Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга 1

Сам Генри довольно неловко рассказал о похождениях после 20:30 12 мая. По его словам он, побыв немного в своей комнате, опять направился в Гринвилл, т.е. туда, откуда только что пришёл. Но до Гринвилла он не дошёл и повернул назад в Ширли-Миллс. Эти перемещения никто не видел и Ламберт не нашёл слов, чтобы их объяснить, а потому он фактически остался без alibi. Нельзя не признать, что заключительная часть повествования молодого мужчины и в самом деле выглядела нелогичной и недостоверной, уж лучше бы он просто заявил, что по возвращении от любовницы лёг спать!

Однако, слово – не воробей!

Генри Ламберта подвергли тщательному медицинскому осмотру, в ходе которого выяснилось, что телесных повреждений, обусловленных борьбой или ранением от применения оружия, он не имеет, однако его ноги стёрты в кровь. Окружной прокурор, лично осмотрев ступни и пальцы ног подозреваемого, сделал довольно неожиданный вывод о том, что наличие кровавых мозолей свидетельствует о продолжительном беге Ламберта. Согласитесь, подобное умозаключение выглядит ничем не обоснованным, господин прокурор явно перепутал квадратное с жёлтым! Стёртые в кровь ноги свидетельствуют о неразношенности обуви, а не о темпе ходьбы!

То же самое заявил прокурору и Ламберт. Генри настаивал на том, что отправляясь на свидание, надел новые изящные лаковые туфли, о чём вскоре и пожалел. За выходные дни ему предстояло пройти более 20 км и немудрено, что он сильно натёр ступни и пальцы ног…

Однако с мозолями на ногах оказался связан другой немаловажный момент, предрешивший в конечном счёте судьбу Генри. Направляясь в гости к любовнице, Ламберт, по-видимому, облачился франтом и помимо новых лаковых туфлей надел и новую рубашку из тонкого хлопчатобумажного полотна. При осмотре вещей Ламберта, проведенном 16 мая, окружной прокурор обратил внимание на то, что у новой рубашки оторвана часть подола спереди. Если быть совсем точным, то оторвана была полоска ткани шириной около 4 см снизу спереди. Подозреваемому задали вопрос: «почему у новой дорогой рубашки из тонкого полотна оторван лоскут?» На что тот ответил без затей, что, дескать, оторвал часть часть рубашки в субботу на пути в Гринвилл для того, чтобы заложить ткань между натёртыми пальцами ног. Понятно, что бактерицидного пластыря в те времена ещё не существовало и потому придуманный Ламбертом выход из положения выглядел не самым глупым. Новую рубашку, наверное, ему было жаль, но поскольку он не догадался купить вместе с нею носовой платок, пришлось жертвовать рубашкой.

А далее произошло удивительное! Люди шерифа неожиданно нашли на пепелище фермы Уэсли Аллена… полоску ткани, в точности соответствовавшую недостающему фрагменту рубашки! В случайное стечение обстоятельств не верится категорически, даже если бы такой лоскут ткани и валялся где-то на участке, на него никто решительно не обратил бы внимания. А тут – прямо как на заказ! Найденный кусок ткани, приложенный к рубашке Ламберта, идеально совпал – а может и неидеально, кто же знает в точности?! – и этого оказалось достаточно для того, чтобы прокурор посчитал факт пребывания Генри Ламберта на месте преступления доказанным.

Очевидно, что фокус с кусочком хлопчатобумажной ткани, появившимся в самый нужный момент в самом нужном месте, является ничем иным как подделкой улики, устроенной кем-то из людей шерифа. Чтобы быть правильно понятым, выскажусь ещё более определенно – люди шерифа просто подбросили подходящую по размеру тряпицу, а потом сами же её и нашли, с помпой объявив об обнаружении решающего доказательства!

В тот день, 16 мая, окружной прокурор подписал ордер на арест Генри Ламберта и для бедолаги началась новая жизнь. Вообще-то, поначалу положение его не выглядело совсем уж безнадежным, о Ламбере все говорили очень хорошо, по-видимому, это был открытый и позитивный человек. По меньшей мере 6 свидетелей, видевшие отпечаток ног преступника на грунте, заявили о том, что нога подозреваемого была гораздо больше и следы не могли быть оставлены его калошами.

Более того, свидетелем защиты Ламберта стал продавец обуви, в магазине которого покупались каучуковые калоши. Он представил сначала прокурору, а потом и в суде, калоши того же самого размера, чтобы были приобретены обвиняемым. Это была обувь размера 8 по американской мужской шкале. Кроме этого, продавец сделал другое важное заявление. По его словам, калоши женского размера 6,5 были куплены четой Аллен для дочери! Если возле «кабины» Элмера Хаффа действительно были отпечатки обуви размером 6,5, значит их оставили калоши Кэрри! Возможно убийца позарился на дорогую обувь, надел калоши и некоторое время ходил в них…

Уже 22 мая американские газеты сообщили читателям о том, что расследование убийства семьи Аллен продвигается вполне успешно и правоохранительные органы располагают отличным подозреваемым. Называлось его имя – Генри Ламберт – и уточнялось, что он попал в число подозреваемых с самого начала расследования.

Выше уже отмечалось, что американская шкала женской и мужской обуви немного различается (женская примерно на 1 см. меньше мужской того же номера). Если бы отпечатки на грунте были точно измерены линейкой, а не глазок, то это значительно упростило бы ситуацию и многое разъяснило. Но… история не знает сослагательного наклонения, а потому рассуждать на эту тему сейчас бессмысленно – получилось так, как получилось! И все утверждения владельца обувного магазина были проигнорированы.

Другим, безусловно весомым доводом в пользу невиновности Генри Ламберта, являются следы крови от сгоревших построек к «кабине» Хаффа. Если таковые следы действительно наблюдались на значительном протяжении, скажем, 40—50 или более метров, то это означало, что преступник имел открытую рану. У Ламберта никаких телесных повреждений, кроме стёртых в кровь мозолей на ногах, не имелось. К сожалению, это соображение никому не пришло в голову – ни обвинителям Ламберта, ни его защитникам. Впрочем, ждать сколько-нибудь серьёзных познаний в области криминалистики и судебной медицины у американских провинциальных пинкертонов вряд ли приходится, поскольку люди в дебрях самого северного штата на Атлантическом побережьи жили тогда в мире весьма простых и незатейливых представлений.

Сторона обвинения напирала на то, что Генри Ламберт не сумел представить alibi на время совершения преступления и не объяснил толком исчезновение собственных калош. Конечно и тот, и другой довод по сути своей были довольно лукавы. Судя по всему, Ламбер любил выпить, причём не важно, пил ли он постоянно или же страдал запоями. Как хорошо известно, у сильно пьющих людей провалы в памяти в состоянии делирия являются нормой, а потому Ламберт мог свои ценные галоши и потерять, и продать, наконец, их могли у него попросту украсть. Их отсутствие само по себе ничего не доказывало.