Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков [оптимизированный вариант]

Однако время шло, но окончательный и бесповоротный конец света так и не состоялся. Папа римский уехал из Авиньона в свой загородный замок, благополучно переждав там эпидемию (умер он четыре года спустя от естественных причин в возрасте 61 года). Стало ясно, что наказание Божье не столь уж и всеобъемлюще — никто не спорит, в Авиньоне вымерло больше половины населения, от чумы скончались несколько кардиналов, но столь сложный и хорошо настроенный механизм Римской церкви продолжал работать, в отличие от многих потерпевших крах властных структур в европейских государствах.

Стоит напомнить, что центром католической вселенной являлся именно папский двор во главе с понтификом, ему подчинялись бесчисленные приходы, аббатства и епископаты, включая столь отдаленные области, как Ливония, Исландия или какие-нибудь Фарерские острова. Именно в Авиньон стекались все сведения об эпидемии и потерях, которые понес католический универсум.

Больные чумой и монахи-францисканцы в госпитале. Миниатюра XV века.

Черная смерть же победоносно шествовала по Европе, и направление распространения эпидемии больше напоминало ход часовой стрелки. Из Южной Франции чума ушла на запад и северо-запад в сторону Парижа с одной стороны (июнь — август 1348 года), расползлась по берегам Средиземного моря, проникнув в Испанию, также летом Черная смерть оказалась в Аквитании и Пуату, убив дочь английского короля, находившуюся близ города Бордо: несчастная леди Джейн со своим скромным двором ехала в Испанию к своему жениху, Педро Кастильскому, но уберечься не смогла.

В первых числах июля 1348 года чума перебралась через Ла-Манш — ее привезли с собой английские корабли, направлявшиеся из нормандских портов в метрополию.

В Англии бедствие Черной смерти наложилось на эпидемию ящура среди крупного рогатого скота, начавшуюся ориентировочно поздней осенью 1348 года, когда огромное количество крестьян погибло от чумы. За коровами и быками стало некому ухаживать, сотни деревень опустели, или в них осталось всего несколько жителей, имевших иммунитет к чумной палочке.

По отдельным сведениям, в Англии пало до двух третей сельскохозяйственных животных, что нанесло тяжелейший удар по и без того дышащей на ладан экономике, ослабленной Столетней войной.

Не миновала чаша сия и вроде бы изолированную в горах Шотландию. Лоуленд, то есть Низинные земли, вымер на треть, в Хайленде потери были меньше — хотя бы потому, что эпидемия здесь началась в декабре 1348 года и зимой связь между поселками и замками в высокогорье почти не поддерживалась из-за снежных заносов на перевалах. Примерно то же самое наблюдалось в Ирландии: Черная смерть безжалостно прошлась по побережью и английским фортам, но слабо коснулась ирландских укреплений и деревень в горах.

Бич Божий ударил по Скандинавии — английские суда доставили чуму в Норвегию, адский пожар распространился на Швецию и Данию и ушел южнее, в Германию, а оттуда — в северную Польшу, Пруссию и к русским княжествам, оказавшимся на пути чумы в 1350–1352 годах. Процитируем Никоновский свод, а именно фрагмент, касающийся эпидемии в Пскове.

«…Бысть мор во Пскове силен зело, и по всей земле Псковской, сице же смерть бысть скоро: храхне человек кровию, и в третий день умираше, и быше мертвии всюду.

<���…>

Священницы не успеваху тогда мертвых погребати, но во едину нощь до заутриа сношаху к церкви мрътвых по двадесять и до тридцати, и всем тем едино надгробно пение отпеваху…; и тако полагаху по пяти и по десяти во едину могилу. И сице бяше по всем церквам. И не бе где погребати мертвых…»

И снова кровохаркание — неоднократно упоминавшаяся легочная форма чумы. Происходившее в Пскове ничем не отличалось от происходившего ранее в Авиньоне, Париже или норвежском Бергене: погребение в братских могилах с общим отпеванием, невозможность похоронить всех умерших, массовые смерти среди духовенства — псковичам пришлось умолять архиепископа Новгородского Василия Калику (позже канонизированного) приехать в город и совершить молебен об избавлении от напасти. Василий не испугался, хотя уже был наслышан о чудовищных последствиях эпидемии в Скандинавии, явился в Псков, прошел крестным ходом, отслужил чин и отбыл обратно в Новгород, до которого не доехал — чумная пневмония убила архиепископа спустя два дня.

Похороны жертв чумы в Турнэ. Франция, XIV век.

Якобы в Смоленске дело кончилось тем, что в живых остались всего четверо жителей, которые закрыли ворота города и ушли. С учетом доступных нам сведений о Черной смерти, если это сообщение и преувеличено, то ненамного. Белоозеро и Глухов вымерли полностью — «вси изомроша».

«…во всей земле Русстей смерть люта, и напрасна и скора; и бысть страх и трепет велий на всех человецех».

Великой эпидемии чумы Русь должна быть обязана появлением Дмитрия Донского, который, не случись Черной смерти, никогда не унаследовал бы Московское и Владимирское княжества.

До Москвы чума добралась с северо-запада через Новгород и Тверь. Тогдашний князь Симеон Иванович Гордый, сын Ивана I Калиты, заразился в апреле 1353 года (ему было всего 35 лет, по тогдашним меркам — самый расцвет) — болезнь продолжалась около двух недель, отчего мы можем заподозрить бубонную форму чумы, а не молниеносную легочную.

Когда князь Симеон умирал, оба его сына, четырехлетний Иван и годовалый Симеон, уже скончались, отчего наследников не осталось — жена, Мария Александровна, дочь князя Тверского, к этому времени была беременна, и потому Симеон на смертном одре завещал княжества ей в надежде, что родится сын. Перед смертью он принял постриг под именем инока Созонта и отошел в мир иной 27 апреля 1353 года.

Поскольку наследник Симеона Гордого так и не родился (или родился, но умер во младенчестве — сведения отсутствуют), княгиня Мария предпочла уйти в монастырь, наследовал младший брат Иван Иванович, вошедший в русскую историю под именем князя Московского и великого князя Владимирского Ивана II Красного. Его преемником становится старший сын — Дмитрий Иванович по прозвищу Донской, одержавший победу в Куликовской битве. Тут стоит вспомнить афоризм Льва Николаевича Гумилева: «На Куликово поле пришли москвичи, серпуховчане, ростовчане, белозерцы, смоляне, муромляне и так далее — а ушли с него русские».

Далеко не факт, что, не случись смерти от чумы Симеона Гордого и его прямых потомков, Русь получила бы независимость от Орды уже в 1380 году. Кажется, именно это и называется судьбой.