Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Диван по взысканию суммы, установленной с духовных лиц, обосновался в доме Ибн ас-Сави, а ведающие обложением турок и жителей Хан ал-Халили — в доме Исма'ила ат-Тубджи. Все связанное с взысканием обложения передавалось на разрешение сейида 'Омара ан-Накиба.

Многие ремесленники, как башмачники и другие, укрылись в мечети ал-Азхара, пробыв здесь ряд дней, но это не оказалось опасением для них. Сборщики обложения, назначенные из числа турецких каввасов, солдат корпуса дулатов и местных каввасов, расходились с бумагами, в которых указывались суммы обложения с каждого лица и, сверх того, плата каввасу за дорогу. И постигло людей это несчастье в благословенный месяц. Спит человек в доме своем и думает о том, как ему прокормить свою семью. Неожиданно обрушивается на него требование, с которым на заре к нему является сборщик, будоражит его, кричит на него, даже подымается на женскую половину, будит ее, как громила, не обращая внимания на ранний час. Хозяин дома пытается умилостивить сборщика, дает ему обещания, плату за дорогу, предусмотренную бумагой, в которой прежде всего значится сумма обложения. Не успеет он отделаться от одного сборщика, как является к нему следующий, действующий так же, как его предшественник.

В тот же день прибыл Мухаммад — катхода Шахин-бея ал-Алфи — с ответам на письмо, посланное пашой его господину. Он оставался [в Каире] ряд дней, ведя переговоры с пашой относительно заключения мира с Шахин-беем, и они договорились, что последний явится в Гизу. Придя к соглашению с пашой, катхода уехал 12 рамадана (13.XI.1807) в сопровождении Салих-аги Силахдара. [183]

В четверг, 18 рамадана (19.XI.1807), паша, решив изгнать Раджаб-агу ал-Арна'уди, послал ему приказание покинуть страну, предварительно прекратив выдачу его рациона и уплатив ему содержание. Раджаб-ага отказался уехать, сказав: “Мне с паши причитается пятьдесят кошельков, и я не уеду, пока не получу их”. Эту сумму Раджаб-ага требовал вот почему: при жизни ал-Алфи старшего Раджаб-ага договорился с пашой, что он отправится к ал-Алфи, [притворно] присоединится к нему, чтобы перехитрить и [предательски] убить ал-Алфи. Если хитрость его удастся и он действительно убьет ал-Алфи, то паша должен ему дать пятьдесят кошельков.

Раджаб-ага отправился к ал-Алфи и прикинулся, что желает служить ему и ненавидит пашу и гнет его. Ал-Алфи встретил его милостиво, облагодетельствовал его, но вместе с тем принял меры предосторожности против него. Когда прошло много времени и Раджаб-ага не смог добиться цели, он возвратился к паше. Когда паша приказал ему отправиться, (покинуть Египет], Раджаб-ага стал с него требовать пятьдесят кошельков, а паша отказался и заявил: “Я назначил [эту сумму] в надежде, что дело будет сделано, но, поскольку оно не вышло, нечего спрашивать [вознаграждения] за него”. Раджаб-ага продолжал упорствовать, потому что нелегко им было расстаться с Египтом, где они стали эмирами и высокопоставленными лицами после того, как у себя на родине были дровосеками и зарабатывали на пропитание низменным ремеслом. Раджаб-ага собрал свои арнаутские войска в район своего жилища, — это был дом Хасан-катходы ал-Джарбана у ворот Баб ал-Лук, — а паша направил против него войска, чтобы его разгромить. Со стороны моста Баб ал-Харк 382 сюда прибыл Хасан-ага, командующий нерегулярными частями. Со стороны дубилен также прибыло большое количество турок во главе со своими военачальниками. С обеих сторон эти части устроили укрепления и немного приблизились к жилищам арнаутов, расположенным напротив дома алнБаруди. Однако они не осмелились пойти против них в наступление прямо по дороге, а заняли дома, расположенные рядом, и проникали из дома в дом, делая отверстия в стенах, пока не добрались до первого жилья /72/ арнаутов. Они пробили [184] отверстие в доме, занимаемом шейхом Мухаммедом Са'дом ал-Бакри, проникли в соседнее помещение и через него в дом 'Али-аги аш-Ша'рави, затем в дом Сиди Мухаммада и в дом брата его Сиди Махмуда, именуемого Абу Дафийа. Этот дом примыкает к жилищам арнаутов. Солдаты хозяйничали в этих домах и пугали их жителей своими гнусными поступками. Вступив в первый дом, они поднялись на женскую половину самым неподобающим образом, без разрешения и пробили отверстия в верхнем помещении гарема, разрушили стену и отсюда вошли на женскую половину следующего и других домов. Часть из них поднялась на террасу крыши, мимоходом стреляя в воздух из ружей. И не секрет, что происходит с женщинами, как это их будоражит: они начинают кричать и вместе со своими детьми перебегают в другие кварталы, как квартал Кавадис 383, и в район квартала 'Абдин; полные страха, ужаса и смятения, они пробираются туда задворками упомянутых домов. Солдаты же приступают к грабежу имущества, одежды, обстановки, разбивают сундуки, забирая содержимое, без всякого стыда они поедают находимую ими пищу — днем во время рамадана. Я был очевидцем последствий их мерзких деяний в доме упомянутого Абу Дафийа. Я видел взломанные сундуки, развеянную во все стороны набивку матрацев и подушек, которые они вспороли, чтобы захватить с собой наматрасники. У жителей этих домов не уцелело ничего, кроме вещей, находившихся вне дома на далеком расстоянии, или тех, что были розданы до этих событий. Мухаммад-эфенди Абу Дафийа был ранен в плечо выстрелом одного из солдат, проламывавших в это время отверстия в стене. Точно так же поступали в других домах солдаты, наступавшие со стороны дубилен. Все это продолжалось на протяжении трех дней и ночей. В понедельник, 22-го числа этого же месяца (23.XI.1807), ночью к упомянутому Раджаб-аге прибыли живущий в Булаке 'Омар-бей старший ал-Арна'уди и Салих Кудж и увезли его в Булак. Так закончилась война между ними. Баррикады утром снесли, и это сражение завершилось ограблением домов, пробивкой отверстий в них, волнениями их жителей. С обеих сторон были небольшие потери, а среди населения города были убитые и раненые. В субботу [185] прибыл в Дахшур Шахин-бей ал-Алфи и сопровождающие его барки, груженные подарками для паши от Ибрахим-бея и Мухаммад-бея ал-Муради 384, известного под кличкой ал-Манфух (“Ал-Манфух” означает “толстопузый”). Эти подарки включали тридцать лошадей, сто кантаров кофе, сто кантаров сахару, четырех евнухов и двадцать черных невольниц. Когда Шахин-бей прибыл в Дахшур, то в [Каир] приехал Мухаммад — катхода его — и 'Али Кашиф старший, и паша послал с ним Шахин-бею подарок в сопровождении своего сына и Диван-эфенди.

В четверг, 25 рамадана (26.XI.1807), уехал Раджаб-ага, от которого отступились многие его солдаты и приближенные; он отправился из Дамиетты.

В этот же день возвратились из Дахшура Диван-эфенди и сын паши, которого Шахин-бей одарил почетной шубой, дал ему подарок и ценное английское оружие.