Гвидо Кнопп - История вермахта. Итоги

Расчет немецкого противотанковое о орудия Рак-36 в бою

Бомбы падают на позиции врага, лето 1944 г.

Бывшая советская зенитка, теперь металлолом

Конец пути

Такие конфликты ни в коем случае не доказывают внутреннее дистанцирование от национал-социализма. Модель ставил под вопрос тактические представления Гитлера, но никогда идеологию, которая только и делала войну возможной. В этом отношении часто столь неформальный командир общевойсковой части не отличался от других уступчивых командующих вермахта. Солдаты на всех уровнях вермахта отдавали лояльность и чувство собственного достоинства, наследство богатого традициями армейского понимания, для того, чтобы значительно ослабить беззаконие и необузданность этой войны. Уже в 1943 году казненный позже участник сопротивления Ульрих фон Хассель признал за военным руководством наличие «технического мастерства» и «физического мужества», но также и «недостаток гражданского мужества» и «отсутствие внутренней, основывающейся на настоящей культуре нравственной самостоятельности».

Как ни парадоксально, но как раз генералитет, которому Гитлер сильно не доверял после неудавшегося покушения 20 июля 1944 года, относился к его самым надежным помощникам. Как первый командующий с именем, часто такой упрямый в военных вопросах генерал Вальтер Модель послал телеграмму с выражением преданности своему избежавшему смерти фюреру. Покушение на убийство тирана противоречило коренным образом его представлениям о безусловной лояльности по отношению к политическому руководству. «Это преступное покушение, абсолютно невероятное», — возмущенно писал Модель в частном письме. В последние годы войны фельдмаршал в образе мыслей все больше приближался к идеологическим образцам режима. Таким образом, он в конце марта 1945 года сокрушался о том, что «все еще широкие круги немецкого народа и вместе с тем армии заражены еврейским и демократическим ядом материалистического образа мыслей». К этому времени Геббельс называл его в своем дневнике «фанатичным приверженцем фюрера и истинным национал-социалистом».

Тем не менее из заслуженного вояки даже в течение последних месяцев не получилось сторонника партии формата Фердинанда Шернера. «Он не был политиком, но оставался до самого конца действительно только военным и мыслил только по-военному, — характеризует его тогдашний штабной офицер Винрих Бер. — Модель даже не решался подумать, не было ли более разумно открыть ворота перед союзниками и впустить их, чтобы они оказались в Берлине раньше. чем русские. Это был бы политический вопрос, и он не ставил перед Собой этот вопрос». Модель был прототипом гибкого технократа, который, не задумываясь, предоставлял в распоряжение режиму свой исключительный талант.

И уставший рейх должен был считаться с этим, как никогда раньше. Бои на Рейне и в Руре имели катастрофические последствия для немецкой армии. После крупной воздушно-десантной операции и пересечения Ренна миллионная армия союзников в конце марта взяла в клещи группу армий «В» под командованием Модели: 9-я американская армия с севера, 1-я американская армия с юга. 1 апреля в восточно-вестфальском Липпштадте солдаты обоих соединений закрыли Рурский «котел». Неоднократно Модель просил Берлин об отступлении и оставлении Рурской области, но напрасно. Теперь он сидел в засаде: три армии с 320 тысячами солдат и 24 генералами были окружены, большее количество солдат, чем 1943 году в Сталинграде.

В течение следующих дней союзники все больше завязывали «мешок», как они скоро стали называть кольцо вокруг немецких армий. Модель только лишь мог реагировать на это. Рациональные с военной точки зрения операции были едва ли возможны. «В чем заключается стратегия врага? — задавалась вопросом военная разведка командования союзников в своей оперативной сводке. — Ответ таков — на Западе ее не было».

К тому же немецкие вооруженные силы больше не располагали достаточным оснащением и в большинстве случаев только лишь на бумаге — полным боевым составом. Подразделения Модели в Рурской области, подсмеивался, уверившись в победе, британский фельдмаршал Монтгомери в своем приказе, состояли лишь «из военных училищ, банных частей, голубятен».

Из одного из этих «военных училищ» вышел Лотар Эстер. Он только начал обучение на кандидата в офицеры, как тут же был откомандирован в боевое применение к автобану близ Бекума. Он до того момента никогда еще не слышал имя Модели. Не имея никакого представления о военном положении, он получил свой первый боевой приказ — вместе с другими солдатами он должен был ликвидировать «противотанковые щели» глубиной примерно 1,5 м на краю автобана. Тактика была проста и одновременно опасна для жизни. В своем укрытии молодые рекруты должны были ждать так долго, пока все танки союзников не проедут мимо них или над ними, чтобы после этого «расправиться» с ними, одновременно атаковав их сзади из «Панцерфауста».

Вдали Эстер слышал уже монотонный шум моторов американских танков Sherman. Когда танковые гусеницы оказались лишь в 3–4 м от его укрытия, он уже мог отчетливо распознать стволы их пушек. Нервозность стрелков «Панцерфауста» росла. У них был только один выстрел, и он должен был лечь точно в цель, до того как танковые колонны смогли бы отреагировать. «Было страшно, — описывает Лотар Эстер свое боевое крещение, оглядываясь назад, — видеть, как танки проезжают мимо, и понимать, что некоторые из них сейчас взлетят в воздух».

Все же в этой ситуации нервы у одного из его товарищей сдали. Он выстрелил из своего оружия еще до того, как танки дошли до условленной точки. Теперь и Эстер должен был стрелять. «Башню у танка при взрыве оторвало. Страшная картина, которую я никогда не забуду». Оставшиеся танки не замедлили с реакцией. «Они подъехали к противотанковым щелям, развернулись на своих гусеницах на 360 градусов и оставили, таким образом, солдат лежать в этой дыре». Другие блиндажи по-настоящему выкуривались огнеметами. Лотар Эстер застыл от страха, что произойдет, надвинув стальной шлем на затылок, спрятав нос в землю. Он выжил благодаря той небольшой случайности, что блиндаж остался незамеченным.