Петер Элебрахт - Трагедия пирамид: 5000 лет разграбления египетских усыпальниц

Три дня спустя я зашел попрощаться с мэром Бени-Суэйфа, но его не оказалось на месте. Через своих сотрудников он просил передать, что будет рад, если мы, четверо европейцев, в следующий раз сможем без особых затруднений поработать в Абу-Сир-эль Мелеке.

На обратном пути в здании Службы древностей в Каире, район Абаасия, я узнал от инспектора Бальбуша, что 11 сентября в Файюмском районе, недалеко от Мединет-Мади, было совершено ограбление храма. Инспектор не мог сообщить подробности и сказал только, что полиции удалось поймать преступников.

Предостережение «Берегись! Джабель призовет тебя!» не действует. Грабительским налетам на усыпальницы тогда настанет конец, когда воровской добыче будет объявлен бойкот во всем мире. Но, принимая во внимание ценность иссякающего товара и повышение в связи с этим цены, любые решения остаются лишь благим пожеланием.

Попасть под запущенную колоннаду на углу каирской улицы Гумхурия нелегко, если вы, скажем, ищите кого-нибудь на Площади оперы после спектакля. Перед фасадами контор торговцев древностями, таких, как «Фараг эль-Шаер, сыновья» или «Хамди Эль-Габри, братья», иностранец ощущает особый трепет. Подобное чувство в этой стране охватывает всякого, кто хотел бы приобрести древнеегипетские ценности. Опущенные жалюзи витрин вовсе не означают, что торговля древностями прекратилась, а состоятельные и умудренные опытом хозяева магазинов удалились под тент какого-нибудь кафе выпить чашку мокко. Скорее всего, Служба древностей уличила изворотливого торговца в противозаконных действиях и лишила его лицензии.

Но как бы сурово ни каралась незаконная торговля, все меры, принимаемые властями для уничтожения черного рынка, оказываются бессильными. В конце концов, мало что можно противопоставить традиционным уловкам, уверткам и трюкам торговцев и укрывателей краденого. Что могут законы, если в жилах мошенников всех мастей течет воровская кровь? За опломбированными дверями лавок, в запертых на засов павильонах процветает торг.

Если вы спросите немногих имеющих лицензию продавцов древностей, как идут дела, они ответят, что ремесло их с каждым годом все более приходит в упадок и впереди не видно никакого просвета. Происходит это не от того, что недостает нового товара, просто Служба древностей потеряла всякое доверие к такому достойному занятию, как торговля древностями. Она с удовольствием закрывала бы одну лавку за другой. По мнению «несчастных» торговцев, меры властей могут подорвать туризм, а ведь иностранцы, приезжающие в Египет, желают непременно приобрести какую-нибудь древность в качестве сувенира. А этого, оказывается, не понимают упрямые бараны из различных ведомств!

Если попытаться вскрыть истину, очень скоро станет ясно, что причитания торговцев малоубедительны. Естественно, масштабы сделок конца XIX — первой трети XX в. не идут в сравнение с тем, что происходит в наши дни. Сегодняшние сделки весьма «средненькие». Ныне уже не увозят за границу целые поминальные храмы и другие сооружения, а это раздражает торговцев, для которых сделки подобного рода — мечта. Они забывают, что люди их круга никогда в прошлом не участвовали в таких предприятиях. Лишь немногие из их соотечественников получали солидные доходы, остальные довольствовались сравнительно скромными барышами.

Расхитители памятников культуры, принадлежащие к новому поколению, т. е. те, кто промышляет в провинциальных некрополях Среднего и Верхнего Египта, вряд ли могут конкурировать с разбойниками минувших времен. То, что они добывают, это — quantite neglige able [39] Нечто такое, о чем не стоит даже говорить (франц.). , над чем клан Расулов лишь устало усмехнулся бы. Кроме того, их приобретения не оседают у торговцев Каира и Луксора. Большие грабительские налеты, совершаемые в наши дни, устраивают иные люди по заданию из-за границы.

Нравы и законы стали строже. Так, по закону торговец памятниками египетского искусства обязан регистрировать выставляемые на продажу предметы в Службе древностей и получать соответствующее разрешение. Каждый вторник торговцы могут предъявить свой товар куратору Египетского музея; этот хорошо знающий дело человек либо дает разрешение на продажу, либо конфискует вещи в пользу государства. Иногда бывает даже, что под запрет попадают первоклассные подделки. Осторожность — прежде всего, говорят себе кураторы, которых в свою очередь тоже проверяют. Они имеют все основания быть настороже. Доктор Салех из Египетского музея рассказывал мне, что продувные торговцы отделывают подлинные вещи под имитацию, чтобы получить разрешение для законной продажи.

При всем желании не стоит проливать слезы из-за торговцев произведениями искусства. Волна повсеместного увлечения Египтом — против которой ни одна страна не воздвигает дамб — выносит на берега Нила громадное количество туристов. Музеи сообщают о рекордном числе посетителей. Даже заказанный в отеле номер тут же передадут другому клиенту, если вы хотя бы на полчаса задержались с сообщением о предстоящем прибытии. Бакшиш делает возможным и это. Там, где сияет солнце и мерцают улыбки фараонов, царствуют бешеные деньги; ими не брезгают даже государственные учреждения. Гипсовые слепки знаменитых музейных экспонатов оцениваются сегодня довольно высоко. На первый взгляд создается впечатление, что выставленные слепки — подлинники. В действительности это всего лишь чистый гипс!

Ни один турист не уезжает из Египта без какой-нибудь безделушки. Люди, связанные с процветающей индустрией сувениров, — изготовители и поставщики — получают такие доходы, что у некоторых от изумления могут навернуться на глаза слезы; операции со всякого рода археологической мелочью, с имитациями обставляются таким фантастическим образом, что приобретают характер крупных сделок. Еще старик Вулворт говаривал: «Я получаю деньги за каждую запятую! Дело — в количестве». Мелкие торговцы не просто держатся на поверхности — они плавают как рыба в воде и не собираются тонуть.

В витринах магазинов красуются различные миниатюрные копии богов— начиная от Осириса и кончая Тотом 1; в застекленных шкафах бронзовые или терракотовые статуэтки ждут ослепленного страстью покупателя; в обитых бархатом шкатулках поблескивают вправленные в золото обломки амулетов — дорогие модные украшения в современном духе. Такова лицевая сторона медали. Но существует и обратная сторона. За красивыми витринами, в глубине помещения, совершаются крупные сделки, в которых участвует весь семейный клан; в борьбе с ним господа из Службы древностей не раз ломали зубы.