Анатолий Терещенко - Обречённый рейх и Россия. Мифы и факты

6. По моему мнению, желательно, ввиду намерений обеих сторон, не теряя времени, вступить в новую фазу отношений друг с другом. Поэтому я еще раз предлагаю принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский министр иностранных дел имеет полные полномочия на составление и подписание как Пакта о ненападении, так и протокола. Принимая во внимание международную ситуацию, имперский министр иностранных дел не сможет остаться в Москве более чем на 1–2 дня. Я буду рад получить Ваш скорый ответ.

Адольф Гитлер».

Чувствуется, как спешил фюрер, прекрасно понимавший, что время работает на него, что английская и французская миссии тянут переговоры и не имеют даже полномочий на подписание договора. Они выгадывали, кто кого перехитрит. А фюрер торопил события. Недаром он просил Сталина не задерживать Риббентропа.

В тот же день, а именно 21 августа 1939 года, Сталин ответил Гитлеру:

« Канцлеру Германского

государства господину А. Гитлеру.

Я благодарю Вас за письмо.

Я надеюсь, что германо-советский Пакт о ненападении станет решающим поворотным пунктом в улучшении политических отношений между нашими странами.

Народам наших стран нужны мирные отношения друг с другом. Согласие германского правительства на заключение Пакта о ненападении создает фундамент для ликвидации политической напряженности и для установления мира и сотрудничества между нашими странами.

Советское правительство уполномочило меня информировать Вас, что оно согласно на прибытие в Москву господина Риббентропа 23 августа.

И. Сталин».

И уже 23 августа Риббентроп был в Москве. Вечером того же дня соглашения между двумя правительствами были подписаны.

На Западе, в СССР и в первые годы создания РФ долго спорили о существовании и содержании дополнительного протокола. Да, он был. Вот его полное название и текст:

При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижестоящему результату:

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.

2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Висла и Сана.

Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.

Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.

3. Касательно юго-востока Европы, с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.

4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете.

Москва, 23 августа 1939 года.

Итак, как видим, договоренности состояли из Пакта о ненападении и секретного протокола, устанавливавшего границы сфер влияния двух стран на случай территориальных изменений в Восточной Европе. На следующий день Риббентроп вернулся в Берлин. Для Сталина подписание этого соглашения явилось резким политическим поворотом, сделавшимся на многие десятилетия предметом ожесточенных политических и исторических споров. Одни упрекали Сталина за контакт с Гитлером и раздел Польши, другие признавали его шаг в той ситуации единственно правильным.

Некоторые современные либералы утверждают, что после августа 1939 года Сталин и Гитлер поделили Европу. Глупости это — Европа уже была поделена раньше: через Мюнхенский сговор, аншлюс Австрии, присоединение чешских территорий к Германии и Польше. Сталин понял, что лучше синица в руке, чем журавль в небе. С 1940 года существенно увеличивается торговый оборот с Германией. Дело в том, что в СССР много заводов работало на германском оборудовании, а оно изнашивалось. Доходило до того, что даже во время войны нам приходилось через третьи страны добывать комплектующие для германских станков, работающих за Уралом.

Право выбора за читателем, какой версии он пожелает придерживаться.

Вот мнение бывшего посла СССР в Великобритании Майского. Он считал, что единственной альтернативой, остававшейся открытой перед Советским правительством в августе 1939 года, было либо соглашение с Гитлером, либо риск изоляции перед самым началом войны. Сталин предпочел первое, понимая, что на СССР могли навалиться и разодрать страну на куски сразу три хищника: Германия, Англия и США.

Советский руководитель мог сослаться на многочисленные обоснованные мотивы заключения Пакта о ненападении. Он давал ему знаменитую «передышку», отодвигал передний рубеж системы обороны страны в западном направлении на расстояние, которое в его понимании имело решающее значение в случае, если Гитлер нарушит договоренности.

А по сути дела Сталин сделал то же самое, что Чемберлен годом раньше в Мюнхене: как Сталин теперь практически сдавал Польшу, чтобы выиграть время, так и тот в свое время пожертвовал Чехословакией.

Вечер в Москве прошел почти что в дружественной обстановке.

Молотов поднял тост за здоровье рейхсминистра иностранных дел Риббентропа и посла графа фон дер Шуленбурга.

Как писал автор книги «Гитлер» Иоахим К. Фест, ссылающийся на отчет одного из немецких участников переговоров, «…в ходе беседы господин Сталин неожиданно предложил следующий тост за фюрера: «Я знаю, как сильно любит германский народ своего вождя, поэтому я хотел бы выпить за его здоровье ».

При прощании Сталин заявил рейхсминистру иностранных дел, что Советский Союз очень серьезно относится к этому пакту, он может дать честное слово, что Москва не обманет своего партнера.

Было это так или тут всего лишь домыслы немецкого автора — сегодня данный эпизод той давней встречи смыли волны времени. Историки и архивы тоже молчат…

Риббентроп улетел в Берлин, где он тут же доложил самодовольному шефу о провернутой операции, встречах со Сталиным, Молотовым и Ворошиловым и впечатлениях о них. Гитлер спросил: