Амиран Урушадзе - Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону

Чем можно объяснить это странное поведение, казалось бы, обласканного властью офицера-гвардейца? Биограф Евграфа Грузинова историк Владимир Лесин отмечал, что дело не в чувствах обиженного карьериста, каковым полковник-вольнодумец не являлся, а в радикальном протесте «против попыток превратить армию в полицейскую силу самодержавия». Действительно, ничего почетного в разгоне крестьянских выступлений или поимке беглых искателей лучшей жизни для честного офицера не было. Почти наверняка такое низкопробное задание угнетало Евграфа Грузинова. А еще обида. Ведь Грузинов исправно отслужил несколько лет в Гатчине, выдержал строгие порядки, терпел бесконечные павловские смотры и парады, придирки начальников. И вот у него отняли командование над казаками. Денисов был человеком заслуженным, но не гатчинцем. Назначение пришлого «варяга» всегда обидно.

«Слава и блестящее украшение донских казаков», — сказано о Денисове в дореволюционной книге-справочнике Владимира Казина «Казачьи войска». Федор Петрович родился в 1738 году в станице Пятиизбянской. Его отец — Петр Денисович — был известным и храбрым предводителем казаков, но его преследовали фатальные неудачи. В 1722 году Петр Денисов узнал, что государь Петр I на обратном пути из Персидского похода терпит отчаянную нужду в провианте. Отважный казак решил помочь царю, а заодно и обратить на себя внимание венценосца. Денисов снарядил большой обоз и отправился на выручку самодержцу. Неподалеку от Царицына транспорт был разграблен калмыками, а сам Петр Денисович едва спасся. Искупление отца сделало сына будто бы заговоренным от неудачи. В книге Казина приводится впечатляющая боевая статистика Федора Денисова: «В 22 сражениях, веденных графом Денисовым, войсками его было убито более 50 тысяч неприятеля, взято в плен до 10 тысяч человек, в том числе 6 пашей и генералов и отбито 161 знамя и 107 орудий». Денисов побеждал в Русско-турецких войнах XVIII века, стал героем Русско-шведской войны 1788–1790 годов, победоносно подавлял Польское восстание 1794 года. От турок Федор Петрович получил прозвище Денис-паша, а его соперничество с храбрым османским командиром Черкес-пашой красочно описано в воспоминаниях Адриана Денисова — племянника Федора Денисова.

Израненный в многочисленных сражениях Денисов окончательно оставил службу в начале 1801 года. Прославленный казак вернулся в родную Пятиизбянскую станицу, в которой проживал до своей смерти. У Федора Денисова не было сыновей, а единственная дочь вышла замуж за атамана Василия Орлова. Потомки Федора Петровича стали носить титул графов Орловых-Денисовых.

18 апреля император приказал Грузинову сдать команду эскадроном и незамедлительно явиться в Павловск. После состоявшейся здесь встречи с Павлом I Евграф Грузинов отправился в первую ссылку. Полковника лишили орденов и сразу же отправили в Ревель (ныне Таллин) под присмотр коменданта Якова Кастро де ла Серда.

Пребывание в Ревеле мало походило на заточение. Грузинов проживал в городе, мог свободно передвигаться. Почти наверняка он бродил по Старому городу, над которым возвышался Олай — церковь Святого Олафа, которая считалась одним из самых высоких сооружений в Европе (высота главной башни со шпилем достигала тогда 159 метров). Под разновременной властью шведов, датчан, русских Ревель приобретал новые черты, но не растерял самобытной красоты. Петр Вяземский писал о нем:

У опального Евграфа Грузинова было достаточно времени, чтобы поразмышлять и о прошлом, и о будущем в городе старых битв и ушедших героев.

Было пять братьев Грузиновых: Евграф, Петр, Роман, Афанасий и Николай. Ближе всех старшему, Евграфу, был Петр, разделивший его судьбу. Брат Петр служил в действующей армии и сделал не менее впечатляющую карьеру, отмеченную к тому же славными подвигами на поле брани.

17 апреля 1794 года, Варшава. Раннее утро Великого четверга, когда христиане вспоминают события Тайной вечери, было озарено не только лучами солнца, но и орудийными залпами. Варшава поднялась против несправедливого раздела Польши, против русского владычества. Многие мемуаристы называли Варшавскую заутреню революцией. И если приглядеться к вожакам восстания, то такая характеристика не кажется натянутой. Ян Килинский — сапожник, а Юзеф Мейер — ксендз. Восставшие организовались по цеховому принципу. Против командующего российскими войсками в Варшаве Осипа Игельстрома выступили сапожники и портные, которых Килинский считал наиболее боеспособными. Другая часть русского гарнизона попала в засаду, а после потери всех офицеров была атакована варшавскими мясниками, которые лихо орудовали топорами.

Восставшие захватили всю русскую артиллерию, посольские деньги и бумаги. Несколько офицеров попали в плен, а посол Игельстром едва выскочил из мятежного города с незначительным остатком русского гарнизона.

Вскоре восстание охватило большую часть Польши и Литвы…

20 июля 1794 года, Польша. Казаки Адриана Денисова, командовавшего авангардом корпуса своего дяди Федора Денисова, только что успешно отбили польскую атаку на небольшое укрепление. Донцы решили преследовать неприятеля, и Адриан Денисов сам возглавил погоню за отступающими польскими кавалеристами. Неожиданно лошадь казачьего командира перестала слушаться и понесла. Неуправляемая скачка вынесла Денисова на позиции крупного польского отряда. «Я сильно испужался, так что видимые предметы едва мог различать; слышал какой-то шум, ружейные выстрелы и даже послышался свист пуль», — вспоминал он впоследствии. Оказавшись в окружении мятежных поляков, Денисов был готов сдаться, но в этот момент услышал голоса, повторявшие: «Батюшка! Не бойся! Мы здесь!» На польские ряды во весь опор скакали два десятка казаков во главе с майором Петром Грузиновым. Поляки смешались, что позволило Денисову проворно вскочить на лошадь и выбраться из окружения, соединившись с громкоголосыми смельчаками. Казаки неслись под защиту российских орудий, но артиллеристы приняли их за вновь атакующих поляков. Последовал залп картечи, но это был счастливый день для Денисова и его казаков: никто из них не был даже ранен. Теперь уже пришлось кричать «Свои!», что заставило канониров отказаться от расстрельного плана.

«За спасение меня, при всяком воспоминании о сем, благодарить Грузинова по гроб не перестану» — так написано в воспоминаниях Адриана Денисова.