Николай Троицкий - Гражданин Бонапарт

Военным это училище стало только в 1776 г. Ранее, с 1730 г., оно было духовным, а до тех пор представляло собой вовсе даже не училище, а монастырь ордена Францисканцев. «Кажется несколько странным, — удивлялся Ф. Кирхейзен, — что воспитание молодых офицеров было вручено монастырю» [103] Кирхейзен Ф. Указ. соч. С. 51. . Действительно, к 1779 г. большинство воспитателей в училище составляли монахи и даже начальником училища (не забудем: военного!) был монах патер Луи Бертон.

В училище было пять классов. Принимали туда не более 150 учеников в возрасте от 8 до 11 лет, из них около 60 — за счет казны, как королевских стипендиатов. Училищный режим походил на монастырский: никаких каникул, не разрешались ни посещения родственников, ни подарки от них (кроме одежды и учебных книг).

Преподавали в училище не только математику и географию, историю и литературу, но и Закон Божий, языки (латинский, немецкий, английский), рисование, фехтование, танцы и пение. Впрочем, педагоги-монахи не блистали ни методикой преподавания, ни должными познаниями. Вполне профессионален был, пожалуй, лишь один педагог Бриеннского училища — будущий генерал, полководец Французской революции и ее предатель, участник заговора против Наполеона как первого консула Франции Шарль Пишегрю. Он преподавал математику и, оценив математические способности Наполеона, уделял ему больше внимания, чем кому-либо из воспитанников, как репетитор. «Таким образом, Наполеон в течение целого года учился у того, кто впоследствии так упорно жаждал его крови» [104] Кирхейзен Ф. Указ. соч. С. 52. .

Кстати, и среди соучеников Наполеона в Бриенне оказались лица, сыгравшие позднее важную роль в его жизни: это его личный секретарь в годы консульства Луи Антуан Бурьенн (1769–1834), который будет уволен за мошенничество и потом станет мстительно чернить Наполеона в 10-томных мемуарах, и один из лучших генералов, первых кандидатов в маршалы Франции Цезарь-Шарль Этьен Гюден (1768–1812), которому доведется участвовать в нашествии Наполеона на Россию, где он и сложит голову в битве при Валутиной горе [105] См.: Chuquet А. Ор. cit. T. 1. Р. 384–386. .

Что касается военного обучения, то в Бриенне юных дворян учили не столько делу военному, сколько виду : выправке, манерам, лоску. Поэтому Наполеон больше занимался самообразованием, шокируя товарищей корсиканской «простонародностью», а учителей — столь же кричащей дерзостью. Однажды он так резко парировал несправедливый упрек, что ошалевший учитель вскипел:

― Кто вы, сударь, чтобы так отвечать мне?!

― Человек! — гордо ответил Наполеон [106] Мережковский Д. С. Указ. соч. С. 119. .

Не зря кто-то из учителей сказал тогда об этом «Человеке»: «Этот мальчик сделан из гранита, но внутри у него вулкан».

Кроме дерзости Наполеон удивлял и в конце концов расположил к себе учителей своими знаниями. Особенно силен он был теперь не только в математике («Как математик он был первым в Бриенне», — вспоминал о нем Бурьенн), но и в истории — от Плутарха и Тацита до Г. Рейналя. «История великих полководцев древности, — вспоминал он о своих бриеннских занятиях, — возбуждала во мне желание соперничать с ними. Александр Македонский, Ганнибал и Цезарь стали моими любимыми героями». Впрочем, «бредил» он и Леонидами, Катонами и Брутами, «изумившими человеческий род» [107] Chuquet А. Ор. cit. T. 1. Р. 129. Леонид (508–480 гг. до н. э.) — царь древней Спарты, героически погибший в битве при Фермопилах. Катон и Брут — здесь, вероятно, имеются в виду древнеримские республиканцы Марк Порций Катон Младший (95–46 гг. до н. э.) и Марк Юний Брут (85–42 гг. до н. э.), тоже младший из Брутов, — оба покончившие с собой. . Увлекался он и риторикой, географией [108] Поразительно, что в ученической тетради Наполеона по географии последняя запись гласит: «Sainte-Hélène, petite île» (Святая Елена, маленький остров). Марк Алданов так и назвал свой замечательный роман об изгнании и смерти Наполеона: «Святая Елена, маленький остров». , уже тогда запоем читал Цицерона, Макиавелли, Вольтера, Монтескье, Дидро, а с наибольшим интересом — своего любимого Жан-Жака Руссо, чуть не наизусть знал «Естественную историю» Ж. Бюффона. Сохранились его конспекты и выписки (опубликованные в свое время Ф. Массоном) из книг только что перечисленных авторов. Отставал он только в языках (латыни и немецком с английским) — они будущему властелину Европы не давались.

А вот религия, которую усиленно (может быть, сверх меры) насаждали в Бриеннском училище педагоги-монахи, вызвала у подростка Наполеона отторжение. Сам он так вспоминал об этом на острове Святой Елены: «Однажды я слушал проповедь, и этот проповедник утверждал, что и Катон, и Цезарь будут в свое время преданы проклятию. Мне тогда было одиннадцать лет. Я был просто потрясен, изумлен. Как это так, самые добродетельные мужи античности будут гореть в вечном огне в аду только за то, что не воспринимали религию, которой не знали <���…>. С этого момента для меня религия перестала существовать» [109] Las Cases Е. Op. cit. T. 3. P. 246. .

К чести бриеннских педагогов-монахов, они много занимались физической подготовкой своих воспитанников. В училище соблюдался строгий режим дня: подъем — в шесть утра, отбой — в десять вечера. Ученики старательно — не только теоретически, но и практически, на строительных работах, — изучали фортификацию, с удовольствием посещали уроки фехтования и танцев. Наполеон, хотя и был или, точнее, казался физически слабым (малорослым и щуплым), не хуже других выдерживал любые нагрузки, а что касается фехтования, то здесь он был даже одним из лучших в училище. Кстати, и танцевать, по авторитетному мнению Ф. Кирхейзена, Наполеон еще в Бриенне «все-таки выучился и действительно танцевал, несмотря на все, что говорилось и писалось на этот счет» [110] Кирхейзен Ф. Указ. соч. С. 53. .

Тем не менее и в Бриенне точно так же, как ранее в Отене, Наполеон среди товарищей по учебе был одинок. «Я жил отдельно от моих товарищей, — вспоминал он спустя много лет. — Выбрал себе уголок в ограде школы и уходил в него мечтать на воле, мечтать я всегда любил. Когда же товарищи хотели им завладеть, я защищал его изо всех сил. У меня уже был инстинкт, что воля моя должна подчинять себе волю других людей и что мне должно принадлежать то, что мне нравится. В школе меня не любили: нужно время заставить себя любить, а у меня, даже когда я ничего не делал, было смутное чувство, что мне нельзя терять времени» [111] Rémusat С.-Е. Mémoires. Р., 1893. T. 1. Р. 267. .

Наполеон уютно обустроил свой «уголок», даже насадил в нем деревца, за которыми любовно ухаживал, и все свободное время уединялся там с книгами и тетрадями, погружаясь в размышления о прошлом, настоящем и будущем. Один из его бриеннских товарищей вспоминал: «Горе тем из нас, кто из любопытства или желания подразнить его осмеливался нарушать его покой! Он яростно выскакивал из своего убежища и выталкивал непрошеных гостей, сколько бы их ни было» [112] Chuquet А. Ор. cit. T. 1. Р. 118. .