Филипп Сэндс - Восточно-западная улица. Происхождение терминов геноцид и преступления против человечества
- Название:Восточно-западная улица. Происхождение терминов геноцид и преступления против человечества
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Книжники
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-906999-33-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Филипп Сэндс - Восточно-западная улица. Происхождение терминов геноцид и преступления против человечества краткое содержание
Восточно-западная улица. Происхождение терминов геноцид и преступления против человечества - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
27
Родители Лаутерпахта вместе со всеми детьми покинули Жолкву в 1910 году {84} 84 E. Lauterpacht. Life of Hersch Lauterpacht. Р. 19.
. В тринадцать лет, на шестьдесят втором году либерального правления императора Франца Иосифа, мальчик попал в Лемберг в надежде на лучшее образование. В тот самый год дерби в Эпсоме выиграл скакун Лемберг, принадлежавший англичанину Альфи Коксу {85} 85 Lemberg’s Derby // Wanganui Chronicle , 2 July, 1910. Р. 2.
. Вроде бы с городом Лембергом его ничто не связывало.
Арон управлял лесопилкой на окраине города, а его сын поступил в гуманистическую гимназию. Мальчик уже тогда выделялся: начитанный, красноречивый, уверенный в себе, разбирающийся в политике и при этом наотрез отказавшийся от религиозного пути. Сверстники признавали в нем лидера – образованного, с сильной волей, категоричного, «с огромным интеллектом» и чуткой совестью. Социальное неравенство встречалось в Лемберге на каждом шагу, подпитываемое ксенофобией, национальной нетерпимостью, групповой идентичностью и групповыми конфликтами. Все это с ранних лет затрагивало и Герша.
В Жолкве Лаутерпахт уже насмотрелся на трения между общинами, на разделения – политические и религиозные, – которые проникали в каждый момент повседневной жизни. Лемберг предъявил ему более кровавую картину: этот город стоял на линии разлома национальных и имперских устремлений, в чем Герш вскоре убедился. Но все-таки даже ортодоксальная еврейская семья Лаутерпахт, зажатая между римско-католической и православной цивилизациями, верила, что оказалась в метрополии, центре либеральной цивилизации, обители гениальных математиков и бесстрашных юристов, где в кафе собирались ученые, поэты и музыканты, в городе с новехонькой железной дорогой и великолепным зданием Оперы. В такое место не стыдно пригласить Буффало Билла {86} 86 Charles Eldridge Griffen. Four Years in Europe with Buffalo Bill. University of Nebraska Press, 2010. Р. xviii.
с его шоу Дикого Запада (и он действительно побывал там в 1905 году).
Город запахов и звуков. «Я слышу, как звенят колокола Львова, у каждого голос наособицу, – писал Юзеф Виттлин. – Я слышу плеск фонтанов на Рыночной площади, с которой весенний дождь смыл пыль». Юный Лаутерпахт мог заходить в те же – ныне давно исчезнувшие – кафе, что и Виттлин: в «Европейскую» на углу улиц Ягеллонская и Третьего мая, где «появление представительницы прекрасного пола было волнующей диковиной»; «Штуку» на верхнем этаже пассажа Андриолли, где «для создания атмосферы приглушали свет, когда длинноволосый скрипач Вассерман играл “Мечты” Шумана» {87} 87 J. Wittlin. City of Lions. Р. 26, 32.
, и «Ренессанс» на углу Третьего мая и Костюшко – туда являлись официанты из других кафе, надев вызывающе яркие пиджаки и цветные галстуки, и коллеги вынуждены были им прислуживать.
Через три года после переезда Лаутерпахтов в Лемберг сюда пришла война. Герш находился в городе в сентябре 1914 года, когда Лемберг захватили русские. Императору Николаю доносили, что австрийцы разгромлены и «отступают в полном беспорядке» {88} 88 Lemberg Battle Terrific // New York Times , 4 September, 1914. P. 3.
– таков был итог сражения, в котором, по всей вероятности, погиб старший брат Леона Эмиль.
«Нью-Йорк таймс» писала о том, как российские «захватчики» проявляют «доброту», с уважением относятся к церквям и к «небольшим придорожным часовням» {89} 89 Russians Grip Galicia // New York Times , 18 January, 1915.
. Таким образом, посреди кровавого хаоса войны Лемберг оставался мирным и деловитым, словно Лондон.
В июне 1915 года австро-венгерская армия с помощью немецких войск отбила город, что вызвало «всплеск безумной радости по всей Австрии и Германии» {90} 90 Great Jubilation over Lemberg’s Fall // New York Times, 24 June, 1915.
. Через месяц Герша Лаутерпахта призвали в австрийскую армию, однако службу он в основном отбывал на лесопилке своего отца. Друг видел его там, «не замечающего» грохота механизмов и войны {91} 91 E. Lauterpacht. Life of Hersch Lauterpacht. Р. 20.
, погруженного в книги. Лаутерпахт осваивал французский и английский и вел подробный дневник (унаследованный его сыном), куда записывал все прочитанные книги, охватывающие широкий спектр тем: война, экономика, религия, психология, Адам Смит «О природе богатства народов», трактат по марксизму и т. д. Отдыхал он, слушая музыку, особенно Баха и Бетховена, которые на всю жизнь останутся для него источником утешения. Говорили, что он обладает «феноменальным слухом и музыкальной памятью» {92} 92 E. Lauterpacht. Life of Hersch Lauterpacht. Р. 19.
, но играл он в лучшем случае «Крейцерову сонату» двумя пальцами.
Когда настала пора выбирать университет, родители убедили Герша последовать по стопам старшего брата. Осенью 1915 года он записался на юридический факультет Лембергского университета.
28
В биографиях Лаутерпахта мало что говорится о его университетской поре – что он изучал, где жил, – поэтому я решил заглянуть в городской архив Львова. Поскольку я не знаю польского и украинского, пришлось обратиться к Игорю и Ивану, замечательным аспирантам того же факультета, где сто лет назад учился Лаутерпахт. (Диссертация Ивана о советской морской базе в Крыму, в Севастополе, оказалась на удивление своевременной, совпав с новым раундом территориальных приобретений России, который на этот раз вылился в незаконную оккупацию Крыма.) Иван указал мне след, который привел к лабиринтообразному зданию – Государственному архиву Львовской области.
Музейная площадь чуть севернее мэрии была мне знакома: там располагался блошиный рынок, в том числе целая библиотека под открытым небом из книг, газет и открыток, дававших полное представление о бурной и мучительной истории города в ХХ веке.
Мой сын купил советские часы с кукушкой (сине-красные, с металлическими деталями), а я тем временем рылся в ошметках австро-венгерского периода, в польских открытках и немногочисленных предметах с надписями на идише или иврите. Первостепенным товаром, судя по цене, здесь считались предметы, относящиеся к трем годам под нацистской властью: я углядел узнаваемой формы темно-зеленый Stahlhelm (стальной шлем) со свастикой на одном боку и символом СС на другом, но продавец отогнал меня, когда я подобрался чересчур близко.
Государственный архив занимал обветшавшее здание XVIII века, примыкающее к бывшему доминиканскому монастырю, – часть барочной церкви святой Евхаристии. В советскую эпоху церковь использовалась как музей религии и атеизма; теперь здесь Украинская греко-католическая церковь. Вход сторожила бабушка в платке.
– Вы зачем? – крикнула она.
Иван произнес пароль «архив» с такой уверенностью, что нам позволили войти. Секрет заключался в том, чтобы двигаться не останавливаясь.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: