Анатолий Терещенко - Обречённый рейх и Россия. Мифы и факты

Гитлер был взбешен. Свои слова о гибели 6-й армии и сдачи в плен ее командующего Паулюса он вылил в такой пассаж:

« Какую легкую жизнь он себе устроил!.. Настоящий мужчина должен застрелиться, подобно тому как раньше полководцы бросались на меч, если видели, что дело проиграно… Лично меня больше всего огорчает то, что я успел произвести его в фельдмаршалы… Просто смешнее не придумаешь. Так многим людям приходится умирать, и вот появляется такой человек и в последнюю минуту оскверняет героизм столь многих… Это какая-то дикость ».

Нет, дикостью было то, что затеял фюрер, отправив к этому времени в могилы почти половину вермахта. А гибель других народов злодея не волновала, тем более советских граждан.

Президент США Рузвельт по случаю победы Красной армии в Сталинграде прислал грамоту, в которой, в частности, говорилось:

«От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю грамоту городу Сталинграду, чтобы отметить наше восхищение его доблестными защитниками, храбрость, сила духа и самоотверженность которых во время осады с 13 сентября 1942 года по 31 января 1943 года будут вечно вдохновлять сердца всех свободных людей. Их славная победа остановила волну нашествия и стала поворотным пунктом войны Союзных Наций против агрессии…

Я отдал приказ об изготовлении почетного меча, который я буду иметь удовольствие преподнести городу Сталинграду…»

После победы под Сталинградом появилось много ее отцов. Н.С. Хрущев утверждал, что он вместе с командующим Сталинградским фронтом А.И. Еременко являются авторами контрнаступления. Главком ВМФ СССР адмирал флота Н.Г. Кузнецов указал настоящего автора, который взял на себя ответственность за реализацию плана:

« Нужно прямо сказать, что при огромном, а иногда и решающем значении роли полководцев, приводивших планы операций в жизнь, зарождение идеи в Ставке и воля Верховного Главнокомандующего определили успех сражения ».

Хрущев был неправ еще и потому, что кроме Сталинградского фронта, на который был недавно назначен генерал Еременко, в контрнаступлении принимали участие войска Донского и Юго-Западного фронтов. Без их помощи и прямого участия в битве победы под Сталинградом, такой, какой она стала, не получилась бы.

Последней попыткой вермахта сохранить за собой стратегическую инициативу на Восточном фронте была Курская дуга. Немецкие генералы и тут лягнули Гитлера — именно перенос сроков наступления на 2 месяца якобы позволил русским подготовиться к отражению немецкого удара. Манштейн после войны заявил, что, если бы операция «Цитадель» была проведена в мае, она могла увенчаться успехом. Что можно сказать… если бы на горох не мороз, он бы и через тын перерос. У истории нет сослагательного наклонения…

А потом этапы отступления.

В начале ноября 1944 года Гитлер покинул ставку «Волчье логово», так как советские войска были совсем близко. Ехал в вагоне с затемненными окнами. Он сидел в купе при искусственном освещении. На улице светило яркое солнце, а здесь царил мавзолейный полумрак, переходящий в темноту сказочно дрожащей пещеры при свете карманного фонаря.

В Берлине профессором Эйкеном ему была сделана несложная операция — в горле иссекли узелок на голосовых связках. Он переживал, считая, что голос — это его основной инструмент. Потом он выехал в ставку «Бергхоф» — «Орлиное гнездо», где пребывал до середины января.

16 января 1945 года специальный поезд Гитлера покатился из «Бергхофа» назад в Берлин, покатился окончательно из-за опасности авианалетов. Покатился навстречу катастрофе. Прибыв в Берлин, он сразу же перебрался в фюрербункер. Выслушав доклады о том, что русские продвигаются вперед с жуткой скоростью, загрустил и ожесточился. Он клялся отомстить «красным» и подстрекал к ненависти. В один из дней за чаем с секретарями он вскипел, когда разговор зашел о сообщениях с линии фронта. По словам Юнге, он разразился тирадой:

« Это уже не люди, это изверги из азиатских степей, и борьба, которую я против них веду, — борьба за достоинство европейского человека. Победа — любой ценой. Мы должны быть жестокими и бороться всеми имеющимися у нас средствами ».

Но, увы, победные марши 1930-х и начала 1940-х годов оказались в прошлом. Реальность 1945-го была иной — не в пользу Германии.

20 апреля 1945 года, в день рождения Гитлера, первые советские танки стояли под Берлином. Грохот полевых орудий достигал Имперской канцелярии. Фюрер принимал поздравления от верных соратников. Все приходили, пожимали ему руку, клялись в верности и пытались его убедить покинуть город. В основном говорили одно и то же:

« Мой фюрер, город будет скоро окружен! Вы будете отрезаны от юга. Еще не поздно дать приказ южным армиям, если вы отправитесь в Берхтесгаден ».

Предлагали все — Геббельс, Риббентроп, Гиммлер, Дениц, и все напрасно. Гитлер решил остаться и ждать. Думается, он ждал результатов сепаратных переговоров. А в парке он в тот день награждал совсем детей из гитлерюгенда, отличившихся в боях против русских танков.

Одна из секретарш тоже спросили его, не хочет ли он покинуть Берлин?

— Нет, я не могу… Я напоминаю себе буддистского проповедника, вращающего пустую молитвенную мельницу. Я должен решить исход боя здесь, в Берлине, — или погибнуть!

Они выпили за здоровье Гитлера по бокалу шампанского, но вино показалось им безвкусным…

О том, чем болел, как лечился и что применял от мнительных и реальных болезней временный хозяин Третьего рейха написано не так много. Он с юности до появления седых волос с маниакальным интересом предавался разным своим фантазиям — живопись, архитектура, музыка Вагнера, политика, экономика, армия, новое оружие, философия, средневековые руны и поэмы…

Ночами он просиживал над прожектами, в которых его деловая некомпетентность соперничала с нетерпящим возражений самомнением и нетерпимостью. Он все хотел делать быстро. Свои акварели он тоже рисовал легко и стремительно. Мог оставить одну картину и перейти к другой, чтобы потом додумать и дорисовать что-то в отброшенной. Его друг по венскому периоду жизни (Вену он называл «городом-сибаритом». — Авт .) — Август Кубичек. Гитлер и Кубичек познакомились, снимая квартиру в Линце, их музыкальные предпочтения оказались схожими — оба увлекались творчеством Рихарда Вагнера и любили оперу. В 1933 году Кубичек поздравил Гитлера с получением должности канцлера Германии. Только через 6 месяцев он получил ответ на посланную открытку: « Грусть, я буду очень… рад… возродить те лучшие годы моей жизни ».

В 1951 году Кубичек написал книгу «Адольф Гитлер, мой друг детства». По мнению литераторов, она не представляла никакой исторической ценности.