Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Приверженность к пророку заключается в том, чтобы верить в него, следовать шариату и сунне 417 его, а не в том, чтобы противоречить предписаниям его, не в том, чтобы накапливать сокровища три его гробнице, не тратя эти сокровища на заслуживающих их бедняков и несчастных и на остальные восемь категорий предназначений. Если скажет накапливающий, что он их приберегает [на случай наступления] бедственных времен или для того, чтобы использовать их в случае нужды для священной войны против неверных и язычников, то на это возразим, что мы видели сильнейшую нужду у государей нашего времени, вынужденных идти на мир с одержавшими над ними верх европейскими государями; казна их опустела, деньги оказались истраченными вследствие дурного управления, их кичливости, роскошного образа жизни. Побежденные, они заключают мир с обязательством выплатить огромные суммы контрибуций, что гарантируется какой-либо группой европейцев, которые путем обмана мусульман [получают право] собирать с подданных деньги, превысив [установленные] налоги; конфискациями они незаконно захватывают имущество мусульман, так что нищают купцы, податное сословие. А из этих сокровищ государи ничего не берут даже тогда, когда у них или у женщин высокого ранга есть сокровища из оставшихся драгоценностей. Они продолжают посылать дары на могилу пророка, не используя их на необходимые нужды, не говоря уже о том, чтобы раздать их тем нуждающимся, которые этого заслуживают. Попав сюда, сокровища уже никому не приносят пользы, если только их не раскрадут специальные евнухи, которые именуются ага святых мест. Бедняки — [214] дети пророка, ученые, нуждающиеся, странники — умирают с голоду, а эти сокровища для них под запретам, они лежат неподвижно.

Так продолжалось до тех пор, пока не появился ал-Ваххаби. Овладев Мединой, он забрал эти сокровища. Говорят, что он заполнял четыре сундука для драгоценностей дорогостоящими алмазами и рубинами, среди которых четыре изумрудных подсвечника с длинными алмазами, ярко светящимися в темноте, вместо свечей; [здесь же имелось] около сотни сабель, ножны которых были покрыты чистым золотом, украшены алмазами и рубинами, а основа из изумрудов и яшмы и тому подобных драгоценных камней. Сабли из [лучшей] стали, и каждой из них нет цены, они помечены именами предшествующих государей, халифов, и многое другое.

В течение этого времени паша решил восстановить водопровод, по которому доставлялась вода в крепость; он пришел в негодность и перестал действовать, так как плотина разрушилась и вода не подавалась в крепость уже около двадцати лет. Восстановление водопровода паша поручил Мухаммаду-эфенди Топалу (Топал по-турецки означает «хромой») смотрителю 418 [ведомства материального снабжения]. Тот восстановил водопровод, и воды потекли по нему в конце прошлого месяца.

В этом же году ввели много [новых] налогов на многочисленные виды товаров, в том числе на торговлю ладаном — по триста пиастров с каждого куска, равно как и на торговлю хной — по десять пиастров с мешка. Точно так же стали взимать со всего, что продается на вес, из расчета с каждых ста дирхемов по четыре пара: по два пара с продавца и с покупателя. О других многочисленных событиях мы не говорим, так как они нам неизвестны.

Что касается тех, кто умер в этом году и кто заслуживает упоминания, то умер почтенный, уважаемый, достойный сейид Халил ал-Бакри ас-Сиддики. Мать его происходит из потомков Шамс ад-Дина ханифита. Он приходится братом шейху Ахмаду ал-Бакри ас-Сиддики, /87/ который был главой их [215] толка 419.

