Крис Нонтон - В поисках гробниц Древнего Египта [Тайны Нефертити, Александра Македонского, Клеопатры]

Как мы выяснили, в Фивах традиция погребения фараонов и других высокопоставленных египтян имела тенденцию к упрощению и большей безопасности гробниц. Однако на севере картина была иной, что подтверждают удивительные захоронения фараонов XXI и XXII династий, обнаруженные в 1930-х годах в дельте Нила. Найденные там гробницы таили в себе сокровища, способные затмить «удивительные вещи» из усыпальницы Тутанхамона. Вдохновленные этими находками, египтологи бросились на поиски гробниц XXIII династии (правда, не в том месте), ожидая, что они будут такими же роскошными. Другой заветной целью ученых были усыпальницы фараонов XXVI династии — последней линии наследных правителей, чьи захоронения до сих пор не найдены.

В 1928 году французский археолог Пьер Монте приступил к раскопкам в местечке Сан-эль-Хагар, более известном как Танис и находящемся на северо-востоке дельты Нила. В этом районе Монте привлекла возможность найти новую информацию об отношениях египтян с их азиатскими соседями. Перед этим Монте работал в Библе, важном портовом городе финикиян, расположенном на территории современного Ливана. Ученый придерживался мнения, что на месте Таниса находился сначала Аварис — база ханаанских правителей из рода гиксосов времен Второго переходного периода, а затем и Пер-Рамзес — столица, построенная при Рамессидах XX династии в конце Нового царства [223]. Самыми заметными памятниками Таниса являются огромные, искусно выполненные скульптуры, расположенные в окрестностях храма Амона, на стенах которого имеется надпись с именем Рамзеса II. Именно этот факт и подтолкнул историков к предположению, что здесь находилась столица. Однако теперь мы знаем, что Пер-Рамзес располагался в 20 км к югу от Таниса, на месте современной деревни Кантир, но был заброшен, когда рукав Нила, на котором он стоял, стал заиливаться. Столицу решили перенести в Танис, потому что этот город стоял на берегу другого рукава, который был в прекрасном состоянии. Когда город построили, скульптуры из храма Рамзеса II перенесли на новое место, тем самым не только сохранив великолепный монумент и избавив преемников фараона от необходимости строить храм с нуля, но и запутав археологов, живших три тысячи лет спустя.

Монте сфокусировался на останках великого храма Амона, северного двойника культового центра Амона в Карнаке. За десять лет ученому удалось значительно расширить информацию об истории храма со времен Рамзеса II до периода правления Птолемеев, а также обнаружить большое количество материала, напрямую свидетельствующего о связи этого места с азиатскими соседями Египта. Находки французского исследователя имели большое историческое значение и помогли нам лучше изучить Третий переходный период, хотя до определенного времени они были не слишком разнообразны. Однако все изменилось в один февральский день 1939 года.

Монте работал в юго-восточном углу храма Амона, во внутреннем контуре, обследуя то, что назвал «симпатичной брусчаткой» [224]. Вынув из «брусчатки» очередной камень, выступавший сильнее других, Монте увидел под ним пряжку, покрытую перегородчатой эмалью, миниатюрный гробик и несколько ушебти с именем фараона Шешонка. Археологи из его команды нашли также необычную каменную кладку и, в духе того времени, простучали ее тростью. Судя по звуку, под камнями была пустота, и после короткого замешательства ученые разобрали кладку. Сразу стало ясно, что перед ними царская усыпальница. Монте писал:

По моей просьбе вход расчистили от грунта и камней, после чего я спустился в квадратную камеру, стены которой покрывали иероглифы и изображения людей. За ней находилось еще одно помещение с большим саркофагом, занимавшим три четверти всего пространства… Все были просто потрясены. Я вызвал людей Хассанейна со всеми тележками, которые они смогли найти, чтобы мы могли расчистить этот удивительный монумент как можно скорее [225].

На самом деле Монте попал в гробницу через крышу [226]. Они спустились в квадратную камеру — одно из нескольких тесных помещений со стенами из известняковых и гранитных блоков, до этого явно использовавшихся в более древних монументах Рамессидов. Эти комнаты были устроены в углублениях в земле, а затем засыпаны, благодаря чему гробница была хорошо спрятана и попасть туда можно было только через шахты [227].

Хотя каменные блоки были заимствованы из других строений и, соответственно, на них были элементы оригинального декора, внутренние стены гробницы расписывали заново уже для этого конкретного захоронения. Монте с коллегами очень быстро наткнулся на картуш, принадлежавший фараону по имени Осоркон, из чего сделал вывод, что перед ними гробница одного из царей Третьего переходного периода.

Усыпальница состояла из четырех камер, в трех из них были следы по меньшей мере одного захоронения. В первой камере стоял громадный, но пустой саркофаг без имени хозяина, в третьей также стоял саркофаг, вырезанный из кварцита еще во времена Среднего царства; на нем было начертано имя нового владельца — Хеджкхеперра Сетепенра Такелота I, третьего фараона XXII династии.

Главным помещением гробницы была четвертая камера. В ней Монте обнаружил саркофаг самого Осоркона, а именно Усермаатра Сетепенамона Осоркона II, преемника Такелота I. За этим саркофагом стоял еще один, гораздо меньшего размера, на нем было вырезано имя сына Осоркона — Горнахт. Гробница, очевидно, подвергалась разграблению, но в ней сохранилось кое-что из погребального инвентаря, в том числе ушебти, канопы и немного украшений. Монте и его команда нашли захоронение двух фараонов, чьи имена были написаны на саркофагах, одного принца и еще одного неизвестного, вероятнее всего тоже фараона. Это была настоящая сенсация, и ученых переполняли эмоции. Монте немедленно бросил все ресурсы на расчистку территории над гробницей, что привело его к еще более громкому открытию.

Вскоре команда Монте нашла еще одну «брусчатку» в восточной части монумента. Они вынули каменные вешки над входом в шахту, размуровали его и увидели небольшую камеру, украшенную надписями, содержавшими имя Пасебхану I, более известного под своим греческим именем Псусеннес I. Оказалось, что эта гробница принадлежала не очередному фараону XXII династии, а являлась более ранним захоронением царя XXI династии. При входе в усыпальницу археологи обнаружили скопление статуэток ушебти, гипсовых кувшинов и бронзовых украшений, а чуть правее, между двумя полуразложившимися мумиями, на постаменте стоял изумительный гроб с изголовьем в виде соколиного лика, сделанный из цельного куска серебра. Но, к удивлению исследователей, гроб принадлежал не Псусеннесу, а Хекакхеперра Шешонку из XX династии, о котором тогда ничего не было известно, а сейчас он получил порядковый номер IIа {15} , [228]. В красивом гробу лежала мумия, от которой из-за воздействия влажного климата дельты Нила остался один скелет. Изначально она была спрятана в футляр, но он также практически полностью разложился. При этом сохранилась погребальная маска из цельного куска золота (см. Фото 15) [229], а также три нагрудных украшения из золота и других драгоценных материалов исключительно тонкой работы. Это свидетельствовало, что захоронение было устроено с роскошью. На одном из нагрудных украшений имелся крылатый скарабей из нефрита, на втором — скарабей из лазурита, по бокам от которого поднимали головы две кобры с белыми коронами Верхнего Египта; третье было украшено изящной ладьей, несущей лазуритовый солнечный диск под звездным небом [230]. Хекакхеперра Шешонк не оставил значительного следа в истории, но явно был не из скромных фараонов: Монте провел весь остаток 1939 года, со всей осторожностью извлекая сокровища из его гробницы.