Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

Используя образы террора и «Максимилиана гнусного», «Максимилиана жестокого» {39} 39 Там же. С. 48, 54. , Бабёф отстаивал позиции Фрерона и Тальена и нападал на Якобинский клуб, а также депутатов, связанных с самыми зловещими явлениями Террора или по-прежнему относящих себя к Горе: Б. Барера, М. Ж. Колло д'Эрбуа, Ж. Н. Бийо-Варенна, Ж.-Б. Каррье, Ж. Лебона, П. Ж. Дюэма; особенно доставалось от него П. Ж. Одуэну.

Этот странный союз лидеров «термидорианской реакции» и первого коммуниста заставил историков, особенно марксистов, немало поломать голову. Как только ни пытались объяснить его! Одни прямо признавали, что Бабёф запутался, ошибся, оказался недостаточно информирован {40} 40 Dommanget М. Babeuf et la conjuration des égaux. Р., 1922. Р. 14; Щеголев П. П. Заговор Бабёфа. M., 1927. С. 65, 92; Mazauric С. Babeuf et la conspiration pour l'égalité. Р., 1962. Р. 19–20. ; другие подчеркивали двойственность в его восприятии Робеспьера {41} 41 Далин B. M. Бабёф в 1794–1795 гг. Факты и идеи. С. 8. (Бабёф все-таки признавал его заслуги перед революцией на ранних этапах) и даже делали вывод, что публицист боялся признаться в своей любви к Неподкупному {42} 42 Пригожин Л. Г. Гракх Бабёф — провозвестник диктатуры трудящихся. М., 1925. С. 64; Домманже М. Бабёф и заговор равных. М., 1925. С. 63. ; третьи, признавая сходства с позицией правых термидорианцев, усиленно подчеркивали и различия с ней, самостоятельность будущего Гракха {43} 43 Далин В. М. Бабёф в 1794–1795 гг. Факты и идеи. С. 8; Черткова Г. С. Гракх Бабёф во время термидорианской реакции. М., 1980. С. 48–49. (в это время он именовал себя Камиллом).

Но антиякобинская позиция Бабёфа осени 1794 г. может показаться странной, только если рассматривать ее сквозь призму распространенного стереотипа о Робеспьере как центральной фигуре Французской революции и единственном воплощении «демократизма». Бабёф был сыном своего времени, и его критика «террористов» не выходила за рамки якобинского дискурса. Б. Бачко весьма убедительно доказал, что выход из террора первоначально осуществлялся на базе той системы образов и понятий, которая была выработана во II году, и, например, торжественные адреса, направленные из провинций Конвенту в честь свержения Робеспьера, были насыщены якобинской риторикой {44} 44 Бачко Б. Как выйти из террора? Термидор и революция. С. 69–71. . Люди одобряли его казнь точно так же, как совсем недавно казни Эбера, Дантона и жирондистов, и тот факт, что Бабёф приветствовал переворот 9 термидора и, не мешкая, примкнул к людям, его свершившим, вполне соответствует тому мировоззрению, какое сформировали у французов события 1789–1794 гг. Непрерывное движение вперед, к общественному благу, выражавшееся в череде революционных journée, предполагало постоянное развенчание старых идеалов. Граждане должны были всегда быть готовы к тому, что очередной защитник народа может оказаться врагом народа и взойти на эшафот, а роль вождей и подлинных выразителей суверенной народной воли перейдет от одной группировки к другой. Якобинские ораторы с трибуны обещали заколоть кинжалом ближайшего друга, если тот окажется дурным патриотом. Стало быть, Бабёф встретил падение Робеспьера как правильный якобинец.

Кроме того, как показал Д. Грир, простонародье было именно тем слоем, который пострадал от террора в первую очередь: 31,25 % казненных в этот период составляли ремесленники, рабочие и слуги, 28 % — крестьяне, 10 % — мелкие торговцы и низшие слои интеллигенции {45} 45 Greer D. The incidence of Terror during the French Revolution. Cambridge, 1935. . Не удивительно, что многие представители «низов» и их «друзья» приветствовали крах якобинской диктатуры.

Робеспьер и при жизни, и после смерти имел множество политических оппонентов, в том числе среди радикалов и городской бедноты. Самый яркий пример — эбертисты, вожаки которых были казнены в марте 1794 г. С силами, либо близкими к эбертистами, либо являющимися их прямым продолжением, Бабёф как раз сблизился в это время.

Речь идет об Электоральном клубе. Название свое он получил потому, что заседал в помещении епископства, где обычно происходили собрания парижских выборщиков. Среди его лидеров были бывший «бешеный» Ж. Варле и бывшие эбертисты Ж. Бодсон и Ф. В. Легре. Что касается последнего, то он был арестован незадолго до 9 термидора, и переворот спас ему жизнь {46} 46 Добролюбский К. П. Термидор. С. 60. . Клуб боролся за возрождение выборной Коммуны, восстановление роли санкюлотских масс и секционных или городских революционных комитетов — иными словами, выступал за прямую, а не представительную демократию, отстаивал значимость «низовых» институтов. Эти институты, очень влиятельные в 1793 г. и помогшие монтаньярам одержать верх над жирондистами, уже при Робеспьере начали пугать официальные власти и притесняться ими. Так, в декабре Конвент поставил революционные комитеты секций под контроль и фактически превратил их в назначаемые, а не избираемые {47} 47 Олар А. Политическая история Французской революции. М., 1938. С. 429–430. . Затем было ограничено количество заседаний в секциях, подверглись обличению братские банкеты (коллективные приемы пищи, сопровождавшиеся обсуждением политических вопросов) {48} 48 Leuwers Я. Robespierre. Р., 2014. Р. 292, 350. и т. д. Впрочем, после Робеспьера положение секционеров улучшилось ненадолго. Поскольку они часто осуществляли произвольные аресты и были одним из орудий Террора, Термидорианский Конвент повел борьбу с ними еще активнее. Уже в августе 48 парижских секций были реорганизованы в 12 округов, ввиду чего количество комитетов уменьшилось в 4 раза; состав секций должен был регулярно обновляться по жребию, доступ в них отсекался неграмотным. Кроме того, была отменена плата за участие в работе комитетов: закончилась «карьера» бедняков, фактически сделавших революцию своей работой. Таким образом, Электоральный клуб во многом оппонировал Конвенту, хотя и приветствовал свержение Робеспьера.

Бабёф принимал деятельное участие в работе клуба: выступал там (сохранилась его речь {49} 49 Бабёф Г. Сочинения. Т. 3. С. 36–37. ), защищал в газете клуб от критиков, публиковал там его петиции Конвенту. Фактически он сделал свое издание рупором Электорального клуба.

Любопытно, что данное общество, помимо прочего, выступало за свободу торговли и прекращение реквизиций: городскую бедноту, как и более состоятельные слои, увлекла вера в то, что отмена государственного регулирования принесет долгожданное изобилие. 7 августа электоральцы представили Конвенту петицию с требованием установления неограниченной свободы печати и защиты права народа избирать своих представителей {50} 50 Там же. С. 44. . «Он пробудил интерес к этим злосчастным правам человека, о которых не хотят больше слышать» {51} 51 Там же. С. 64. , - иронизировал Бабёф, объясняя нападки на клуб. Таким образом, перед нами любопытный случай, когда радикальное низовое движение взяло на вооружение идеи классического либерализма, которые историки-марксисты назвали бы «буржуазными».