Александр Спеваковский - Самураи - военное сословие Японии

Токугавское правительство лишило феодалов возможности вести междоусобные войны и выступать против центральной власти, сохранив за собой право контроля над даймё. У феодалов, выступавших против Токугава, отнимали (полностью пли частично) владения, в некоторых случаях недовольных перемещали в другие районы [63, с. 376–380].

Одной из главных мер, принятых центральным правительством в первые же годы, было разделение всех крупных феодалов на три группы в зависимости от их прежнего (до 1600 г.) отношения к дому Токугава. В высшую группу даймё входили так называемые госанкэ (три знатных дома) — семьи, родственные дому Токугава (Кии, Мито, Овари); во вторую группу — фудай-даймё — князья, находившиеся в вассальных отношениях к сёгуну и поддерживавшие его во время битвы при Сэкигахара; в третью — тодзама-даймё, т. е. даймё, которые были враждебны дому Токугава в его борьбе за центральную власть [113, с. 95].

Тодзама-даймё относились к группе феодалов, земли которых нередко конфисковывались и передавались сторонникам Токугава или рассредоточивались между владениями фудай-даймё с целью предотвратить заговоры или создание группировок, могущих причинить вред правительству.

С этой целью были введены институт заложничества (санкин-кодай), предусматривавший, что даймё после годичного пребывания в своем поместье должны были год жить в Эдо и держать там свою семью в качестве заложников; положение о выдаче ссуд для удержания феодалов в финансовой зависимости; закрытие страны во избежание внешних стимулов волнений и т. д. [113, с. 96].

Кроме того, за феодалами и их поместьями зорко следили особые чиновники сёгуна — мэцукэ [14] Мэцукэ — букв. «прикрепленный глаз». , в подчинении которых находился аппарат секретной службы, и разъезжавшие по феодам инспекторы, незамедлительно докладывавшие о любых, даже незначительных, происшествиях и инцидентах вышестоящему начальству.

Не менее важной задачей третий сёгунат считал консервацию сложившегося в Японии к началу XVII в. политического и общественного строя [47, с. 25]. Сословной системе и строгому соблюдению отношений господства и подчинения в этот период уделялось особое внимание. Деление общества на сословия, введенное Хидэёси, осталось почти в неизменном виде [15] При Хидэёси население делилось на воинов (самураи), крестьян (хакусё) и горожан (тёнин). с той лишь разницей, что сословие горожан стало подразделяться на ремесленников и купцов. Классовая структура эпохи Токугава выражалась формулой «си — но — ко — сё» — «самураи — крестьяне — ремесленники — купцы». Все четыре сословия вместе назывались «симин» [113, с. 101]. Самураи, естественно, как опора токугавского режима стояли на высшей ступени общественной лестницы, они считались лучшими людьми страны, цветом японской нации. Отсюда поговорка:

Хана-ва сакураги

хито-ва буси.

«Среди цветов — вишня, среди людей — самурай». За самураями шли крестьяне. Земледелие, по конфуцианской этике, считалось благородным занятием еще в древнем Китае. Это положение осталось неизменным и в феодальной Японии. К тому же крестьянство для бакуфу и кланов по существу являлось основным источником средств (в первую очередь риса — всеобщего денежного эквивалента). В связи с этим крестьяне особо выделялись самурайством среди простонародья и занимали как бы привилегированное положение среди низших сословий.

Ниже крестьян стояли ремесленники и уже совсем презренными считались купцы. Замыкали социальный ряд феодального общества две категории населения: нищие (хинин) [16] Хинин — букв, «нечеловек». и эта — парии, которые исполняли самые грязные и постыдные, по мнению самураев, работы, связанные с выработкой кожи и кожевенным производством, уборкой нечистот и т. д.

Совершенно обособленной продолжала оставаться придворная аристократия (кугэ) — прослойка господствующего класса, занимавшая формально еще более высокое место, чем самураи, в сословной организации японского общества, но лишенная всякой политической власти и способности к действию.

Переход из одного сословия в другое практически был невозможен, за исключением случаев усыновления.

Сословие воинов формально считалось единым. Тем не менее регламентация Токугава коснулась и его. Она ввела четкое иерархическое разделение в среде военного дворянства. Наряду с выделением у самураев высшего ранга даймё (военной знати) трех классов (госанкэ-, фудай- и тодзама-даймё) и иерархией феодальных князей, определявшей положение каждого из них [17] Даймё в соответствии с их богатством и могуществом делились на даймё высшего ранга — владетелей провинций — кунимоти, или кокусю; владельцев замков — сиромоти, или дзёсю; владельцев поместья — рёсю. В связях между даймё существовали отношения старшинства и подчинения, зависевшие от степени их богатства и доходов. по размерам территории, была оформлена новая прослойка самурайства, так называемые хатамото (букв. подзнаменные или знаменосцы), или дзикисан (непосредственные вассалы), которые, как и уже названные выше гокэнин, являлись годзикисан, т. е. самураями, подчинявшимися непосредственно бакуфу и сёгуну [113, с. 105].

Хатамото, в отличие от гокэнин, обладали большими привилегиями: они имели право личных аудиенций у сёгуна, при представлении министрам сёгуна (родзю) входили в помещение непосредственно с главного входа; во время встречи с процессией госанкэ поворачивались к ней спиной, делая вид, что не видят ее, тогда как гокэнин обязаны были припадать к земле сразу же, увидев копьеносцев торжественного шествия [113, с. 105]; могли ездить верхом, даже в Эдо, что прочим не разрешалось [23, с. 102]. В случае войны хатамото должны были принимать участие в комплектации армии сёгуна, поставляя по пять человек с каждой тысячи коку [18] 1 коку = 180,391 л, приблизительно 150 кг. риса своего годового дохода. В мирное время хатамото входили в состав административного аппарата сёгуната, приближаясь этим к даймё, и составляли вместе с сёмё [19] Сёмё — мелкопоместные феодалы, букв, «малое имя» в противоположность даймё — «большое имя». верхушку сословия самураев.

Хатамото и гокэнин так же, как и даймё, делились на категории: фудай (фамилии ближайших сподвижников Токугава Иэясу) и гохо [113, с. 105].

Ниже хатамото и гокэнин по социальному положению стояли вассалы вассалов — байсин, или самураи, находившиеся в подчинении многочисленных местных феодалов [135, с. 106].

Последнее место в сословии принадлежало низшим самураям, рядовым воинам — асигару, или кэнин.

Вне всех этих категорий стояли ронин, или роси — самураи, утратившие место в своей феодальной организации, в своем клане (хан). Они покидали своего сюзерена по его принуждению (в случае разрыва договора между господином и слугой, что бывало крайне редко) или же добровольно (например, для совершения кровной мести, после исполнения которой могли вернуться к своему хозяину). Многие ронины, лишенные средств к существованию, искали нового покровителя или становились на путь грабежа и разбоя, объединяясь в банды и терроризируя жителей мелких деревень, путников на дорогах. Среди ронинов, «самой развратной категории населения», готовой за деньги на любые преступления, вербовались также наемные убийцы (см. [83, с. 48]).