Николай Троицкий - Гражданин Бонапарт

С выводами и мнением саратовского историка можно спорить, но вместе с тем многое из того, что происходит в последние годы в общественно-политической и научной жизни страны, заставляет внимательнее прислушаться к автору «Наполеона Великого».

В начале 2000-х годов Троицкий, анализируя новейшую историографию «наполеоновских войн», пришел к неутешительному выводу: удушливая атмосфера псевдопатриотизма вновь воцарилась в исторической науке России. По его мнению, в изучении противостояния России и Франции начала XIX столетия имеет место парадоксальный временной кульбит. Историки постсоветской России, отказавшись от марксизма, вернулись к «дворянско-монархической концепции» второй половины XIX века с ее самодержавным пафосом, воспеванием Александра Благословенного и безудержным поношением Наполеона. Анализируя исследования последних лет о войне 1812 года, о Бонапарте и его кампаниях в Европе, о Заграничном походе русской армии, Троицкий находил, что его понимание личности и великой роли Наполеона в мировой истории, как и его критика «освободительной миссии» русской армии в Европе, противоречат «патриотическому» вектору в современной российской историографии.

Ныне у читателя появляется прекрасная возможность самому оценить позицию профессора Троицкого по дискуссионным вопросам наполеоновской эпохи. Можно не сомневаться, что двухтомник Н. А. Троицкого привлечет внимание историков и неизбежно породит дискуссии. Подлинная научная полемика там, где бьется талантливая и живая исследовательская мысль. А в этом отношении равных Николаю Алексеевичу Троицкому было и есть совсем немного.

Верно говорят, что Наполеон — самое известное имя в истории человечества. Столько всего не написано ни о ком другом, кроме Иисуса Христа. Но о Христе пишут уже две тысячи лет, о Наполеоне — две сотни. Пишут и пишут. Великий Фредерик Стендаль еще в 1818 г. предсказал: «Через 50 лет историю Наполеона придется заново писать каждый год» [24] Стендаль. Собр. соч. М.; Л., 1950. Т. 14. С. 3. . Сегодня невольно думается, что чуть ли не каждый зрелый историк призван написать своего «Наполеона». Почему? В чем секрет магнетизма наполеоновской темы? А в том, как подметил английский наполеоновед Дэвид Чандлер, «Наполеон и до наших дней остается загадкой, дразнящей и ускользающей, и в то же время он является наиболее благодарной темой для изучения» [25] Чандлер Д. Военные кампании Наполеона. Триумф и трагедия завоевателя. М., 2000. С. 9. .

Ни об одном из людей, пожалуй, никогда не было такого разброса мнений — от фанатичного возвеличения, граничащего с обожествлением, до исступленного развенчания, — как о Наполеоне. Величайшие умы расходились в оценках его личности, хотя надо признать, что в подавляющем большинстве они признавали его если не первым, то одним из первых военных и государственных гениев всех времен и народов. Именно в нем они усматривали самый яркий пример «гениального человека» (А. И. Герцен и Н. Г. Чернышевский, В. Гюго и А. Мицкевич) [26] Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1954. T. 1. С. 34; Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. М., 1939. Т. 3. С. 139; Гюго В. Собр. соч.: В 15 т. М., 1953. Т. 12. С. 82, 233; Т. 15. С. 12; Мицкевич А. Собр. соч.: В 5 т. М., 1954. Т. 5. С. 174, 221–222. , называя его в своем увлечении «небывалым гением» (Г. В. Гегель), «лучшим отпрыском Земли» (Д. Г. Байрон), «квинтэссенцией человечества» (И. В. Гете), «божеством с головы до пят» (Г. Гейне) [27] Гегель Г. В. Работы разных лет: В 2 т. М., 1971. Т. 2. С. 343; Байрон Д. Г. Полн. Собр. соч.: В 4 т. СПб., 1905. Т. 3. С. 152; Эккерман И. Разговоры с Гете в последние годы его жизни. М., 1981. С. 175; Гейне Г. Собр. соч.: В 10 т. М., 1957. Т. 4. С. 424. и т. д. Для Дениса Давыдова Наполеон — «величайший полководец всех времен»; для академика (механика и математика) А. Н. Крылова — «один из величайших гениев, когда-либо бывших»; для Марины Цветаевой — «бог всей мировой лирики» [28] Давыдов Д. В. Соч. М., 1962. С. 308, 386; Крылов А. Н. Мои воспоминания. Л., 1984. С. 438; Цветаева М. И. Собр. соч.: В 7 т. М., 1994. Т. 5. С. 521. По собственному признанию М. И. Цветаевой, она «больше всех и всего любила Наполеона» и когда впервые приехала в Париж, то «из любви к императору» поселилась на Rue Bonaparte, 59-bis (Там же. Т. 6. С. 304, 613). ; Шарль де Голль назвал его «сверхчеловеческим гением» [29] Цит. по: Туган-Барановский Д. М. Наполеон и власть. Балашов, 1993. С. 258. .

