Вальтер Скотт - Письма о демонологии и колдовстве

От другого рассказчика мы можем узнать, что европейский колдун оказался сильнее туземного колдуна из Северной Америки. Среди многочисленных сумасбродных шотландских сектантов XVII столетия, ныне канонизированных вместе с теми, кто смотрел на них, как на врагов прелатства, был некий корабельный мастер, прозванный за свои размеры Джон Джибб. Он, некий человек по имени Джеми и один или два других мужчины, не считая двадцати или тридцати женщин, примкнувших к ним, дошли до самых диких проявлений в своем энтузиазме. Джибб возглавил партию, которая последовала за ним в вересковые пустоши на Фордовы мхи, между Эйрзом и Стирлингом, и сожгла свои Библии в знак серьезной приверженности новой вере. Они были схвачены впоследствии и отправлены в заключение; члены других сект, которые были в различной степени подвергнуты наказанию правительством, когда это коснулось их самих, были тем не менее сильно обижены тем, что этих людей не казнили за их богохульства. Об этом, как о новом преступлении, сообщили графу Йоркскому, который не часто мог быть обвинен в терпимости, но считал, что дисциплина исправительного дома лучше наставит несчастных последователей Джибба на ум, чем жестокости публичной пытки и виселицы. Камеронианцы [85], однако, сделали все, что могли, чтобы исправить эту скандальную снисходительность. Так как Мейкли Джон Джибб, который был их товарищем по заключению, обычно мешал богослужениям в заключении безумными воплями, двое из них взялись держать его силой и заставили замолчать с помощью тряпки, засунутой в рот.

Этот способ успокаивать несчастного еретика, хотя и в значительной мере выразительный, показался неэффективным или недостаточным Джорджу Джексону, камеронианцу, который впоследствии был отправлен на виселицу. Он набросился на сумасшедшего и бил его руками и ногами так жестоко, что остальные испугались, что он забьет его до смерти.

После этого безумец, переживший «отеческое внушение», чтобы избежать повторения наказания, когда бы заключенные ни начинали богослужения, бежал за дверь и там, засунув в рот носовой платок, сидел, скуля как наказанная дворняжка. Но после того, как его выслали в Америку, Джон Джибб, можем вас уверить, был в большом почтении у язычников за свое близкое общение с дьяволом и ему предлагали принести жертвоприношения. «Он умер там, — говорит Уолкер, — около 1720 года». Мы должны заключить, что притязания туземцев на связь с потусторонним миром не могли быть очень высоки, так как мы видим, что они почитали даже такого несчастного безумца, как Джибб; вообще магия, или институт, индейских жрецов Северной Америки не перенималась английскими колонистами, поскольку туземцы сами уступали первенство европейским колдунам, которые ценились у них за умение разговаривать с духами, которым они поклонялись. Тем не менее, несмотря на более низкое положение части жрецов, поселенцы наблюдали, что к язычникам-индейцам и французам-католикам особенно благоволили демоны, которые иногда принимали их вид и показывались в их образе и подобии, к большому озлоблению колонистов. Так, в 1692 году отряд настоящих или воображаемых французов и индейцев случайно показался перед колонистами города Глостер, в округе Эссекс, Новая Англия. Окрестные англичане очень встревожились, состоялось несколько перестрелок, потом вызвали два полка, и к жителям пришло очень сильное подкрепление. Но так как незваные гости, которые будоражили округу в течение двух недель, и обменялись выстрелами с поселенцами, но никого не убили и не оскальпировали, англичане пришли к убеждению, что это были не настоящие индейцы и французы, а дьявол и его слуги, принявшие такой вид, хотя и не сумевшие действовать достаточно эффективно, чтобы сильно повредить колонии [86].

Представляется, что идеи о сверхъестественном, которые более невежественные среди обращенных в христианскую веру позаимствовали из обломков классической мифологии, так укоренились в мозгу их наследников, что они нашли близких им в своей вере в демонологию среди представителей практически каждой языческой нации, чей удел был встречать их как врагов и в пределах Европы, и в любой другой части земного шара, до которой дотягивались их руки. Короче, можно с уверенностью сказать, что обычно принимаемая доктрина демонологии, имеющая тот же самый общий облик, хотя и меняющаяся согласно фантазиям отдельных народов, существовала по всей Европе.

Кажется, сначала она основывалась на чувствах, запавших в сердце человека, или болезнях, которым подвержено человеческое тело, с поправками, появившимися в классических суевериях от остатков язычества, с некоторыми новыми элементами, зависящими от поверий, полученных от варварских племен Востока или Запада. Сейчас необходимо более детально подойти к этому вопросу и постараться проследить, из каких конкретных источников люди средних веков получили эти идеи, которые постепенно приобрели форму регулярной системы демонологии.

