Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

22 зу-л-хиджжа (8.II.1809) прибыл каиуджи и стало [210] известно, что он из Булака отправился в дом паши и что на руках у него два указа. Один из них являлся актом на владение пашой Египтом. Во втором говорилось, что Йусуф-паша ал-Ма'дани, бывший великий везир, назначен к отъезду в Сирию для упорядочения дел в Аравии и Хиджазе и что Мухаммаду 'Али-паше надлежит снабдить его необходимыми орудиями и припасами и всем тем, в чем он будет нуждаться. Но эти слова не оказали действия.

На утро следующего дня состоялся торжественный въезд этого капуджи в дом паши, и сюда же прибыли шейхи и знать, а паша отсутствовал. Как это следует из предшествующего, он был на канале и его замещал катхода-бей и высшие должностные лица. Были зачитаны указы, подтвердившие слухи.

Завершился год с его событиями, которые невозможна /85/ уточнить в деталях из-за отсутствия достоверных данных.

Из событий общего характера: беспрерывно следовали одна за другой контрибуции, незаконные поборы, и по любому поводу каждый раз изобретали все новые. Дороговизна продолжала расти, и повышались цены на все съестные припасы и напитки; из-за этого население деревень беднело, распродавало скот, чтобы заплатить налоги, количество мяса, масла, сыра уменьшилось. У феллахов забирали за бесценок в счет податей рогатый скот, овец, а затем навязывали его мясникам по самой высокой цене. Те обязаны были забивать скот только на скотобойне, где забирали внутренности, кожи, головы и часть мяса для паши и должностных лиц. С тем количеством мяса, которое оставалось в их распоряжении, мясники отправлялись к себе в лавки и продавали его населению по самой высокой цене, чтобы выручить затраченные средства. А если случится, что мухтасиб выследит мясника, убившего купленную им скотину не на скотобойне, то он схватит его, ославит, заберет бесплатно все найденное в его лавке мясо, затем его арестуют, изобьют и оштрафуют. И мяснику не будет уже прощения, и его будут именовать предателем и беспутным.

В этом же году не состоялся хадж из Сирии и Египта якобы из-за препятствий со стороны ал-Ваххаби, но это не соответствует действительности, так как он не препятствует [211] прибытию для свершения хаджа на основаниях, предусмотренных шариатом, но чинит препятствия тем, кто прибывает на манер, противоречащий закону, с новшествами, не дозволенными шариатом, как, например, махмал в сопровождении цимбал, барабанов и флейт и ношение оружия. Прибыла группа магрибинских паломников, возвратившихся после свершения хаджа в этом и прошлом году, и никто не чинил им никаких препятствий. И когда была запрещена отправка караванов паломников из Египта и Сирии, то население Мекки и Медины перестало получать то, чем оно существовало: милостыню, съестные припасы и деньги. Взяв жен ч детей, оно покинуло родные места; остались лишь те, для которых эти доходы не служили источником существования. Ушедшее население направилось в Египет и Сирию, а часть — в Стамбул. Они жаловались на ал-Ваххаби и призывали Порту освободить священные города для того, чтобы восстановить прежнее положение вещей, при котором были доходы от притока милостыни, непрерывных богослужений, замещения паломников в хадже 415 и от выполнения обязанностей подметальщиков, сторожей и тому подобных, именуемых государственной службой, выполняемой людьми, которые считаются должностными лицами Порты. Беженцы рассказывали, что ал-Ваххаби захватил в Ка'бе все драгоценности и увез их. Это расценивается как большое прегрешение. Все эти вещи посылались сюда слабоумными богачами, королями и султанами неарабского происхождения и другими. Они посылались ими из жадности, чтобы драгоценности не достались тем, кто им наследует, или, предвидя превратности судьбы, имели в виду сохранить их до того времени, как будет нужда в них на случай войны и необходимости отражения врага. С течением времени, по прошествии многих и многих лет, по мере накопления ценностей, утвердилось представление о них, не соответствующее действительности, наметилось убеждение, что они неприкосновенны, что они являются сокровищницей пророка, — да благословит его Аллах и приветствует, — и что никто не может ни взять их, ни истратить. А пророк, — да будет над ним благословение, — стоял выше этого и не был причастен ни к каким земным благам при своей жизни. Аллах [212] даровал ему самую великую честь — призвание быть его пророком и распространять Коран, и он предпочел быть пророком и рабом, нежели пророком и царем. Подтверждение тому есть в ас-Сахихайн и других [книгах], где приводятся его слова: «Я прошу Аллаха сделать пропитание единственным достоянием семьи Мухаммада». Тирмиэи, цитируя Абу Имама, — да будет им доволен всевышний Аллах, — приводит слова пророка, — да благословит его Аллах и приветствует: «Предложил мне господь мой превратить для меня Мекку в золото, но я заявил: нет, господи, пускай я буду сытым день и голодным день (а утверждают, что он говорил три дня, и т. п.), когда буду голоден, я прибегну к тебе с мольбой и буду упоминать твое имя, а насытившись — благодарить и слазить тебя». Ошибочно также утверждать, что эти сокровища и драгоценности давали в качестве милостыни пророку и в знак приверженности к нему: пророк, — да благословит его Аллах и приветствует, — Говорил, что милостыня не приличествует роду Мухаммада, так как она — людские отбросы, и запретил хашимитам 416 получать милостыню. Блага нужны лишь те, которые обеспечивают жизнь, а не для того, чтобы было, что оставить после нее. /86/ Господь всевышний и прославленный относит деньги [только] к благам земным и ни к чему другому. Всевышний сказал, что земная жизнь есть не что иное, как игра, и развлечение, и мишура, и кичливость друг леред другом, и хвастовство богатством и потомством. Все это относится к тем семи вещам, которые упоминаются Аллахом прославленным и всевышним в Коране в словах его: «Разукрашена людям любовь страстей: к женщинам и детям, и нагроможденным кинтарам золота и серебра, и меченым коням, и скоту, и посевам. Это — пользование ближайшей жизни, а у Аллаха — хорошее пристанище» (Коран, III, 12). Из этих семи [стремлений проистекает] все другое и скверное, которое вовсе не является сущностью [людей] самих по себе и поступками порицаемыми, когда они предназначаются и используются для того, чтобы обрести блага загробной жизни. Мутриф передает слова отца, который сказал: [213] «Пришел я к пророку, — да благословит его Аллах и да приветствует, — (и застал его] читающим следующий стих Корана: “Увлекла вас страсть к умножению" (Коран, СII, 1). И сказал он: “Все время сын человеческий говорит: — Мои вещи, мое имущество, — а куда ты денешь это имущество, сын человеческий, сверх того, что ты съешь, потребишь той одежды, что износишь, и того, что уйдет в виде милостыни?"».