Олег Платонов - Под властью зверя

« Мне кажется, — писал из арзамасской ссылки епископ Герман (Ряшенцев), [274] Все 20-е — 30-е годы он провел в заключении и ссылках, а в 1937 году убит чекистами, которые объявили о якобы его исчезновении. — происходит не только одно разрушение твердыни и того, что для многих святее святых, но происходит очищение этих святынь, их освящение через огонь жестоких испытаний и проверок, разрушение форм, подавляющих своеобразной, но часто во многом земной красотой действительность закованного в них смысла и содержания, образуются новые формы, облегчающие проникновение в них и заполнение именно таким духом и жизнью, какие отрицаются часто их творцами и часто во имя осознанной и преднамеренной борьбы с Ним принципиально отрицаются, чтобы как бы через Голгофу уничтожения воскреснуть в силе. Посмотрите, как жизнь фактически стала аскетична, как самоотречена, небывалое самоотречение становится не исключением, а правилом всякого человека, как необходимость все разрозненное и почти во всех самых разнородных по содержанию областях жизни идет к единству через коллективизм… Вы скажете, но все это не во имя Его, а против Него. Да, это верно. сейчас с Его печатью в скорби, в Гефсимании и на Голгофе. Это верно, но также несомненно, что все усилия и творчество направлены на создание таких форм жизни, какая в своей принципиальной идейной части вся Им предуказана, без Него не может быть осуществлена и неминуемо приведет к Нему ».

В тяжелейших испытаниях русские православные люди сохраняли в себе духовные ценности святой Руси. В лагерях и тюрьмах русские священнослужители показывали пример духовного жизнеутверждения, непоколебимого благодушия и твердости. Во многих лагерях и тюрьмах епископы и священники продолжали нести свою духовную миссию, облегчая тяжелейшую участь многих русских людей. Архиепископа Илариона, например, сосланного на Соловки, в лагере полюбили все: не только собратья по священству, но и интеллигенция, дворяне, офицеры, невинно сосланные крестьяне и даже отпетые уголовники. Владыка создал на Соловках рыболовецкую артель, которая, по воспоминаниям очевидцев, была и настоящей духовной школой.

« Соловки, — говорил он, — это замечательная школа — нестяжания, кротости, смирения, воздержания, терпения и трудолюбия ». [275] Новые мученики российские. Т.1, Джорданвилль, 1949. с.129.

Владыка Иларион нес в себе все высшие ценности Русской цивилизации. Люди, сидевшие с ним в лагере, вспоминали, что за обыкновенной, простой внешностью можно было увидеть «детскую чистоту, великую духовную опытность, доброту и милосердие, это сладостное безразличие к материальным благам, истинную веру, подлинное благочестие, высокое нравственное совершенство, не говоря уже об умственном сопряженном с силой и ясностью убеждении. Этот вид обыкновенной греховности, юродство, личина светскости, скрывали от людей внутреннее делание и спасали его самого от лицемерия и тщеславия. Он был заклятый враг лицемерия и всякого «вида благочестия», совершенно сознательный и прямой. В «артели Троицкого» (так называлась рабочая группа архиепископа Илариона) духовенство прошло в Соловках хорошее воспитание. Все поняли, что называть себя грешным или только вести долгие благочестивые разговоры, показывать строгость своего быта, не стоит. А тем более думать о себе больше, чем ты есть на самом деле.

Каждого приезжающего священника Владыка подробно расспрашивает обо всем, что предшествовало заключению. « За что же арестовали? » — « Да служил молебен у себя на дому, когда монастырь закрыли, — отвечал отец игумен, — ну, собирался народ и даже бывали исцеления …» « Ах, вот как, даже исцеления бывали… сколько же вам дали Соловков? » — « Три года ». « Ну, это мало, за исцеления надо бы дать больше, советская власть не досмотрела »… Само собой понятно, что говорить об исцелениях по своим молитвам было более чем нескромно.

Те, кто провел с ним годы в совместном заключении, были свидетелями его полного монашеского нестяжания, глубокой простоты, подлинного смирения, детской кротости. Он просто отдавал все что имел, что у него просили. своими вещами он не интересовался. Поэтому кто-то из милосердия должен был все-таки следить за его чемоданом. И такой послушник находился у него и на Соловках. Этот чарующий дух нестяжания и был подлинно от митрополита Антония, школой которого многие хвалятся. Этого человека можно оскорбить, но он на это никогда ответит, даже, может быть, и не заметит сделанной попытки. Он всегда весел и если даже озабочен и обеспокоен, то быстро попытается прикрыть это все той же веселостью. Он на все смотрит духовными очами и все служит ему на пользу духа.

Благодушие его простиралось на самую советскую власть и на нее он мог смотреть незлобивыми очами. Всех «церковников» советская власть наделила равными сроками заключения. Архиепископу Илариону, потрудившемуся около Патриарха в Москве и наносившему тяжелые удары безбожию и обновленческому расколу, безусловно ставшему величиною в общероссийском масштабе, и, почти, юноше, маленькому иеромонаху из Казани, у которого все преступление состояло в том, что он с дьякона-обновленца снял орар и не позволил ему с собою служить, было дано три года.

Любовь его ко всякому человеку, внимание и интерес к каждому, общительность просто поразительны. Он был самою популярною личностью в лагере, среди всех его слоев. [276] Новые мученики российские. Т.1, Джорданвилль, 1949. с.127–129.

В дни, когда многим русским людям казалось, что наступает конец света, православные старцы призывают унывающих отрезвиться и не заниматься поиском признаков кончины мира, а духовно работать и молиться. Вот что ответил оптинский старец Нектарий монахине, спросившей его в 1924 году о кончине мира. « Он мне показал письма, которые ему присылают: о видении спасителя, который говорил, что вскоре конец мира, о выдержке из газет, что появился мессия в Индии, а Илия в Америке и т.п. Много говорил, но и улыбался, а предварительно перед тем, сразу при встрече нас, обратился с такими словами: «Что это вы все обращаетесь к моему худоумию — вот обратитесь к оптинским монахам». Я улыбнулась, а он говорит: «Это я вам серьезно говорю, они вам скажут все на пользу». Когда я повидалась с ними, они и говорят: «Если люди, которые занимаются изысканиями признаков кончины мира, а о душах своих не заботятся, это все они делают ради других» (очевидно, чтобы сообщить сенсационную новость). Так вот, монахи мне сказали, что людям не полезно знать время второго пришествия: «Бдите и молитесь», сказал спаситель, значит, не надо предугадывать событий, а в свое время верным будет все открыто. Дедушка ( о. Нектарий. — О.П. ) остался доволен ответом монахов, т. к. он тоже не сторонник того, когда доверяют всяким фантазиям в этой области. Я спросила: «Батюшка, а говорят, что и Иоанн Богослов придет?» Он ответил: «Все это будет, но это великая тайна». И еще сказал: «Во дни Ноя Господь в течение ста лет говорил, что будет потоп, но Ему не верили, не каялись, и из множества людей нашелся один праведник с семейством». Так будет и в пришествии сына Человеческого ». [277] Концевич И.М. Оптина пустынь и ее время. с.522–523.