Учение 3opoaстра [87]частично известно большинству языческих племен. — Примеры, известные среди кельтских племен Шотландии. — Праздник Белтейн. — Фермы «добрых людей». — Такие оскорбления допускались в христианстве в первые годы становления церкви. — Законы римлян против колдовства. — Римские обычаи пережили крах их религии. — Примеры. — Демонология северных варваров — Никса — Баргейст. — Связь между северными и римскими колдунами. — Способность владеть чарами, приписываемая колдуньям. — Пример из «Саги о Ейрбиджии» [88]. — Германцы без пророков. — Богов Валгаллы не очень уважают их почитатели. — Ими часто пренебрегают рыцари. — Рассказ об Ассуете и Асмунде. — Действие экзорцизма на призраков. — Приключения рыцаря и богини Фрейи. — Переход язычников Исландии в христианство. — Северные суеверия смешались с кельтскими. — Сатиры севера. — Уриск с холмов. — Сатир Меминг.

Учение Зороастра, которое по непонятной причине воспринимается как доктрина о сосуществовании добра и зла в видимом мире, это вера, которая в том или ином виде предполагает сосуществование двух начал, добра и зла, которые встречаются одновременно и не могут окончательно победить друг друга. Это ведет к тому, что страх и благоговение глубоко запечатлеваются в мозгу человека и ведут к почитанию дьявола, столь впечатляющего во всех своих проявлениях, которые доверчивость человека часто приписывает ему, как и его великому противнику, который любим и обожаем как Отец всего, что есть хорошего и доброго. Нет, такова робкая услужливость человеческой природы, что почитатели будут пренебрегать алтарями творца добра, а не Аримана [89], равнодушно доверяя хорошо известным милостям одного, в то время как они морщатся от мысли вызвать мстительную ревность ужасного Князя Тьмы. Кельтские племена, которыми Европа, видимо, была первоначально населена под различными названиями, имели, вместе с другими дикарями, естественную склонность почитать принцип зла. Они, может быть, не поклонялись Ариману под одним именем или не считали духов зла достаточно сильными, чтобы те могли вступить в прямую борьбу с добрыми богами, но считали, что стоит умилостивить их разными искупительными обрядами и молитвами, чтобы они сами и бури, которые, как считали, находятся под их прямым управлением, были милостивы к молящимся, признающим их силу, и умоляли их не мстить людям. Остатки этих суеверий могут быть прослежены до середины прошлого столетия, хотя они и быстро устаревают и переходят просто в народные обычаи страны, которые соблюдают крестьяне, не думая об их происхождении. Около 1769 года, когда мистер Пеннант [90]совершал свое путешествие, церемония Баалтейна, Белтейна, или Первого мая, хотя и меняясь в различных округах, на севере и западе Шотландии еще строго соблюдалась, и пирог, который выпекался со скрупулезным соблюдением определенных обрядов и условностей, делился на кусочки, формально посвящаемые птицам или хищникам, чтобы они, или, скорее, существа, чьими посланцами они были, могли беречь их стада [91]. Другой обычай подобного происхождения сохранялся среди нас очень долго. Во многих округах Шотландии были выделены и существовали такие участки земли, которые назывались «фермы добрых людей»; они никогда не распахивались, не обрабатывались, но продолжали оставаться в диком состоянии, как участки земли вокруг храма язычников. Хотя это и не признавалось в открытую, никто не сомневался, что каждая такая ферма была выделена для какого-то дьявольского существа, фактически, что это был участок для самого архидемона, которого наши предки называли по имени, чтобы он, как это было всем понятно, не мог обижать суровых обитателей этих Богом забытых земель. Этот обычай был настолько общераспространенным, что церковь опубликовала декрет против него как нечестивого и богохульного. Этот странный обычай не устоял перед усилиями церкви в XVII столетии, но все еще было много людей, которых в детстве учили с опаской смотреть на холмы и небольшие участки земли, оставленные невозделанными, потому что всякий раз, когда лемех плуга входит в почву, духи, как полагают, выражают свое неудовольствие с помощью бури и грома. На нашей памяти многие такие места, обреченные на запустение популярным в народе суеверием, существовали в Уэльсе и Ирландии, так же как и в Шотландии, но высокая цена на сельскохозяйственные продукты во время последней войны заставляет усомниться, что хоть один из них останется нетронутым, если такое древнее суеверие исчезнет. По той же причине очень почитались горы, называемые Ши-Бруэйт, и считалось противоестественным и опасным рубить деревья, копать землю и «вредить» им еще как-нибудь [92].