Когда же брат его умер, то покойный не унаследовал после него это [звание] из-за легкомысленного поведения и неподобающих дел. [Главой толка] был назначен его двоюродный брат сейид Мухаммад-эфенди — вдобавок к тому, что он был и главой шерифов, [что и вызвало] ссору между ними, и они должны были поделить пополам дом в ал-Азбакийе, в котором они жили. Халил ал-Бакри перестроил свою половину в прекрасное сооружение, с украшениями и разбил при доме сад, в котором произрастали фруктовые деревья. Когда же умер Мухаммад-эфенди, Халил стал шейхом толка, а главой шерифов стал сейид 'Омар Мукаррам ал-Асйути. Когда в страну вторглись французы, Халил ал-Бакри вступил с ними в контакт, а сейид 'Омар вместе с другими бежал от французов в Сирию. Тогда упомянутый Халил дал знать французам, что сан главы шерифов всегда принадлежал его роду и что он насильно лишен его. Французы дали ему это назначение, и он захватил вакфы и доходы, [положенные по этому сану], и один стал занимать весь дом. Он пользовался почетом у французов, и они поставили его во главе дивана, учрежденного ими для решения судебных дел, возникающих между мусульманами. Он был в почете у французов, к нему прислушивались, его заступничество принимали, поэтому дом его переполнился ищущими его заступничества истцами, жалобщиками. К нему собрались мамлюки отсутствующих и напуганных мамлюкских беев. У него в распоряжении было большое количество слуг, каввасов, командиров, верховых солдат. Так это продолжалось до тех пор, пока не появился в первый раз везир Йусуф-паша, который нарушил мир [в стране], и не начались военные столкновения в Каире между турками, французами, мамлюкскими беями и жителями Каира. На дом Халила ал-Бакри напала необузданная чернь, разграбила его, изнасиловала его женщин, а самого его, раздетого донага, протащила с закрытой головой из ал-Азбакийи до торгового дома Зу-л-Факара, что в квартале ал-Джамалийа, где находился катхода Порты. Присутствующие попросили его посредничества, и он освободил ал-Бакри, когда тот был уже на краю гибели. Его взял к себе в дом купец Ахмад ибн Мухаррам, успокоил его, дал ему одежду и [216] оказал ему почет. Халил ал-Бакри оставался в его доме до тех пор, пока смута не улеглась и не появились французы, одержавшие победу над своими противниками, которые покинули город, а французы обосновались в нем. В это время Халил ал-Бакри отправился к ним и пожаловался на все постигшее его из-за его дружественного отношения к ним. Французы возместили ему все разграбленное и восстановили его в положении, которое ан занимал при них. Дом его был разрушен грабителями. Он поселился в доме ал-Баруди у ворот Баб ал-Харк, а затем отсюда переселился в дом 'Абд ар-Рахмана Катходы ал-Каздоглу в квартале 'Абдин. Этот дом он заново перестроил. Была у него дочь, которая во время пребывания французов стала дурно себя вести, и, когда разнесся слух о прибытии везира капудана и англичан и стало ясно, что французам придется оставить Египет, он погубил упомянутую свою дочь, предав ее в руки начальника полиции. Когда же в Египте упрочились турки, покойный был лишен звания главы шерифов, которое опять перешло к сейиду 'Омар Мукарраму, как это было до французов. С возвращением же Мухаммада Хосров-паши недоброжелатели Халила ал-Бакри обвинили его в совершении крупных преступлений, в том, что он предается пьянству и тому подобному, и в том, что дочь его ходила к французам с его ведома и он убил ее из страха, для того чтобы избавиться от дурной славы, которую ему невозможно было скрыть, не принять на себя стыда и остаться в стороне. Они заявляли, что он не подходит в качестве главы толка бакритов. Пашу поставили в известность, что есть лицо, происходящее из того же рода, по имени шейх Мухаммад Са'д, входивший в состав свиты покойного, но он беден, не имеет никакого имущества и даже не имеет животного для верховой езды. Паша заявил: «Я обеспечу ему имение». Его представили паше, который возложил на него большой венец и дал ему облачение. Шейх Мухаммад Са'д был человек преклонных лет, благочестивый. Паша облачил его в меховую шубу, подарил ему лошадь с полной сбруей и назначил ему тысячу пиастров [ренты]. Он поселился в доме, расположенном в районе ворот Баб ал-Харк, и зажил в довольстве, а Халил ал-Бакри впал в безвестность. Он купил себе [217] дом в районе Дарб ал-Джамамиз в переулке ал-Фурн. Позади этого дома был небольшой садик, он купил его и засадил его деревьями, улучшил и усовершенствовал его и построил /88/ приемную, выходящую в сад, а внизу — каменные скамьи. Для сооружения этой постройки он купил на слом два дома, принадлежащих эмирам и расположенных напротив, использовав битый камень и деревянные части. Он продал принадлежавшие ему поместья и вырученной суммой расплатился со своими долгами, а сам довольствовался доходом, причитающимся на его долю с вакфа, учрежденного дедом его со стороны матери для главы рода ал-Ханафи. Против него продолжали выступать и преследовали его такие влиятельные лица, как сейид 'Омар Мукаррам — накиб ал-ашраф — и шейх Мухаммад Вафа ас-Садат и другие. После отставки его с поста шейха они выступили даже против брачного договора, заключенного сыном его сейидом Ахмадом с дочерью покойного Мухаммада-эфенди ал-Бакри, и добились расторжения этого брака у кади. Одолели его кредиторы и лица с разными притязаниями и требованиями, чтобы вынудить его к продаже своего имения. При французах он было купил красивого собой мамлюка, а когда с ним произошло вышеуказанное, человек, продавший этого мамлюка, возбудил против него иск, обвинив его в том, что он забрал его без платы и не внес ему стоимости его. Халил ал-Бакри не мог дать подтверждений уплаты, и дело завершилось договоренностью, но мамлюк ушел от него, и его взял к себе 'Осман-бей ал-Муради, как об этом уже упоминалось в изложении предшествующих событий. И так он прозябал, пока не заболел грыжей и не умер скоропостижно в середине месяца зу-л-киджжа. Моление над ним совершили в мечети деда его со стороны матери шейха Шамс ад-Дина Абу Мухаммада ханифита и похоронили его вместе с его предками на кладбище при мечети ас-Садат ал-Бакри. Да помилует его господь и да простит его и нас!