Владимир Земцов - Великая армия Наполеона в Бородинском сражении [litres]

И все же в 1812 г. работа служб, призванных обеспечить быт и работу главнокомандующего Великой армией, не всегда была на высоте. Сказывались обширность пространств, особенности дорог (не всегда столь восхитительных, как главные тракты), масштабы проводимых операций и слабое представление о театре действий. Наконец, нельзя игнорировать такие важные и естественные для любого человеческого организма вещи, как влияние на самочувствие непогоды и непривычного для южного европейца русского климата. Все вместе это не могло не сказаться на тех решениях, которые принимал Наполеон под Бородином.

Особую роль в жизни солдата Великой армии 1812 г. играла военная одежда. Она не только была важнейшим символом принадлежности к военному сообществу, не только воплотила в себе эстетические взгляды, корпоративные традиции, особенности социального и национального положения ее владельцев, но и отразила все перипетии кампании 1812 г., начиная от природных условий театра военных действий и заканчивая состоянием духа армии, отдельных частей и даже солдат.

Французский мундир наполеоновской эпохи родился в годы Революции, когда белые кафтаны армии Старого порядка постепенно были вытеснены синими, носившимися первоначально солдатами национальной гвардии [921]. В начале XIX в., в связи с проблемами получения с Явы, из Бенгалии и Гватемалы индиго, использовавшегося в качестве красителя, был поставлен вопрос о возможности возвратить пехотинцам белые мундиры. В армии это вызвало разную эмоциональную реакцию. Многие приветствовали этот эксперимент, вызвавший у некоторых ветеранов чувство ностальгии по временам старой армии, а кое у кого и надежды на возвращение к прежним дореволюционным порядкам. Однако большинство в армии, все еще проникнутое республиканскими настроениями, этой затеи не одобрило. В конечном итоге эта попытка, начатая в 1805 г., к 1807 г. была оставлена. Однако вплоть до 1812 г. среди полков французской армии продолжали еще встречаться мундиры белого цвета [922].

Помимо того, что мундир наполеоновского времени воплощал своего рода политический идеал французской армии – цезаризм, рожденный Революцией, он отразил и особенности эстетических воззрений людей той эпохи (человек начала XIX в., чувствуя противоречие между античным идеалом в одежде и утилитарностью своего костюма, пытался сделать этот костюм более разнообразным и ярким), а также заметное стремление к функциональности. Несмотря на бросающееся в глаза современному человеку неудобство военной формы начала ХIХ в., она не была уж столь непрактичной. К примеру, кивера, которые стали с 1806 г. заменять в пехоте фетровые шляпы, защищали голову солдата и от сабельных ударов, и от непогоды, а козырек кивера защищал глаза от солнца. В самом кивере можно было носить разнообразные солдатские принадлежности, а ночью его нередко подкладывали под голову вместо подушки (такого рода картину изобразил на одном из своих рисунков 1812 г. Адам).

Наполеоновская армия, все более иерархизируясь, производила многочисленные внешние символы в одежде для закрепления новых социальных структур. Все начиналось с первых дней службы, когда молодой солдат, получив форменную одежду и амуницию, получал и свою персональную книжку (livret), в которую периодически заносились сведения о состоянии носимого имущества. Военная одежда становилась частью солдатского естества, тем элементом, который, наряду с самой жизнью солдата, был единицей учета огромного армейского организма. Любая перемена в солдатском статусе в рамках этого механизма теперь автоматически отражалась на его одежде: от шевронов за выслугу лет до множества внешних отличий при переходе в элитную роту. То же происходило и с одеждой офицеров. Кастелан вспоминал, как, узнав о своем продвижении по службе после Бородина, его товарищи, не дожидаясь оформления официальных бумаг, спешили внести изменения в детали своих эполет [923]. Социальный статус человека не просто отражался на внешних элементах формы, но и сами детали мундира непреодолимо воздействовали на внутреннее самоощущение его владельца. Помимо этого, мундир традиционно использовался властью и для распаления духа состязательности и корпоративности: гвардии с армейскими частями, элитных рот с ротами центра, кавалерии, пехоты и артиллерии друг с другом, наконец, между отдельными полками, равными в формальной иерархии между собой. Это было то, что называется «честью мундира», но никогда это чувство не было столь эффективно использовано властью, как во время Первой империи во Франции.

Вплоть до 1812 г. фактически существовали два канала формирования и развития «чести мундира»: один – формировался властью через различного рода частные регламентации форменной одежды, а второй представлял собой некую внутреннюю самопроизвольную традицию, рождавшуюся в обыденной армейской жизни. Так, помимо официальных регламентов, элитные роты сами вводили или видоизменяли элементы своих отличий – султаны, этишкеты, эполеты, латунные бляхи, галуны… Полковники придумывали самые замысловатые формы для своих музыкантов. Да и сам непростой армейский быт постоянно вызывал к жизни такие варианты одежды, которые в обычной жизни было трудно представить. «Во многих частях, – отмечалось в циркуляре по корпусу Даву от 21 сентября 1811 г. – солдаты нередко надевают предметы обмундирования… не соответствующие даже полкам, так что создается фантастическая униформа» [924]. Однако все же это подчинялось ряду неких общих принципов и традиций. К 1812 г. власть сделала попытку монополизировать регламентацию мундирной символики. Комиссия, в состав которой входили многие видные военачальники, в том числе маршалы Л.-А. Бертье, Ж.-Б. Бессьер, генералы Ф.-Ж.-Б. Ф. Кюриаль, П. Ватье и др., попыталась разработать и утвердить все или почти все, что касалось униформы. В разгар подготовки к походу в Россию Наполеон торопился с утверждением и введением этого нового всеобъемлющего регламента [925]. Наконец, 19 января и 7 февраля 1812 г. подписанием двух декретов [926]новое обмундирование было узаконено в «регламенте Бардена», по имени Э.-Л. Бардена, гвардейского майора, автора основного текста утвержденных документов.

Хотя военная администрация предпринимала энергичные усилия реализовать унификацию обмундирования на практике [927], но к началу военных действий заметных перемен в облике войск все еще не произошло. Новая форма стала появляться только в 1-м армейском корпусе Даву, но в каких именно частях – исследователи до сих пор не установили (есть даже мнение, что мундиры «барденовского» типа вообще так и не попали в войска, вторгшиеся в Россию). Мундиры французских солдат, двинувшихся в Россию, являли собой воплощение идей нового мира, не успевшего еще закоснеть в имперских формах, и придавали солдатам, их носившим, мощный заряд психологического превосходства над противником.