По высочайшей шкале оценивали Наполеона как историческую личность самые разные авторитеты: генералиссимус А. В. Суворов, А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, И. С. Тургенев и Н. А. Добролюбов, Ф. И. Шаляпин и В. Я. Брюсов, О. Бальзак и Д. Гарибальди, Л. Бетховен и Н. Паганини, Б. Шоу и Марк Твен [30] См.: Суворов в сообщениях профессоров Николаевской академии Генерального штаба. СПб., 1900. Кн. 1. С. 20; Реизов Б. Г. Пушкин и Наполеон // Русская литература. 1966. № 4. С. 53–57; Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: В 4 т. М., 1958. T. 1. С. 45, 47; Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. Письма. М.; Л., 1961. T. 1. С. 356, 485; Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9 т. М.; Л., 1961. T. 1. С. 106; Ф. И. Шаляпин. Т. 2: Статьи, высказывания, воспоминания о Шаляпине. М., 1960. С. 494; Брюсов В. Я. Собр. соч.: В 7 т. М., 1973. Т. 2. С. 183–185; Бальзак О. Собр. соч.: В 24 т. М., 1960. Т. 17. С. 55, 156; Гарибальди Д. Мемуары. М., 1966. С. 318; Тибальди-Кьеза М. Паганини. М., 1981. С. 40, 50; Твен Марк. Собр. соч.: В 8 т. М., 1980. Т. 8. С. 215. . Два светила науки и политики из стран, бывших главными врагами Наполеона, англичанин лорд А. П. Розбери и россиянин академик Е. В. Тарле пришли к одинаковому заключению: «Наполеон до бесконечности раздвинул то, что до него считалось крайними пределами человеческого ума и человеческой энергии» [31] Тарле Е. В. Соч.: В 12 т. М., 1959. Т. 7. С. 20; Rosebery А. Р. Napoleon. The last phase. London, 1922. P. 7. .

С другой стороны, есть (правда, в неизмеримо меньшем числе) и авторитетно -негативные оценки Наполеона. Так, Ф. Шиллер заявлял, что Наполеон как особый тип исторической личности ему «противен». Декабрист К. Ф. Рылеев считал Наполеона «исчадьем злобным Ада», а идеолог европейского анархизма П. А. Кропоткин относил его к «маньякам, хотевшим заставить мир пойти вспять». И. А. Бунин при имени Наполеона испытывал «просто ужас» [32] Шиллер Ф. П. Фридрих Шиллер. М., 1955. С. 331; Рылеев К. Ф. Полн, собр. соч. М., 1934. С. 326; Кропоткин П. А. Этика. М., 1991. С. 312; Бунин И. А. Окаянные дни. М., 1991. С. 148. .

Заметим, однако, что даже самые яростные критики личных качеств Наполеона не умаляли его масштабности. Антинаполеоновский памфлет 1814 г., изданный в Москве, гласит: «Многие мнили видеть в нем Бога, немногие — сатану, но все почитали его великим» [33] Сен-Клудский журнал Наполеоновых знаменитых дел… М., 1814. Ч. 1. С. 4. . Единственный в своем роде взгляд на него как на «самонадеянное ничтожество» — взгляд Льва Толстого [34] Толстой Л. Н. Полн. Собр. соч. М., 1952. Т. 48. С. 60–61. Как известно, Толстой считал «ничтожеством» и В. Шекспира, произведения которого вызывали у Льва Николаевича «отвращение, скуку и недоумение» (Там же. Т. 35. С. 217). — воспринимается сегодня как нонсенс, литературное зубоскальство одного гения по адресу другого, хотя именно этому нонсенсу следовали, как правило, советские историки-официозы (П. А. Жилин, Л. Г. Бескровный, Н. Ф. Гарнич) и писатели (В. С. Пикуль, С. П. Алексеев, О. Н. Михайлов), взиравшие на гигантскую фигуру Наполеона, что называется, «со стороны подметок». Характерно, что многие литераторы, а также военный теоретик и историк М. И. Драгомиров «резко отрицательно» (в особенности А. П. Чехов, А. К. Толстой и Д. С. Мережковский) восприняли карикатурное изображение Наполеона в романе «Война и мир» [35] См.: Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем. М., 1949. Т. 15. С. 259; Толстой А. К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1964. Т. 4. С. 272; Мережковский Д. С. Наполеон. М., 1993. С. 9, 64; Драгомиров М. И. Очерки. Киев, 1898. С. 76; Алданов М. А. Ульмская ночь. М., 1996. С. 40–41; Симонов К. М. Наполеон // Французский ежегодник за 1969 г. М., 1971. С. 210. О неприятии толстовского Наполеона Эрнестом Хемингуэем см.: Французский ежегодник за 1976 г. М., 1978. С. 11. .