Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

«— Ваша ставка на Петлюру бита.

Затем он добавил, что Петлюра будет повешен, если попадется в руки Добрармии, как изменник» [1575] Шкуро А. Г. Гражданская война в России: Записки белого партизана. С. 220. .

Украинские газеты — а они выходили не только в петлюровской столице Каменец-Подольске, но и в Киеве (в деле свободы печати Деникин был необычайно либерален), — обвиняли белых в глумлении над украинской культурой. Если верить украинской (петлюровской) прессе, белогвардейцы даже сжигали украинские книги (118 наименований). Осенью 1919-го национальная политика в Киеве оказалась в руках Анатолия Савенко. Он так рьяно искоренял «украинство», что даже среди русских белогвардейцев заработал репутацию «ограниченного фанатика».

Советская официозная «История Гражданской войны в СССР» (том 4) писала: «Захватив Украину, деникинцы тотчас стали проводить жестокую великодержавную политику национального угнетения. <���…> Они срывали в городах украинские вывески, громили музеи, библиотеки, сжигали украинские книги. <���…> Белогвардейцы глумились над памятниками украинской культуры и искусства: в Киеве они под исступленный вой офицерско-буржуазного сборища сбросили с пьедестала бюст великого украинского поэта и революционного демократа Тараса Шевченко, портреты Шевченко были изъяты из всех учреждений» [1576] История Гражданской войны в СССР. Т. 4. С. 231. . Советскому изданию здесь и возразить трудно.

Самое поразительное, что белые были убеждены в поддержке народа, уверены, что украинский национализм, придуманный поляками, австрийцами и немцами, поддерживает лишь немногочисленная украинская интеллигенция, точнее, «полуинтеллигенция». Генерал Деникин получал сообщения от своей разведки, что в местности, где действовали отряды атамана Зеленого, повсюду были расклеены плакаты такого содержания: «Хай живе Вiльна Україна!», «Геть всеросійських узурпаторів!» Однако он делал из этих сообщений удобные себе выводы: «Все эти политические союзы, самостийные лозунги и схемы государственного устройства исходили или лично от „атаманов“ и „батек“, или от их политического окружения, вербовавшегося главным образом из украинских социалистов и тонкого слоя украинской полуинтеллигенции — сельских учителей, кооператоров и других — почти сплошь приверженцев Директории. В народе же и повстанчестве ни самостийничество, ни шовинизм сколько-нибудь серьезно не проявлялись» [1577] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 3. Т. 5. С. 518. . Того же мнения был и Май-Маевский: «Глубоких корней в массах идея Петлюры не имеет и обречена на гибель» [1578] Киевская жизнь. 1919. 29 августа; см. также: Пученков А. С. Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 — весна 1920 г.). С. 205. .

Большевики оценивали положение куда более трезво. «В деревне был силен середняк, поддерживавший „куркуля“, попа, украинского интеллигента» [1579] Примаков В. М. Борьба за Советскую власть на Украине. С. 182. , — писал Виталий Примаков. Николай Муралов высказался еще откровеннее: «Национализм пропитал население всех возрастов» [1580] Польско-советская война 1919–1920: (Ранее не опубликованные документы и материалы). М., 1994. Ч. 1. С. 96. .

И все-таки не считаться с реальностью невозможно было даже белогвардейцам. Русский историк Александр Пученков нашел в фондах Российского государственного архива военной истории интереснейший источник. Это телеграмма командующего 2-м армейским корпусом генерал-лейтенанта Михаила Промтова. Командующий просит присылать ему подкрепления только из великороссов, потому что «уроженцы Украины подвержены петлюровской агитации». Даже среди «мобилизованных офицеров значительный процент ярых самостийников» [1581] Пученков А. С. Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 — весна 1920 г.). С. 212–213. .

Селяне новую власть возненавидели еще больше, здесь национальную вражду усиливала классовая борьба. В ночь на 16 сентября 1919 года крестьяне села Баштанка (60 километров севернее Николаева) подняли восстание против белых. К повстанцам присоединились крестьяне соседних сёл. Так появилось нечто вроде крестьянской республики, каких на Украине 1919 года было немало [1582] Один из самых ярких примеров — так называемая Пашковская или Пашковецкая республика в Проскуровском уезде. Местные крестьяне никому не подчинялись, никому не платили податей, не давали провианта и фуража ни белым, ни красным, ни петлюровцам. Осенью 1919-го они даже воевали против правительства УНР. Только весной 1920-го эти пашковские анархисты проявили национальную сознательность и выставили против большевиков курень (батальон) в 400 штыков. В бою под Снитковом они отбили четыре атаки буденновцев. Сражались в буквальном смысле до последнего патрона и все погибли под саблями Первой конной. См.: Омельянович-Павленко М. Спогади командарма (1917–1920). С. 446. . Вооруженные силы повстанцев были довольно значительны — около 2000 бойцов. Белые отправили против них карательную экспедицию генерала Слащёва, бои развернулись ожесточенные и продолжались дольше недели — с 9 по 18 ноября. Белые сожгли до 300 хат и расстреляли 852 человека, но оставшиеся в живых повстанцы ушли в партизаны и сражались против белогвардейцев до самого прихода Красной армии [1583] Грицкевич А. П. Борьба за Украину, 1917–1921. С. 280. .

Двадцать лет спустя в дружественной русским людям Сербии Василий Шульгин снова размышлял об «украинцах», точнее, об «украинствующих». Существование этой нации он так и не признал. Но надо было как-то объяснить, откуда взялись украинские националисты. Шульгин разделил их на три категории: 1. «Честные, но незнающие. Это те, которых обманывают»; 2. «Знающие, но бесчестные; призвание сих — обманывать „младшего брата“»; 3. «Знающие и честные. Это маниаки раскола; они обманывают самих себя» [1584] Шульгин В. В. Украинствующие и мы! Белград: Изд. Н. З. Рыбинскаго, 1939. С. 1. .

Пожалуй, эта классификация больше объясняет не украинский национализм, а украинофобию многих русских националистов и прежде всего самого Шульгина. Конечно же, он был знающим (столько лет прожил в Киеве и на Волыни) и притом честным человеком. В бесчестности Василия Витальевича никто не упрекал. Значит, остается третий вариант. Шульгин, как и многие его товарищи, замечательные русские патриоты, был «маниаком единства». И все, что ставило под сомнение единство России, он отрицал. А залог единства России — в единстве русского народа. Без малороссов и белорусов русские уже не составляли абсолютного большинства населения империи. Хуже того, признать малороссов особой нацией — значит признать за ними и право на свою государственность. Это значило бы крах самой идеи «Единой и Неделимой» России. Белое движение лишилось бы смысла своего существования.