Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков [оптимизированный вариант]

План был таков: сперва силами городского ополчения атаковать бастиду Сен-Лорен напротив западной стены Орлеана. Затем под прикрытием этой отвлекающей атаки латники переправляются на левый берег и пытаются взять крепость Ла Турель на той стороне моста. Дюнуа сообщил Жанне только о первой части плана, но, видимо, недооценил ее дар — Дева моментально заподозрила неладное и высказала предположение, что Дюнуа говорит неправду или полуправду.

Осада Орлеана. Миниатюра XV века.

Утром 6 мая Жанна развила бурную самодеятельность без всякой оглядки на мнение капитанов, маршала и городского шателена Рауля де Гокура, закрывшего Бургундские ворота и не пропускавшего ополченцев. Сеньора де Гокура, осмелившегося грубо противоречить Деве, орлеанцы едва не линчевали на месте, однако Жанна предотвратила кровопролитие, жестко отчитав шателена и заставив открыть ворота.

Ополченцы высыпали на Бургундскую дорогу и соединились с армией, уже готовой переправиться на противоположный берег. Целью, как уже было сказано, являлась крепость Ла Турель, однако на пути к ней находились две бастиды — Сен-Жан-ле-Блан и Сен-Огюстен, возведенная на развалинах аббатства августинцев. Первая бастида оказалась брошена неприятелем, отступившим в Сент-Огюстен. Поскольку сил у французов для взятия этого укрепления явно недоставало, был дан приказ к отступлению, а англичане открыли ворота Сен-Огюстен с целью контратаковать…

Но не тут-то было. Жанна отступать не собиралась. По воспоминаниям Жана д’Олона, Дева вместе с капитаном Ла Гиром (роль этого невоспитанного рыцаря-разбойника в битве 6 мая вообще сложно переоценить!) вскочили на коней и с копьями наперевес пошли в атаку, увлекая за собой французское войско, на острие которого находились отборные профессионалы из отряда Ла Гира — может быть, его подчиненные и являлись висельниками, мародерами и отпетыми негодяями, но свое дело знали крепко.

Вскоре подоспел Жиль де Ре со своими людьми — блистательный барон не посмел бросить Деву на произвол судьбы. Бастида Сен-Огюстен оказалась взята стремительным штурмом, немногие уцелевшие англичане бежали в крепость Ла Турель.

К вечеру опешившие капитаны и маршал Буссак были поставлены перед очевидным фактом: Жанна по прозвищу Дева, не послушавшись опытных воителей, спровоцировала штурм бастиды и бравым налетом взяла английское укрепление, как ныне говорят, «не благодаря, а вопреки». В глазах воинства и горожан эта победа принадлежала исключительно Жанне, ну и отчасти находившимся на втором плане Ла Гиру и Жилю де Ре. Эти двое развели руками и сказали перед маршалом одно слово — Жанна.

Французские войска берут английские бастиды. Миниатюра 1484 г.

Скептический и недоверчивый настрой господ рыцарей вышел им боком — теперь они выглядели нерешительными и не особо компетентными статистами. Еще хуже дела обстояли у англичан: если сначала на письма Жанны в ответ звучали непристойные слова, насмешки и пожелания возвращаться в свою деревню пасти коров, то теперь в английском гарнизоне твердо знали, что опытные солдаты были разбиты женщиной! Какой позор!

Гибель Томаса Монтегю, графа Солсбери при осаде Орлеана. Миниатюра 1484 г.

Ну, а с учетом стремительно распространявшихся слухов о ведьме, использующей самое черное колдовство, настроения среди людей Гласдейла и Талбота были близки к паническим.

Ночь с 6 на 7 мая Жанна проводит в отвоеванной у противника бастиде Сен-Огюстен. Вечером Деву навещает неназванный рыцарь — об этом нам сообщает преподобный Жан Паскерель, монах-августинец из города Тур и будущий духовник Госпожи Надежды. Не верить Паскерелю у нас нет причин:

«…Храбрый и видный рыцарь <���…> сказал Жанне, что капитаны и солдаты короля все вместе держали совет и сочли, что по сравнению с англичанами их отряды малочисленны и что победу они одержали милостью Божьей, и сказали: „Поскольку мы считаем, что в городе достаточно продовольствия, мы сможем прекрасно продержаться, пока не подойдет помощь от короля. Совет не считает нужным, чтобы завтра солдаты выходили из города“».

Думается, тут все очевидно: партия скептиков и сторонников бездействия решила, что урон их репутации и так оказался трудновосполнимым, и отправила к Деве своего представителя, договариваться. Судя по иным записям преподобного Жана Паскереля, на скверную память он не жаловался и освещал события во всех подробностях, но в этом конкретном случае священник внезапно «забывает» имя вечернего визитера — явно ради того, чтобы не бросить тень на репутацию «храброго и видного рыцаря».

Это, безусловно, не могли быть Алансон, Ла Гир или Жиль де Ре, безоговорочно верившие в счастливую звезду Жанны и ее божественное предназначение, — скорее всего, речь идет о Дюнуа или, с меньшей вероятностью, о шателене Рауле де Гокуре, и так получившем утром изрядную взбучку от Жанны.

Дева со скандалом (но без использования непристойных словес) выставляет гостя прочь — победа слишком близка, чтобы опускать руки! Представим себе, как снес бурный нагоняй от крестьянки Дюнуа, королевский внук (если, конечно, таинственным визитером был именно он).

Как и в случае со взятием Сен-Лу и Сен-Огюстен, права оказалась Жанна д’Арк — и снова, снова мы можем уверенно говорить о присутствии в этой истории мистического фона. Тот же Паскерель указывает на очередное пророчество Жанны, данное утром 7 мая: «Во имя Бога, ночью в город мы войдем по мосту!» Не забудем, что Дева вместе с армией находилась на противоположном от Орлеана берегу Луары, и сейчас основной целью являлась крепость Ла Турель. Это было куда более серьезное укрепление, состоящее из двух каменных главных башен (круглой и квадратной) высотой около 10 метров и двух однотипных малых башен, соединенных между собой галереей. Обороняли Ла Турель около полутысячи англичан, вооруженных в том числе и артиллерией.

Штурм начался с рассветом 7 мая, после полудня случается предсказанное Жанной ранение стрелой — спасли доспехи, наконечник стрелы не проник в легкое, и час спустя Дева вновь оказалась под стенами, вызвав экстатический восторг у французов и оторопь у англичан, убежденных, что «ведьме» конец.

Ко второй половине дня приступ так и не дал ощутимых результатов, отчего Дюнуа решает отступить в город, но Жанна дает Орлеанскому бастарду неожиданный совет: «Следует подождать. Отдохните, поешьте и выпейте что-нибудь». Затем Жанна садится на коня и отъезжает от крепости, чтобы помолиться в одиночестве. Очевидно, знак свыше был дан — она возвращается, пустив коня галопом, и после краткой перегруппировки сил объявляет солдатам: «Идите смело! У англичан нет больше сил защищаться. Мы возьмем укрепление и башни!» — об этом есть запись в «Journal du siege d’Orleans», ценнейшем документе эпохи.