Гвидо Кнопп - История XX века. Тайны, загадки и мифы

Некоторые высокопоставленные лица в Кремле опасались, что «последнее пристанище» «фюрера» на Эльбе станет местом паломничества последователей Гитлера. Чтобы поступить наверняка, кремлевское руководство почти через 25 лет после смерти Гитлера приказало уничтожить все следы.

Условное наименование этой операции — «Архив». Значит, Магдебург был последним пунктом на «пути Гитлера в ад»?

Сейчас существуют подтверждения того, что в 1945 г. специальные подразделения Красной Армии вывезли фрагменты трупов из внутреннего двора рейхсканцелярии, однако нет надежных доказательств, что речь шла именно об останках Гитлера.

В феврале 1946 г. в городе Магдебурге в военном городке на территории, занимаемой спецподразделением КГБ при 3-ей Ударной армии группы советских войск в Германии, были захоронены трупы Гитлера, Евы Браун, Геббельса, его жены и детей (всего десять трупов).

В апреле 1945 г. в рейхсканцелярии было много трупов или останков убитых, которые были перемолоты до неузнаваемости длившимся целыми днями артиллерийским огнем Красной Армии.

Убедительный вывод сделал только немецкий суд. На протяжении четырех лет суд первой инстанции города Берхтесгаден под председательством доктора Генриха Штефануса опросил 42 свидетеля и затребовал заключение Управления уголовной полиции земли Бавария. Основное предложение судебного решения от 25 октября 1956 года: «Больше нет ни малейших сомнений в том, что 30 апреля 1945 года Гитлер в своем бункере собственноручно, а именно выстрелом в правый висок, покончил с собой». В решении суда, вступившем в законную силу 3 декабря 1956 года, далее констатируется: трупы были облиты бензином и сожжены в саду рейхсканцелярии в соответствии с указаниями, данными Гитлером. «Трупы долгое время горели. Затем они были погребены в воронке, недалеко от места кремации».

Окончательную идентификацию трупа Адольфа Гитлера помогли провести независимые показания зубного техника и его ассистентки, опознавших золотой мост Гитлера, который подходил к предъявленной нижней челюсти.

Назло всем противоречивым утверждениям: Адольф Гитлер, без сомнения, покончил жизнь самоубийством, его пепел давно развеян по ветру. Свою преступную энергию, стоившую жизни миллионам людей, в конце он направил на самого себя. В результате преступник стал собственной жертвой.

Ему нужно было где-то достать красное знамя — Евгений Халдей понял это в тот миг, когда вечером 30 апреля 1945 года шеф отдал приказ выезжать. 28-летний фотограф ТАСС должен был лететь в Берлин на следующий день, 1 мая. Московскому телеграфному информационному агентству нужны были актуальнейшие фотографии о решающих боях за столицу немецкого рейха, где был близок окончательный триумф Красной Армии. Берлин, крупный город, в котором проживало около миллиона мирных жителей, стал полем битвы. Красноармейцы занимали улицу за улицей, квартал за кварталом. Вот и центр города. Пехотинцы 150-ой стрелковой дивизии уже приготовились к штурму огромного, открытого со всех сторон здания рейхстага. Победа над гитлеровской Германией была вопросом нескольких часов, и Халдею нужно было сделать снимки об этой великой, дорогой ценой доставшейся победе.

Халдей знал, что ему нельзя возвращаться в Москву со случайно сделанными моментальными снимками. Символические фотографии триумфа следовало тщательно инсценировать — а ритуал включал в себя красное знамя. Оно было не только государственным флагом, но и красным знаменем пролетарской революции, которой советская власть хотела осчастливить весь мир. Поэтому Халдей как профессионал решил ничего не оставлять на волю случая. Вечером перед отъездом из Москвы он уговорил заведующего столовой агентства ТАСС отдать ему несколько красных скатертей из обеденного зала, которые использовались лишь во время проведения конференций. Ночью скатерти из ТАСС фотограф принес своему дяде Израилю Соломоновичу Кишицеру, портному. Всю ночь они шили, а потом вышивали на трех красных скатертях серп, молоти пятиконечную звезду.

Красные знамена сопровождали фотографа ТАСС Халдея почти все четыре года войны. За 1148 дней с войсками он прошел 30 000 км. Глаз постоянно у видоискателя, палец постоянно на спуске: в Керчи и Севастополе, в Белграде, Будапеште и Вене — когда Красная Армия овладевала городом, Халдей со своей камерой всегда был на месте. Повсюду известные здания служили кулисами для символических снимков советских солдат, которые размахивали красным знаменем с молотом и серпом перед фотоаппаратом Халдея — коммунизм сталинского образца максимально соблюдал свои ритуалы, и такие фотографы, как Евгений Халдей, должны были выполнять роль пропагандистов.

Превосходно экипированный — с лейкой и самодельными красными знаменами — 1 мая 1945 года Халдей прибыл в Берлин. Он сразу отправился на поиски сюжета. В аэропорту Темпельхоф на развалинах здания аэровокзала, на цоколе огромного бронзового орла, он водрузил и сфотографировал свой флаг. Но его натренированный взгляд еще не был удовлетворен. Это был не тот сюжет, который он себе представлял. В центре города еще шли бои, поэтому приблизиться к действительно символическому месту Халдей смог лишь на следующий день: 2 мая 1945 года в семь утра он с двумя солдатами поднялся на Бранденбургские ворота и велел им размахивать флагом перед разбитой квадригой. В этот день в столице рейха немцы сложили оружие. Битва за Берлин была проиграна, а своего лучшего снимка к победе Халдей все еще не сделал.

Час спустя он стоял перед дымящимися руинами рейхстага. «Я зашел внутрь в своей морской форме. Ко мне подошел молодой симпатичный солдат. У меня в руке было красное знамя. Он сказал: «Лейтенант, давай залезем со знаменем на крышу». — «Я здесь именно для этого», — ответил я», — рассказывает Халдей.

На крышу корреспондента ТАСС сопровождали три солдата — это было рискованное предприятие, поскольку лестницы были разрушены, и внутри рейхстага пылали пожары. «Весь жар и дым поднимались к куполу. Солдат сказал: “Да-. вай взберемся на купол”. — “Нет, — возразил я, — тут мы прокоптимся и сгорим”». Халдей подыскал возможные композиции. Первые снимки ему не понравились — он хотел, чтобы в кадре был хорошо виден Берлин. Его помощники оказались терпеливыми статистами. «Ребята, пойдите и станьте там, и поставьте знамя на этом и на том месте», — распоряжался человек в морской форме. «Наконец я нашел эту точку, откуда виден рейхстаг, а на заднем плане — горящие дома и Бранденбургские ворота. Я знал, это то, что нужно».