Вальтер Скотт - Письма о демонологии и колдовстве

Наконец, при рассмотрении неисчислимых изменений, к которым привело пришествие нашего Спасителя и провозглашение его заповедей, мы можем наблюдать, что, согласно мнению многих мудрых и ученых мужей, только его появление на земле, еще до выполнения его миссии, уже содействовало изгнанию таких языческих богов, которые до этого времени говорили устами оракулов и в какой-то степени подражали действиям Божества. Мильтон в «Потерянном рае», может быть, с уверенностью в своей правоте поддерживает точку зрения, которая отождествляет последователей Сатаны с богами язычников, и в поэтическом тоне, почти ни с чем не сравнимом даже на фоне его замечательного творчества, таким образом описывает в одном из своих ранних произведений [73]исчезновение этих лжебогов в канун счастливого Рождества:

Цитата достаточно длинна, но вряд ли можно сократить столь красивое и интересное описание языческих богов, будь то олицетворения классических богов Греции, ужасные туши, почитаемые дикими варварами, или иероглифические россыпи египетской мифологии. Идея отождествления языческих богов, особенно самых заметных из них, с проявлениями дьявольских сил, которых явление нашего Спасителя поразило молчанием, так великолепно выражена в поэзии Мильтона, что, конечно, не может быть легко отвергнута. В скучной прозе источниками, не имеющими особого веса, утверждается, что ничто не сравнимо с верой тех, кто, веря в то, что в более старые времена дьяволам и демонам было позволено свободно давать предсказания, может также поверить в предположение о том, что с пришествием Спасителя власть их была ограничена, оракулы замолчали и те демоны, которые подражали Божеству, были изгнаны из их жилищ на землю, осчастливленную внушающим такое благоговение гостем. Следует заметить, однако, что это великое событие не оказывало такого же влияния на тот особый класс демонов, которым было разрешено сводить с ума простых смертных и вводить их в заблуждения, в случаях, которые называются одержимостью дьяволом. В слове «одержимость» с точки зрения его точного смысла мы не претендуем на открытие, но мы чувствуем, что невозможно сомневаться (несмотря на ученые авторитеты), что оно обозначает ужасные расстройства, не только естественные, и можно с уверенностью гарантировать, что эти страдания продолжались и после инкарнации, потому что чудеса, совершенные нашим Спасителем и его апостолами в излечении тех, кто продолжал страдать, давали самые прямые доказательства его божественной миссии, даже по словам тех свергнутых демонов, самых злобных врагов власти, которой они не осмелились отказать в уважении и повиновении. И здесь есть дополнительное доказательство того, что ведовство, в его обычном и распространенном смысле, в этот период было неизвестно: хотя случаи одержимости постоянно упоминались в проповедях и «Деяниях апостолов», все-таки ни в одном примере изгнанный демон не упоминает ведьму или колдунью как причину захвата или мучений жертвы; в то время как в большей части тех печальных случаев ведовства, с которыми связаны письменные источники более позднего времени, особое ударение при доказательстве делается на заявлении одержимого или демона в нем, посредством которого некоторые старики или старухи в окрестностях становились инструментом дьявола. Нужно также допустить, что в другом, самом замечательном отношении сила врага человеческого в связи с приходом Спасителя на Землю была скорее увеличена, чем ограничена. Бесспорно, чтобы Иисус мог участвовать в каждом из введений в заблуждение и преследований, которые унаследовал род падшего Адама, он лично подвергался соблазну в глуши от рук Сатаны и, не прибегая к своей божественной власти, устоял. Сатана же, опровергаемый, молчащий, пристыженный самим его присутствием, отступал. Но, видимо, хотя Сатане и было разрешено в этом знаменитом случае сойти на Землю с такой властью, это разрешение было дано ему с определенными целями и на короткое время. Прощение, которое было ему дано потом в таком уникальном и особенном случае, вскоре закончило срок своего действия и было строго ограничено. Очевидно, что по окончании периода, в течение которого Всемогущий смог основать свою собственную церковь, проявив чудеса своего могущества, оказалось несовместимо с его добротой и мудростью оставлять врагу привилегию удерживать заблудших людей воображаемыми чудесами, рассчитанными на извращение той веры, реальные чудеса которой больше не поддерживались. Мы должны сказать, что существовало разительное несоответствие в предположении, что лжепророки и их чудеса, свободно распространяющиеся под любым дьявольским влиянием, вводили в заблуждение органы чувств человека, засоряя их умы и искажая веру, в то время как истинная религия была оставлена ее великим Автором лишенной всякого сверхъестественного знака или приметы, которые во времена ее Творца и его непосредственных учеников подтверждали и прославляли ее высокую миссию.