Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

1. Николаев С.Н. Политика Комуча (опыт характеристики) // Гражданская война на Волге в 1918 г. Сборник 1. Прага, 1930, с. 153–154, 155.

2. Климушкин П.Д. Борьба за демократию на Волге // Гражданская война на Волге в 1918 г. Указ, соч., с. 54.

3. Там же, с. 46, 55.

4. Лебедев В. И. Борьба русской демократии против большевиков (записки очевидца и участника свержения большевистской власти на Волге и в Сибири). Нью-Йорк, 1919, с. 14–15; Климушкин П.Д. Перед волжским восстанием // Воля России. Прага, т. VIII–IX, 1928, с. 215–228; Архангельский В. Казань во время борьбы с большевиками // Там же, с. 284–286; Брушвит И. Как подготовлялось волжское выступление // Там же, с. 93–94; Нестеров И. Перед выступлением на Волге // Там же, с. 97, 109–110.

5. Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 3–4; Климушкин П.Д. Указ, соч., с. 39–40; Климушкин П.Д. Перед волжским восстанием // Воля России. Прага, т. VIII–IX, 1928, с. 224–225.

6. Майский И. Демократическая контрреволюция. М. – Л., 1923, с. 50–51; Лебедев В.И. Указ, соч., с. 15–16.

7. Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 4–5.

8. Климушкин П.Д. Указ, соч., с. 44; Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 14, 38, 89.

9. Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 31, 63–64, 75.

10. Климушкин П.Д. Указ, соч., с. 64–65.

11. Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 30–31, 37.

12. Там же, с. 54–55; Самарские Ведомости. Самара, № 24, 9 июля 1918 г.

13. Климушкин П.Д. Указ, соч., с. 66–67.

14. Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 12.

15. Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 94–95.

16. Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 17; Волжское слово. Самара, № 171, 23 (10) августа 1918 г.; № 173, 25 (12) августа 1918 г.

17. Климушкин П.Д. Указ, соч., с. 69–70.

18. Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 12, 39.

19. Николаев С.Н. Политика Комуча (опыт характеристики) // Гражданская война на Волге в 1918 г. Указ, соч., с. 155–156; Деникин А. И. Очерки русской смуты, т. 3. Берлин, 1924, с. 97–98.

20. Майский И. Указ, соч., с. 77–79.

21. Приказы Комитета членов Учредительного Собрания. Самара, 1918, с. 24–25, 77, 86; Николаев С. Народная армия в Симбирске // Воля России. Прага, т. YIII–IX, 1928, с. 126–127; Глосс И. Чехословаки и Сибирская Областная Дума // Вольная Сибирь. Прага, т. IV, 1928, с. 34–35.

22. Драгомирецкий В. С. Чехословаки в России. 1914–1920 гг. Париж-Прага, 1928, с. 38–42, 46–47, 212–213.

23. Вестник Комитета Членов Учредительного Собрания. Самара, № 49, 6 сентября 1918 г.; Попоушек Я. Причины чехословацкого выступления в 1918 г. // Воля России. Прага, т. VIII–IX, 1928, с. 348.

24. Зайцов А. Указ, соч., с. 214–215.

25. Лебедев В. И. Указ, соч., с. 32–34.

26. Щепихин С. А. Под стягом Учредительного Собрания // Гражданская война на Волге в 1918 г. Указ, соч., с. 211–213.

27. Федичкин Д. И. Ижевское восстание в период с 8 августа по 20 октября 1918 года // Первопоходник. Лос-Анджелес, 1974, кн. 17, с. 63–77; Ижевский защитник. Ижевск, № 1, 28 августа 1918 г., № 6, 5 сентября 1918 г., 13 сентября 1918 г.

28. Ижевский защитник. Ижевск, № 7, 7 сентября 1918 г.

29. Ижевский защитник. Ижевск, № 5, 3 сентября 1918 г.; № 9, 13 сентября 1918 г.

30. Гутман (Ган) А. Ижевское восстание // Белое дело. Летопись белой борьбы. Берлин, 1927, кн. 3, с. 148–160; Уповалов И. Г. Как мы потеряли свободу // Заря. Берлин, 1923, кн. 3, с. 78–82; Его же. Рабочее восстание против советской власти // Заря. Берлин, 1923, кн. 4, с. 115–120.

Особенности формирования антибольшевистского движения в Сибири.

Влияние идей областничества на политические программы в Сибири в 1917 – первой половине 1918 г.

Белое движение в Сибири, органически вышедшее из движения антибольшевистского, с самого начала своего формирования повторяло общероссийские тенденции. Однако здесь существовала достаточно заметная специфика, оказавшая воздействие на дальнейшее становление модели всероссийской власти в период правления адмирала Колчака.

Эта специфика заключалась, во-первых, во влиянии сибирского областничества. Ведущее свою историю еще с эпохи «великих реформ» Александра II, известное именами своих основоположников А. П. Щапова и Г. Н. Потанина, «областничество» изначально проявлялось как тенденция широкого самоуправления, демократизации политической системы, реформирования существовавшей власти. Декларация Сибирского Областного Союза, принятая в Томске еще в августе 1905 г. и подтвержденная в основных чертах сибирским областным съездом в октябре 1917 г., не только провозглашала Сибирь «по своим чисто местным торгово-промышленным и сельскохозяйственным интересам… обособленной областью… имеющей право на самоуправление», но требовала учреждения Областной Думы и Всероссийского Учредительного Собрания на основе всеобщего, равного, прямого избирательного права, «ответственности министров перед народными представителями», «бесплатного, равного для всех, гласного» судопроизводства, «широкой законодательной охраны интересов трудящихся классов», «немедленного установления полной гарантии личной неприкосновенности, свободы совести, слова, печати, собраний» и др. политических прав и свобод.

Созданный в Томске в 1905 г. Сибирский Областной Союз распространял модель Областной Думы и на другие регионы. По словам Потанина, «в отдельных частях Сибири, на которые она расчленяется, должны быть учреждены более мелкие, более или менее автономные органы. Такие же органы необходимы и для инородческих племен, причем интересы каждого племени должны быть объединены учреждением для каждого племени одной общей думы».

По справедливой оценке генерала Н.Н. Головина, лозунг Временного Сибирского правительства: «Через автономную Сибирь – к возрождению Государства», – был совершенно идентичен тому, который провозглашался в других казачьих областях. В Сибири повторялся принцип построения политической системы, характерный для первого периода истории Белого движения. Так же как и среди казачества, идея государственности в «областных» рамках торжествовала над «разрушительной стихией революции» (1).

С данных позиций вопрос «неделимости» России в программе Белого движения фактически исключал вариант унитарного государства и допускал диапазон от областной автономии до федеративного устройства. И хотя идеи «областничества» постепенно теряли свое значение, уступая позиции принципу управления на основе единоличной власти и ограничениям гражданских свобод, обусловленным войной, сибирское Белое движение все же отличалось большей степенью демократизма, в частности, в отношении к разработке моделей будущего государственного устройства России. Это неоднократно отмечали как представители других белых фронтов, так и иностранные наблюдатели.