Серджо Боллиторе - Италия. Полная история страны

Клелия, перепавляющаяся через Тибр. Худ. Петер Пауль Рубенс

Прямое отношение к осаде Рима Порсенной имеет и легенда о Клелии и Валерии, дочери консула Публия Валерия, прозванного Попликолой (другом народа). В частности, Плутарх излагает эту легенду следующим образом. Римляне, ведя мирные переговоры, якобы передали Порсенне заложников – десять знатнейших патрициев и столько же девушек, среди которых была и дочь Попликолы Валерия. Выполняя свои обязательства, Порсенна полностью прекратил военные действия. Но тут римские девушки, спустившись к реке искупаться и не видя рядом стражи, бросились в воду и переплыли через Тибр. Одна из девушек по имени Клелия первой переплыла на другой берег, ободряя остальных. Когда они благополучно прибыли к Попликоле, тот не пришел в восторг от их поступка и даже не одобрил его, а был опечален тем, что прослывет человеком, не держащим своего слова, и что причиной бегства девушек-заложниц сочтут коварство римлян. И вот, собравши беглянок, он всех отправил назад к Порсенне.

Когда девушек привели к этрусскому царю, тот, взглянув на них, спросил, кто был зачинщиком побега и подбил на него остальных. Клелия сама вышла вперед. Порсенна окинул ее благосклонным взором, велел привести из царских конюшен коня в богатом уборе и подарил его девушке. Это считают свидетельством того, что этруск хотел почтить ее поистине мужскую отвагу.

Тит Ливий дополняет этот рассказ некоторыми деталями. Он пишет, что Клелия «обманула стражу и, возглавив отряд девушек, переплыла с ними реку под стрелами неприятеля, всех вернув невредимыми к близким в Рим».

После этого разгневанный Порсенна послал гонцов в Рим, требуя возвратить ему заложниц. Более того, он заявил, что, если ему не выдадут их, он будет считать договор с римлянами нарушенным со всеми вытекающими из этого последствиями. Когда же заложницы вернулись к нему, этрусский царь решил вознаградить Клелию за отвагу. Он дал ей право вернуться в Рим, предоставив взять с собой тех заложников, кого она сочтет нужным. Юная Клелия широко воспользовалась своим правом, забрав всех несовершеннолетних юношей и девушек, то есть тех, кого было легче всего обидеть и обездолить. Клелии в Риме был оказан небывалый почет после возобновления договора с Порсенной. На Священной улице ей была поставлена статуя, изображающая юную героиню верхом на коне.

В некоторых версиях, впрочем, безродную Клелию отождествляют с благородной Валерией, дочерью консула Попликолы.

Таков основной вариант изложения хода войны Рима с этрусским царем Порсенной, который можно найти у Тита Ливия, Дионисия Галикарнасского и Плутарха. Однако есть и другие версии. Например, Тацит утверждает, что Рим в действительности был взят Порсенной, а по свидетельству Плиния Старшего, Порсенна навязал римлянам унизительный договор, согласно которому они могли пользоваться железом только для изготовления сельскохозяйственных орудий.

Какая из двух версий достовернее?

По всей видимости, вторая. В самом деле, тот же Тит Ливий, например, пишет, что Порсенна «выставил стражу на Яникуле», но ведь холм Яникул уже был частью территории Рима. Не свидетельствует ли это о том, что Рим все-таки был взят этрусками, а Порсенна вовсе не отступил перед отвагой римских юношей и девушек?

Был взят Рим войсками царя Порсенны или не был – это вопрос, важный для историков, но ничего не меняющий по сути. А по сути, даже если они его и взяли, то очень скоро им все равно пришлось его оставить, ведь хорошо известно, что попытка Тарквиния Гордого и его приспешников вновь воцариться в Риме закончилась безуспешно. Как утверждает историк Эллен Макнамара, «Порсенна вернулся домой, так и не возвратив Тарквиниям римский трон».

Вейи стали первым городом, вступившим в бой со своим честолюбивым соседом.

Народ Рима провозгласил героем первого консула Римской республики Брута, а само слово «царь» стало ненавистным для уха свободного римлянина, ибо с этим словом у него теперь было связано представление о неограниченном произволе и деспотизме. Был даже издан специальный закон, грозивший смертной казнью тому, кого подозревали в стремлении к царскому венцу (при условии, конечно, что подобное намерение было доказано).

К моменту изгнания из Рима Тарквиниев Этрурия находилась на вершине своего могущества, однако потеря Рима стала для этрусков очень серьезным ударом. После этого неудачи посыпались на них одна за другой. А у римлян, напротив, аппетит только начал разыгрываться, и в первую очередь угрозе подвергся крупный этрусский город Вейи, лежавший от Рима в самой непосредственной близости (всего в 18 км к северу).

Конфликт между Римом и Вейями начался в 485 году до н. э., когда Фабии, посчитавшие себя единственными защитниками Рима на севере, развязали против этрусского города клановую войну, длившуюся много лет.

По мнению некоторых историков, столкновения между Римом и этрусским городом Вейи начались в 477 году до н. э. Другие в качестве даты начала войны двух великих городов называют 483 год до н. э. Третьи – 485 год до н. э. Война эта проходила в три главных этапа и закончилась в 396 году до н. э. падением этрусского города после десятилетней осады, которую воюющие стороны не упустили возможности сравнить со знаменитой осадой Трои.

В любом случае, война эта длилась очень много лет. Некоторые даже называют ее Столетней войной. По словам Тита Ливия, «римляне и Вейи продолжали воевать с таким неистовством и злобой, что побежденному нечего было рассчитывать на пощаду».

При этом к вейянам стеклись вспомогательные отряды со всей Этрурии. Происходило это, по свидетельству древнеримского историка, «не столько из расположения к вейянам, сколько в надежде, что римское государство может, наконец, распасться от внутренних раздоров». Главы всех этрусских племен кричали на шумных сходках, что мощь римлян будет вечной, если только сами они не истребят себя, ибо все даже самые великие державы смертны.

Ряд историков считает, что главный повод к этой войне заключался в претензиях могущественного древнеримского рода Фабиев.

Более конкретно, претензии Фабиев рспространялись на небольшой городок Фидены, который находился под защитой города Вейи. В Риме многие считали, что Фидены, будучи латинским поселением, должны перейти под власть города. Но дело тут было не просто в политических амбициях. Настоящая причина претензий крылась в другом: именно в Фиденах находился единственный брод, который позволял пересечь Тибр и открывал торговый путь на юг полуострова. При этом территория рода Фабиев, как назло, напрямую соседствовала с территорией Фиден.