Николай Троицкий - Гражданин Бонапарт

Кстати, в деньгах Наполеон уже давно и навсегда перестал нуждаться. Итальянская кампания, безусловно, обогатила его, хотя он и не рвался к богатству и роскоши так, как большинство его боевых соратников (в особенности Массена и Ожеро). Часто, но не всегда отказывался он от щедрых подношений (звонкой монетой и натурой) итальянской знати. Директория Цизальпинской республики подарила ему и дворец Момбелло, выкупив его у прежнего владельца за 1 млн ливров. Наполеон (думается, по ласковому совету Жозефины) принял этот дар. Что касается денег, то на острове Святой Елены он подсчитает: вся его добыча в Италии не превышала 300 000 франков [667] Las Cases E. Le memorial de Sainte-Hélène. Р., 1894. T. 1. Р. 115. . Один из самых осведомленных его биографов Фредерик Массон заметил, что здесь, по всей видимости, император пропустил один ноль [668] Masson F. Napoléon et sa famille. Р., 1897. T. 1. Р. 211. .

На приемах и балах в Момбелло присутствовали не только военные и политики, дипломаты и банкиры, чиновные хлыщи и светские дамы. Наполеон принимал во дворце знаменитых ученых (математика Г. Монжа, химика К. Л. Бертолле), писателей, музыкантов и артистов, удивляя их всех, как впоследствии удивил великого И. В. Гете, своими познаниями в разных областях науки, литературы, искусства [669] И. В. Гете, который лично знал Наполеона и общался с ним, свидетельствовал: «Такого, что могло бы поставить его в тупик, попросту не существовало» (Эккерман И. П. Разговоры с Гете в последние годы его жизни. М., 1986. С. 307). .

Среди разного рода празднеств случилась в Момбелло и трагедия — для Жозефины, а для Наполеона — трагикомедия. Вот как рассказывает о ней Андре Кастело: «Могучий пес повара на заре одного рокового дня загрыз маленького Фортюне, который, к радости Бонапарта, раньше обычного соскочил с постели хозяйки». Пока Жозефина оплакивала своего любимца, ей достали новую моську. Повар тут же поклялся Наполеону, что «будет отныне держать своего пса на прочной привязи, но генерал отсоветовал ему это делать, велев выпускать “убийцу” на волю в те часы, когда будет гулять новый мопс, такой же сварливый и охочий до икр Наполеона, как и злополучный Фортюне».

Из Момбелло, держа в поле зрения всю Италию, Наполеон зорко следил и за положением дел во Франции. К весне 1797 г. режим французской Директории зашатался, ибо пять директоров восстановили против себя чуть ли не всех и вся. Они поселились в историческом Люксембургском дворце со своими семьями и предавались там увеселениям и оргиям. «Достоинство высших правителей было опошлено, — вспоминал о них Наполеон. — Это одинаково коробило и низы, и верхи общества» [670] Наполеон. Избр. произведения. С. 233. . Но главное, все директора, кроме Лазара Карно, а в особенности Баррас погрязли в коррупции, лихоимстве и казнокрадстве. К тому же, напомню читателю, все пятеро голосовали в 1793 г. за казнь короля. Поэтому роялисты воспринимали их как прямых врагов, «цареубийц», а республиканцы — как переродившихся соратников, которых лучше для страны убрать, чем поддержать. В результате стал зреть обширный заговор и справа и отчасти слева против «пяти люксембургских вельмож».

После того как в мае 1797 г. состоялись очередные, предусмотренные Конституцией 1795 г., выборы в законодательное собрание — Совет старейшин и Совет пятисот, — Директория оказалась на краю гибели. В оба совета были избраны лишь 34 республиканца против 226 роялистов [671] См.: Собуль А. Первая республика. 1792–1804. М., 1974. С. 256. . Избранные депутаты назначили председателем Совета старейшин роялиста, маркиза Франсуа Барбе-Марбуа, а председателем Совета пятисот — генерала Шарля Пишегрю.

Пишегрю к тому времени был одним из самых популярных военачальников Франции. Именно он в 1794 г. завоевал Голландию. Но никто в Париже не знал о том, что стало известно Наполеону. Однажды майским вечером 1797 г. в Милане Наполеон получил эстафету от Ж. Б. Ж. Бернадота, дивизия которого стояла тогда в Триесте. Курьер из Триеста примчался к Наполеону с портфелем, в котором находилось сенсационное содержимое: секретнейшие документы и рапорт Бернадота об их происхождении. Портфель был изъят у графа Луи Александра д’Антрега — роялиста и агента Бурбонов, который «стоял во главе всех шпионских и мятежных заговоров против французской армии» [672] Наполеон Бонапарт. О военном искусстве. С. 282. . Среди прочих бумаг д’Антрега Наполеон обнаружил и такие, в которых черным по белому говорилось о государственной измене Пишегрю, вплоть до подробностей его тайных переговоров с агентом главы французской контрреволюционной эмиграции, будущего короля Людовика XVIII Луи Фош-Борелем [673] Подробно об этом см.: Там же. С. 282–283; Тарле Е. В. Цит. соч. С. 52–54. .

Получив столь спасительную для Директории информацию, Наполеон не спешил отправлять ее Баррасу и К0. Во-первых, он не очень-то хотел спасать такое правительство, хотя и понимал, что приход к власти роялистов стал бы еще большим злом. А кроме того, и это главное, в бумагах д’Антрега обнаружилась деталь, которая могла скомпрометировать самого Наполеона. Вот что пишет об этом Е. В. Тарле: «В одной из бумаг (и притом в самой важной для обвинения Пишегрю) другой агент Бурбонов, Монгайяр [674] Монгайяр Жан-Габриэль-Морис (1761–1841) — граф, секретный агент Бурбонов, автор тенденциозных «Souvenirs du comte de Montgaillard» (P., 1895). , между прочим рассказывал, что он побывал в Италии у Бонапарта в главной квартире его армии и пытался с ним тоже вести переговоры. Хотя ничего больше и не было, кроме этих ничего не значащих строк, хотя Монгайяр и мог под каким-нибудь предлогом действительно побывать под чужим именем у Бонапарта, но генерал Бонапарт решил, что лучше эти строки уничтожить, чтобы не ослаблять впечатления касательно Пишегрю. Он приказал доставить к себе д’Антрега и предложил ему тут же переписать этот документ, выпустив нужные строки, и подписать его, грозя иначе расправиться с ним. Д’Антрег мигом сделал все, что от него требовалось, и был спустя некоторое время выпущен (т. е. ему было устроено мнимое “бегство” из-под стражи)» [675] Тарле Е. В. Цит. соч. С. 54. .

При этом д’Антрег в благодарность за то, что ему сохранена жизнь, дал слово не вредить Наполеону, но, как сказано в записках Наполеона, слова своего не сдержал. «Вскоре появилось нечто вроде памфлета, который им распространялся по всей Германии и Италии. Он описывал в нем ужасную камеру, в которую будто бы был заключен, пытки, которым был подвергнут, отвагу, которую он проявил, и опасности, каким подвергался, освобождаясь из заточения. В Милане он возбудил всеобщее негодование, ибо там видели его прилюдно, на прогулках, на спектаклях, пользующимся полной свободой» [676] Наполеон Бонапарт. О военном искусстве. С. 283. В дальнейшем Л. А. д’Антрег служил России (в 1803–1807 гг. был советником русской миссии в Дрездене) и Англии. 22 июля 1812 г. он и его жена были зарезаны в их загородном доме около Лондона собственным слугой, который после этого застрелился (Dictionnaire Napoléon. P., 1999. T. 1. Р. 105). .