Василий Цветков - Белое дело в России, 1920–1922 гг.

13—14 ноября состоялось Народное Собрание ДВР, принявшее решение о ликвидации «буферной республики» и об установлении в крае советской власти. Вся полнота власти передавалась Собранием избранному Дальневосточному ревкому. А уже 15 ноября 1922 г. ВЦИК РСФСР объявил территорию упраздненной ДВР нераздельной частью РСФСР [1209] Шурыгин А. П . Указ. соч., с. 60. .

Последние центры Белого дела и антибольшевистского движения в России (Охотско-Камчатский край, Якутская область) 1921–1923 гг.

Итак, после «гибели белого Приморья» на российской территории еще продолжались боевые действия, которые вели военные силы, связанные с последними антибольшевистскими правительствами. Это были районы Якутской области и полуострова Камчатка (Охотско-Камчатский край, по официальному определению Правительства). Показательно, что накануне эвакуации Владивостока многие военные и политики высказывали предположения о возможном продолжении «борьбы с большевизмом», опираясь именно на эти обширные, но малонаселенные и практически лишенные инфраструктуры российские земли. Правда, Вс. Иванов, например, вспоминал, что Н. Д. Меркулов предлагал обязательно удерживать район Владивостока как «базы Национальной Армии». «Там были средства, там были и пути морского сообщения. Положим, полуостров Муравьев-Амурский, шириной около 12 верст, дешевым трудом китайцев перегораживается укрепленной полосой. Как предполагал Н. Д. Меркулов, 10 тысяч армии, плюс еще резерв из городского населения вполне достаточны, чтобы удержать эту полосу… Флотилия и ледоколы всегда могли сделать Владивосток неприступным с моря для раздетой, босой, голодной, боящейся холода красной армии (явная недооценка противника . – В.Ц. ). Вопрос был в выигрыше времени…» [1210] Иванов Вс. Крах белого Приморья. Из записок журналиста. Тяньцзинь, 1927, с. 28. .

Но еще более перспективными представлялись планы по размещению войск и беженцев, отступавших из Владивостока, созданию нового «оплота Белой России» на Камчатке. Положение на этом полуострове, отдаленной «окраине», практически полностью лишенной наземной транспортной инфраструктуры, в начале ХХ столетия многим в Приморье представлялось весьма заманчивым, и во Владивостоке еще с лета 1921 г. бдительно следили за возможностями расширения территории «Национальной государственности». После падения «власти Колчака», на большей части территории Сибири, в Якутии, установилась административная система Советской России, а Камчатка признавалась тогда в составе ДВР.

Правда, сведения о положении дел в крае, получаемые в столице «Меркуловского правительства», не отличались точностью. По сообщениям прессы того времени, в Петропавловске-Камчатском «о «перевороте» во Владивостоке (в мае 1921 г . – В.Ц. ) население почти не было осведомлено, да и вообще, политические новости население интересует мало, – гораздо ближе и живее затрагивает его все, что касается экономического положения Камчатки и, в частности, вопросы снабжения населения предметами первой необходимости…, население от материка совершенно оторвано, информации почти не получает».

Отмечалось тяжелое экономическое положение региона, «голод» на Командорских островах, «бедственное положение» служащих, а «Народно-революционный комитет» практически не имел поддержки среди местного населения [1211] Дальневосточная жизнь, Владивосток, № 14, 1 июля 1921 г. .

7 июня 1921 г. во Владивостоке при Управляющем внутренними делами состоялось совещание «по продовольствию» Камчатки. Управление утвердило решение, согласно которому следовало установить прочную связь с Камчаткой, утвердить структуру государственного управления на Камчатке, утвердить штаты и размер содержания и обеспечить полуостров продовольствием [1212] Там же. № 7, 23 июня 1921 г. .

Помимо этого, Приамурское правительство вскоре утвердило административно-территориальный статус Камчатки. По воспоминаниям Руднева, «…в самом начале июня Правительство объявило, что Камчатка и Охотское побережье подчиняются его власти и рассматриваются как его территория. На Охотском побережье, а в особенности на Камчатке и на его ценнейших по единственным в мире котиковым промыслам Командорских островах, большевизм не был в чести у немногочисленного населения и не имел корней, поэтому там вообще все революционное движение держалось только: в Охотском крае – в самом Охотске, Аяне и Наяхоне, а на Камчатке – в Петропавловске и ближайших к нему селениях. В Петропавловске к тому же все время находилось японское военное судно.

Объявив себя сувереном Охотско-Камчатского Края, Приамурское Правительство тотчас же снарядило туда военную экспедицию (Северный Экспедиционный отряд . – В.Ц. ) под начальством местного казака есаула В. И. Бочкарева (Озерова) (есаул служил у атамана Калмыкова . – В.Ц. ), который с вооруженным отрядом на двух пароходах «Свирь» и «Кишенев» в начале июля (у Руднева неточности с датами – на самом деле в конце сентября 1921 г . – В.Ц. ) отплыл в Охотск и затем на Камчатку. На борту одного из этих пароходов, предназначенного для Камчатки, находился Особоуполномоченный Правительства для Камчатки Х. П. Бирич и бывший Секретарь Совета Несоциалистического Съезда Н. М. Соколов… Бирич был домовладелец Приморья, из ссыльных (таких домовладельцев в Приморье было довольно много). Говорили, что он совершенно простой человек, но хороший хозяин и друг Н. Д. Меркулова (Бирич действительно имел «народническое прошлое», но позднее отошел от политической борьбы, занялся торгово-промышленными делами и накануне революционных событий 1917 г. смог приобрести дом во Владивостоке . – В.Ц. ).

Экспедиция прибыла в Охотск 20 июля (на самом деле – только 6 октября . – В.Ц. ), а Бирич с Н. М. Соколовым, который и был придан Биричу в качестве его технической – по управлению Камчаткой – силы… двигались вдоль западного берега Камчатки, без единого, кажется, выстрела покоряя «под нози» Приамурского Правительства Камчатку, и с 10 сентября (на самом деле – 28 октября 1921 г . – В.Ц. ) обосновались в Петропавловске» [1213] Руднев С. П. Указ. соч., с. 411–412. .

По оценке А. Еленевского, одним из наиболее важных мотивов «присоединения» Камчатки, помимо вполне оправданного в условиях 1921 г. стремления «расширить территорию», был экономический. «Борьба требует денег, а они (Правительство Меркуловых . – В.Ц. ) не могли их найти, в пустом Владивостоке все замерло, зато рядом – на Анадыри и Чукотке – были золотые прииски, на которых рабочие экспедиции Венлярского (1908–1910 гг.) обычно намывали в день по фунту золота, но часто случались дни, когда намывалось и по 20 фунтов на человека (по свидетельству старшего инженера экспедиции Клейна). Но только 22 сентября 1921 г. посылается военное судно «Свирь», с отрядом полковника Бочкарева, для занятия Камчатки и Гижиги (около 500 человек . – В.Ц. ). Между прочим, в 1919 г. этот полковник Бочкарев был командиром еврейского батальона в Чите, которым он командовал более полугода. Целых три месяца потребовалось для выполнения важного дела, для которого была снаряжена экспедиция полковника Бочкарева…» [1214] Еленевский А . Хабаровский поход. Частная коллекция, с. 261. .