Андрей Купцов - Миф о красном терроре

1) Реставрацию капитализма и уничтожение социализма, классовое и социальное неравенство, то есть существование в одном российском пространстве бедных и богатых, и это сатанинское социальное неравенство герои книг и сами авторы считают нормальным!!! Все преступления в книгах этих авторов совершают бедные из личной жадности, злобы и зависти! И это, по версии авторов, аморально и греховно. И конечно, для утверждения этого обязательно есть русско-православный поп или заповеди. Не говоря уж про «Боженьку», который всегда, по словам героев или авторов, оправдывает неравенство.

2) Социализм отрицается полностью и с ненавистью. С тем разрушенным обществом они и их герои связывают только отрицательные характеристики. Выдумываются немыслимые социально-бытовые ситуации, для чего авторы искажают процедурные особенности взаимоотношений людей и должностей того социалистического периода, лгут о ценах и зарплатах, делая лживые выводы про выдуманную реальность, лгут про специфику взаимоотношений людей при «должностях и званиях».

3) Обязательно говорят о социалистическом периоде истории СССР как о коммунизме, который, по их версии, к счастью, ушёл в прошлое!!! То время социальной провокации, которое началось с периода разрушения социализма, когда уже не было фактически этого социализма и когда искусственно создавался дефицит товаров, постоянно связывают именно с «коммунистическим прошлым».Все они люто и гнойно лгут про несуществовавший красный террор, сталинские репрессии, про «Архипелаг ГУЛАГ» и др. И всё это делается, конечно, не в лоб — зачем подставляться! Так, мимоходом.

Герой или персонаж по ходу дела говорит про кого-то, кто сгинул в ГУЛАГе, кто был расстрелян в подвалах ЧК, кого ограбили большевики… Если ищут драгоценности, то это обязательно будут цац-ки, которые достались от бабки (деда, отца), которую убили (расстреляли, запытали) как дворянку (поповну, купчиху, попа, купца) в коммунистические времена или в период террора чекистов… Если кто-то заходит в московский магазин и видит кучу товаров, то первая мысль героя — это сравнение капиталистического изобилия сейчас со скудостью товаров «при коммунистах».А о том, что уже в 30 км от Москвы начинается нищий неолит с голодной, вымирающей Россией, можно и не упоминать. Хотя если и говорится об этом, то не как о следствии капитализации, а как о весёлом курьёзе самой России.

4) Откровенная и гнойная сальность и грязь. Этим особенно грешит Устинова, которая до 1917 г. в силу происхождения была бы в лучшем случае поломойкой у барина или работала бы «проживающей в нумерах». То, что у неё, по сути, всегда один и тот же сюжет о том, как супер-пупер рашн Чайльд Гарольд спасает очередную малахольную и заполошенную, замученную тяжёлой неволей красавицу, — это ладно. Но вот грязь и сальность — это уже, наверно, личное. Например, «Пороки и их поклонники». У героя есть собака, и что тут-то можно вымазать своим гноем?! Но на то и талант! «Архипов назвал его Тинто Брас за томный взгляд и потрясающую целеустремлённость в отношении противоположного пола, проявившуюся ещё в детские годы, как страсть ко всякого рода революциям у маленького Володи Ульянова (выделено мною. — А.К. )». Вот ведь повод нашла, где плюнуть на труп убитого Титана. (Того, что молодой Володя Ульянов был не революционером, а убеждённым членом «Православного общества», можно и не упоминать, а ведь именно христианство и привело его к осознанию несправедливости российского мироустройства, которое одобряли и окормляли именно русско-православные попы.)

Второй отрывок оттуда же. Говорится о грязной бандитской кодле, которая закамуфлирована под секту. Ну и, на первый взгляд, тут и обгадить-то ничего нельзя, но это как постараться!

«…Таких “Путей к радости” в едва отвязавшейся от коммунизма России — великое множество. Человеку надо во что-то верить, в коммунизм больше никак не верится, а в бога верить трудно…» И ведь эта скабрезная тусовщица великолепно знает, что коммунизм не может закончиться и от него нельзя отвязаться, поскольку для человечества это лучшая модель общества будущего, которое в его первой стадии, как социализм, было уничтожено именно Устиновыми и Жириновскими. Но мимоходом в подсознание читателя эти кувалдо-слоганы уже вбиты. Умело-подло и грязноталантливо.

Так что когда будете читать этот якобы детективный, а на самом деле пропагандистский гнойник, попытайтесь осознать страшную природу этой грязной писанины. Их задача одна — вымазать в подсознании гнойной ложью социалистическое прошлое, которое они сами и разрушали.

То, что это компьютерные «авторы», я напишу отдельно, но пока нечто характерное. Например, та же Дашкова. Её герой («Херувим») хочет посетить могилу матери, которая похоронена на Долгопрудненском кладбище. Это кладбище находится в 620 метрах от МКАД. По сути дела, это Москва, которая уже давно распространилась до старых когда-то деревенских районов Московской губернии. Но это в реальной жизни, а компьютерной, созданной ментами Дашковой это неизвестно. Её герой до этого кладбища долго едет по дорогам Подмосковья мимо нищих деревенек. Для неё Долгопрудный, половина территории которого — это Москва, — какая-то дальняя глубинка. Героиня компьютерной Донцовой может, когда следит за душегубом, спокойно прятаться за кустами на сквере перед кинотеатром «Иллюзион». И это нормально, если смотреть на этот район по компьютерной карте. Но в реальной жизни этот сквер — условность. Там вообще нет кустов, за которыми можно прятаться. Это могло быть где-то в 1940-е гг. И такими ляпами грешат все компьютерные детективщицы.

Первая следственная комиссияобразовалась при Петроградском Военном Революционном Комитете. Кадры оной состояли из рабочих, солдат и матросов, которых выделили общественные организации, и они-то и разбирали дела преступников. Наиболее опасных отправляли в тюрьму, менее опасных освобождали.

ЧК были, естественно, приданы свои отряды для оперативной работы.Вначале это были, как я уже писал, просто добровольцы, которых рекомендовали профсоюзы, партийные организации, исполкомы и командиры красных отрядов, направлявшие в ЧК солдат и матросов. 18 марта 1918 г. Коллегия ВЧК вынесла постановление, в котором было принято решение объединить все отряды в центре в единое формирование — «Боевой отряд ВЧК», который к концу апреля уже состоял из 5 рот по 125 пехотинцев, 50 кавалеристов, 60 пулемётчиков (если по табелю [пулемётчику должны были придаваться 2-й номер — следящий за лентой и водяным радиатором и 3-й номер — подносчик коробок с патронами], то это 20 пулемётов), 40 артиллеристов, 80 самокатчиков (спецназ на велосипедах) и 3 экипажа бронеавтомобилей. Отряды ЧК стали создаваться и на местах.