных дел в Лондон в сентябре месяце и заслушать там их мнение.

Черчилль. Это другой вопрос. Я считал, что речь идет о проверке данных насчет численности немцев в этих районах.

Сталин. Речь идет о западной границе Польши.

Черчилль. Но как можно решать там вопрос о границе, когда этот вопрос должен быть решен на мирной конференции?

Трумэн. Я считаю, что будет полезно заслушать поляков на Совете министров иностранных дел в Лондоне.

Сталин. Правильно.

Черчилль. Я сожалею, что такой важный и срочный вопрос предоставляется решать органу, имеющему меньший авторитет, чем наша конференция.

Сталин. Тогда давайте пригласим поляков сюда и заслушаем их здесь.

Черчилль. Я предпочел бы это, так как вопрос является срочным. Однако нетрудно предвидеть, чего будут требовать поляки. Они, конечно, будут требовать больше того, на что мы можем согласиться.

Сталин. Но если мы пригласим поляков, они не будут обвинять нас в том, что мы решили вопрос, не заслушав их. Я хотел бы, чтобы такое обвинение против нас не могло быть выдвинуто со стороны поляков.

Черчилль. Я никаких обвинений против них и не выдвигаю.

Сталин. Не вы, а поляки скажут: решили вопрос о границе, не заслушав нас.

Черчилль. Я теперь понял.

Трумэн. Нужно ли решать этот вопрос так срочно? Повторяю, я думаю, что окончательное решение этого вопроса должно быть передано мирной конференции, сами мы не можем решить этого вопроса. Но я думаю, что обсуждение этого вопроса здесь было весьма полезно и оно не исключает и дальнейшего обсуждения. Я только не знаю, насколько этот вопрос срочен.

Сталин. Если он не срочный, тогда передадим этот вопрос Совету министров иностранных дел. Это не будет излишне.

Трумэн. Но это не исключает возможности обсуждать и далее этот вопрос здесь.

Черчилль. Г-н президент, относясь к вам с большим уважением, я хочу заметить, что этот вопрос имеет определенную срочность. Если решение вопроса будет отсрочено, то существующее положение будет закреплено. Поляки займутся эксплуатацией этой территории, они там закрепятся, и если этот процесс будет продолжаться, то потом будет очень трудно принять какое-либо другое решение. Поэтому я все еще надеюсь, что мы придем здесь к какому-то соглашению, чтобы мы знали, в каком состоянии находится польский вопрос.

Я не представляю себе, как этот вопрос может быть решен Советом министров иностранных дел в Лондоне, если мы здесь не сумели прийти к соглашению. А если мы этот вопрос не решим, проблема продовольствия и топлива останется открытой и бремя снабжения германского населения продовольствием и топливом будет возложено на нас, прежде всего на англичан, так как их зона оккупации имеет наименьшие продовольственные ресурсы. Если же и Совет министров иностранных дел, заслушав поляков, не сможет прийти к соглашению, то вопрос будет отложен на неопределенное время. Между тем наступит зима, а соглашения еще не будет.

Я очень хотел бы пойти навстречу и найти выход из практических затруднений, о которых говорил вчера генералиссимус Сталин, из тех затруднений, которые возникли в ходе событий. Мы были бы готовы предложить на ваше рассмотрение компромиссное решение, которое действовало бы в промежуточный период – от настоящего времени до мирной конференции. Я предлагаю провести временную линию, на восток от которой территория была бы занята поляками, как часть Польши, до окончательного урегулирования вопроса на мирной конференции; а к западу от этой линии поляки, если они там окажутся, могли бы действовать в качестве представителей Советского правительства в зоне, предоставленной Советскому Союзу.

Я имел несколько бесед с генералиссимусом со времени Тегеранской конференции, и в общих чертах, мне кажется, мы согласились, что новая Польша должна передвинуть свои границы на запад до реки Одер. Но этот вопрос не такой простой. Различие во взглядах между генералиссимусом и мною заключается в том, что британское правительство, хотя оно и допускает, что Польша должна увеличить свою территорию, не хочет идти так далеко, как это делает Советское правительство. Когда я говорю о линии по реке Одер, то я имею в виду линию, о которой мы говорили два года тому назад в Тегеране, причем речь не шла о точном определении границы. Сейчас мы готовы предложить на рассмотрение конференции временную линию границы Польши. Если отложить этот вопрос до сентября и заставить Совет министров обсудить его с поляками, то это будет означать, что вопрос не будет решен раньше зимы. Я буду сожалеть, что мы в принципе не достигли соглашения по этому вопросу здесь. По-моему, если этот вопрос будет отложен и передан на обсуждение Совета министров иностранных дел с участием поляков, то никакой пользы от этого решения мы иметь не будем.