Анатолий Дивильковский - Памятка военнопленного

Империалисты и ведут борьбу против нашего большевистского коммунизма, борьбу не на жизнь, а на смерть Победит либо коммунизм, либо империализм, будет наверху либо наш Ленин, либо американский Вильсон. Вместе им не жить.

А что же такое империализм? Это есть под новым видом просто-напросто тот же самый капитализм, значит, такой порядок жизни, где всем командует денежный капитал, стоящий как на фундаменте, на множестве наемных рабов, называемых рабочими.

Разница тут та, что империализмом зовется капитализм самоновейший, злее прежнего. Особенность его нынче состоит в погоне за всемирной «империей», иначе сказать — за самодержавным владычеством над всем миром.

Еще лет 30 назад этого не было; капиталисты Европы и Америки спорили друг с другим из-за разных рынков для сбыта, из-за дальних, заморских колоний. Они делили промежду себя жаркие страны, населенные полудикими народами. Но они не добивались окончательно задавить всех других капиталистов, чтобы добыть себе монополию (единую и полную хозяйскую власть на всей земле).

Империализм же этого именно добивается. Хочет уничтожить всех своих конкурентов и остаться владыкой всего света. Так, американские банкиры-миллиардеры гонятся за полным уничтожением, либо подчинением себе сперва германских, а потом и английских капиталов.

Из-за того и жесточайшая война. Спрашивается теперь, зачем же целые огромные народы лупили без пощады друг дружку в этой войне? Из-за того лишь, чтобы капиталистам доставить монополию. Ну, ладно, кончили войну, победили англичане да американцы какая же выгода их народам? Ничего, кроме смерти и нужды голодной.

Поэтому-то и в России у нас столько бедствий и трудностей и безобразий. Ведь кроме нас во всем мире еще царит кровожадный империализм. Понятно, что слишком еще много людей в самой России никак не могут поверить, что коммунизм всех одолеет и сам устроит свой дом.

Эти люди-маловеры и жадные слуги капитала и портят все дела Они все еще считают их за шутку, за глупость. И несут советскую службу спустя рукава. Настоящее дело, думают они, будет, когда снова прибудет сюда на царство желанный хозяин — капитал.

А между тем чужестранный империализм сам наступает на нас отовсюду и стесняет нас голодом так, что едва дышать можно. Эти внешние стеснения присоединяются к тому внутреннему маловерию и жадности. И вот вам как трудно доброму делу прорваться сквозь эти вражьи окопы и заграждения.

Против империализма сейчас у нас лучшее средство — Красная Армия. Поэтому наше последнее слово к военнопленным будет увещательное: товарищи, для вашей свободы, для сохранения власти ваших советов, для счастья ваших детей и внуков — идите все в Красную Армию сражаться против наших обидчиков — империалистов и белогвардейцев.

Однако, об этом надо сказать немного пространнее.

Военнопленные, как люди, пострадавшие особенно от войны, ничего так не ненавидят, как войну. Идут на родину и клянутся никогда в свете не воевать больше.

И слышали тоже военнопленные, что с тою же ненавистью к войне вступили во власть и российские советы рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов, что в октябре месяце революция была произведена под тем первым лозунгом, чтобы заключить немедленный мир и больше не воевать.

А теперь снова — Красная Армия, значит — война. Не есть ли это полное нарушение того прекрасного лозунга мира?

Ничуть не бывало. Ведь Советская-то власть заключила мир в несправедливой империалистской войне. Советы торжественно обещали всему миру вперед таких наступательных, грабительских войн не вести.

Но как же, если без всякого внимания к нашему миролюбию империалисты английские, французские, американские нападают на нас, отрывают наши лучшие земли, открыто грозят задушить?

Неужто же нам быть такими ослами, такими послушными овцами чтобы дать себя стричь и резать без сопротивления? Нет, мы еще не окончательно оглупели и против оружия сумели выставить тоже оружие.

Поэтому необходима нам сильная Красная Армия, которая уже, надеемся, не даст спуску никаким хищникам Европы, или Америки, либо Азии.

И если военнопленные желают действительно добра своему отечеству, да и себе самим, то они поймут, что сколько ни худое дело — война — тут ничего не поделаешь. Воевать надо.

Следовательно, надо и вступать в ряды этой армии, хотя бы еще кости ныли от воспоминания о прелестях «цивилизованного» обращения с пленными.

Надо вступать в эту коммунистическую армию и надо сражаться в ней молодцом, как подобает старому, опытному воину, повидавшему смерть перед собой сотни раз.

Военнопленные и могут быть особо полезны, как живой пример для молодежи, собравшейся сейчас в Красной Армии. Из военнопленных многие могут быть дельными офицерами в ней.

Но военнопленные могут принести и еще одну немаловажную пользу и в армии, и у себя по домам. Ведь они повидали-таки жизнь иную не русскую, европейскую, образованную. Жизнь там налажена куда искуснее, чище, культурнее, чем у нас.

Они присмотрелись основательно ко всем европейским распорядкам. Они научились и новым приемам в работе, навидались разных усовершенствованных машин, приборов, построек. Пусть передают эти свои драгоценные познания русским рабочим, крестьянам, воинам.

В России страшно нехватает этих важных знаний. Тут военнопленным — книги, в руки, как учителям.

Вы видите, что горевать слишком уже не приходится, возвращаясь домой, — хотя бы это возвращение было и не очень сладко.

Россия Советская, Россия Народная, трудовая, ваша Россия ждет вас не для горевания, а для работы, не покладая рук.

Встряхнитесь же, отряхните грусть. Отдохните месяц-другой, да и за работу для коммунизма, товарищи. Да здравствует Новая Советская Жизнь в России!