Эрих Керн - Измена Германии. Шпионы и саботажники против собственного отечества

Наряду с упомянутыми группами и людьми был еще ряд промежуточных связей с нелегальной КПГ и с кругами немецкого движения сопротивления, которые в значительной мере использовались в целях советского шпионажа.

В рамках немецкой секции «Красной капеллы» в качестве самых важных радистов действовали: как технический шеф групп радистов Ганс Коппи, его жена Хильда Коппи, Генрих Шеель, Вальтер Хуземан, Курт Шульце, Ганс Лаутеншлегер с женой Иной, Вильгельм Тевс, Фриц Тиль с женой Ханнелорой, Фриц Ремер, Герберт Андреас Рихтер, Макс Хюбнер, Хельмут Маркардт и Рихард Вайссенштайнер. Радиостанции и инструкции периодически поступали непосредственно из Москвы и передавались парашютистами, которые были высажены на территории Рейха.

Сколько всего парашютистов было сброшено для «Красной капеллы» в Германии, так никогда и не удалось определить. В общем и целом, было только известно, что более ста были выброшены с парашютом над немецкой территорией. Только небольшую часть их удалось поймать. Все парашютисты, хорошо обученные агенты из рядов эмиграции КПГ, были вооружены и защищались всеми средствами. Когда двух таких советских парашютистов попытались задержать близ Эрбаха в Оденвальде, они из своих автоматов убили нескольких полицейских, прежде чем сами были ликвидированы.

Самыми важными агентами-парашютистами были:

Альберт Хёсслер, псевдоним «Хельмут Вигнер», который называл себя также «Францем» и «Вальтером Штайном».

Роберт Барт, псевдонимы «Вальтер Керстен» и «Бек». Оба были сброшены на Восточном фронте и затем через Белосток, Варшаву и Позен приехали в Берлин.

Эрна Айфлер, псевдонимы «Герда Зоммер» и «Розита». Эта профессиональная коммунистка действовала как советский агент с 1936 по 1938 в Шанхае, в 1939 году действовала в Голландии как коммунистический функционер, затем была сброшена с парашютом над Германией.

Вильгельм Генрих Феллендорф, псевдонимы «Вилли Махвуров» и «Хельмут». В испанской Гражданской войне он был офицером-танкистом в Интернациональной бригаде.

Ойген Неспер был арестован в Штутгарте с полным комплектом радиооборудования.

Весь комплекс был передан на рассмотрение в имперский военный суд.

Процесс начался 15 декабря 1942 года в Литцензее. Основные подсудимые указали, чтобы они участвовали в деятельности «Красной капеллы» по причине ненависти к национал-социализму, и так как они были убеждены, что Германия могла существовать только в самой тесной связи с Советским Союзом и работать для большевистской Европы.

Имперский военный прокурор возразил подсудимому:

«Вы предали Германию в то самое время, когда она вела борьбу не на жизнь, а на смерть. Вы действовали из честолюбия и тщеславия, и вам для того, чтобы свергнуть правительство, не обязательно было приносить в жертву жизнь сотен тысяч немцев и вследствие этого принести скорбь в сердца еще миллионов. Наихудшее, однако, что вы сделали, состоит в том, что вы взяли за это сребреники врага, плату за предательство».

Имперский закон требовал от Верховного главнокомандования Вермахта юридической экспертизы о том, в какой степени действия подсудимых оказали воздействие в военном отношении.

Шеф Абвера адмирал Вильгельм Канарис предстал перед имперским военным судом и на соответствующий вопрос представителя имперской военной прокуратуры дал такое объяснение:

«Естественно, было бы тяжело помочь здесь с точными цифровыми данными. В особенности это касается материального ущерба. Согласно имеющимся у меня до сих пор результатам и документам, можно с уверенностью предположить, что измена „Красной капеллы“ потребовала 220–280 000 жертв».

Не все сотрудники «Красной капеллы» в полной мере понимали значение своих действий. Некоторые только по легкомыслию влипли во всю эту историю. Случай обер-лейтенанта Герберта Гольнова был особенно трагическим. Он в отделе Абвера верховного главнокомандования Вермахта как референт по воздушно-десантным войскам и парашютистам отвечал за немецкие акции саботажа на Востоке. Каким-то образом он познакомился с госпожой доктор Милдред Харнак и неоднократно получал от нее приглашения. Урожденная американка показывала несомненный интерес к обер-лейтенанту. Ее супруг, оберрегирунгсрат доктор Арвид Харнак, лишь мягко улыбался из-за этого «флирта» и, кажется, был так занят своей работой в имперском министерстве экономики, что едва ли находил время для жены. Он поощрял Гольнова проводить как можно больше времени со своей женой.

Гольнову очень нравилась вся благожелательная обстановка семьи Харак, и он очень хотел понравиться элегантной даме. Она хотела знать все о его жизни, и он рассказывал. Все же, в его жизни было не слишком много увлекательного. Наконец, легкомысленный обер-лейтенант обогащал свою беседу рассказами об авантюрных акциях тех дерзких, жаждущих свободы прибалтов, кавказцев и украинцев, которые отчаянно рисковали жизнью, чтобы уничтожить ненавистный большевизм. Однажды ночью снова был запланирован подрыв маленькой группой прибалтов и украинцев советской железной дороги в далеком советском тылу.

Гольнов увлекательно рассказывал об этом предприятии. Милдред Харнак все сильнее приближалась к нему. Она внимала его словам как очарованная. И пока она нежно прижималась к нему, обер-лейтенант Гольнов рассказал все, что знал.

Тут пришел «переработавшийся» супруг, и, естественно, любезная домашняя хозяйка должна была обсудить также с ним кое-что в соседней комнате. Но потом старший правительственный советник, к сожалению, должен был снова уйти: «Вы же понимаете, господин обер-лейтенант, служба есть служба. Если вам позволяет время, составьте моей жене компанию еще ненадолго».

Герберт Гольнов сиял.

Однако Харнак сразу известил Харро Шульце-Бойзена, и несколько позже Коппи отправил новую радиограмму. «От Коро Центру: Высадка агентов ночами с 3.11. до 7.11. на участок железной дороги Харьков — Урасов. 17 мужчин и 4 женщины. Старт: Лебедин. Тип самолета He-111».

Когда позже презирающие смерть спрыгнули в 2.40 ночи с высоты 900 метров, они прыгнули прямо к смерти. Внизу их уже ждали готовые к встрече красные палачи.

Во Франции службы Абвера, охранной полиции и СД тоже не теряли времени даром. Они нашли след Жильбера, «Большого шефа»; он вел в Севр на виллу и в еще один дом на Рю Форрюни, номер 6. Очень быстро удалось определить, что между обоими домами была телефонная связь. Полицейские в штатском теперь день и ночь следили за обоими зданиями, и один полицейский как-то раз заметил, что у приходящей прислуги, которая поддерживала виллу в порядке, из кармана выпал листок, а она этого не заметила. Листок, поднятый сотрудником службы безопасности, был рецептом на лекарства для лечения зубов, выписанным зубным врачом в центре Парижа. Его практика была поблизости от станции метро «Пирамиды».