Сергей Мезин - Дидро и цивилизация России [litres]

Я верю, что Коллегия могла бы с легкостью взять в качестве платы продукты, которые колонист хочет сбыть, и предоставить ему это как надежный выход. Однако если вникнуть в эту прискорбную операцию, то это всегда будет только способ обеспечить маленькие суммы, жертвуя большими.

Есть средство более мягкое, более великодушное и, значит, более достойное для благотворительности Ее Величества Императрицы. Оно не обеспечивает императорской казне возвращение шести миллионов, которые из нее вышли, но обеспечивает эти шесть миллионов национальному богатству. Это сначала покажется безумным расточительством, так как состоит только в пожертвовании (с некоторыми ограничениями) этими плохо распределенными шестью миллионами.

Как, после стольких забот, трудов и затрат надо еще, чтобы Ее Императорское Величество отдала колонистам все, что они ей должны? Но если колонии не в состоянии расквитаться с Ее Императорским Величеством, приведет ли их мучение, притеснение, подавление путем конфискации продуктов в состояние погасить долг? И если, делая охотно и вовремя эту необходимую жертву, колонии сделают процветающими и способными сбывать ежегодно продукты их земли, которые приносили бы России каждый год около миллиона, то не разумной ли является эта большая жертва?

Чтобы не ошибиться в этом важном суждении, рассмотрим современное положение колоний и их естественные ресурсы. Имеется еще семь тысяч семей. Из них шесть тысяч – земледельцы, и тысяча – ремесленники. Если, надеясь на прибыль, каждый земледелец возьмется обработать две десятины табака (как известно из опыта, в плохие годы продуктивность одной десятины – 30 пудов, в средние – 50, в лучшие – 90 или 100, средней можно считать продуктивность в 60 пудов с десятины), то это дает 120 пудов с двух десятин.

Работа шести тысяч семей произвела бы таким образом 720 000 пудов табака, которые, по полтине за пуд, доставили бы колонистам 360 000 рублей.

Однако прибыль России я не ограничиваю этой суммой, так как этот табак, продаваемый в Санкт-Петербурге, всегда будет продаваться за границу по 1 рублю 25 копеек. Это уже будет 875 тысяч 7 рублей, которые Россия получит от колоний просто за счет табака.

Итак, вот компенсация жертвы, которую мы предлагаем. Отказаться от шести миллионов рублей, чтобы увеличить на один миллион в год торговый баланс своих подданных, это, без сомнения, средство, доступное не всем монархам. Однако счастливы те государи, которые могут себе это позволить, не подвергаясь никакому риску, даже рискуя. Речь идет только о том, чтобы обеспечить эту компенсацию, но от нее может последовать еще и другая компенсация: так как добро влечет за собой добро, а зло – зло.

Эта новая компенсация состоит в постоянной десятине, установленной для колоний в качестве способа возмещения убытков. Обложение тем более справедливое, что оно является мало обременительным, и оно было бы для грядущих поколений колонистов вечно существующим памятником, который бы напоминал им и об их происхождении, и о том, что их основоположница сделала для них, и том, что они должны России.

Как мы видели, колонисты, получившие поддержку, могли бы вырастить на 360 000 рублей табака, продаваемого на месте по полтине за пуд. Это 36 000 рублей десятины, которые они принесли бы сборщикам налогов, так же ограниченным в их полномочиях, как и крестьяне. Но если предположить, что у сборщиков окажутся большие ресурсы и что ничто не помешало бы им отправлять продукт их десятины в Петербург, они могли бы извлечь достаточно легко 72 000 рублей (мы пренебрегли в наших подсчетах четвертиной рубля с пуда, которой почти будет достаточно на транспорт); мы назвали в качестве объекта десятины только табак, не обращая внимание на культуры рапса, пшеницы и многие другие продукты.

При этом ни в ближайший год, ни в следующий не нужно ждать, что колонии принесут этот хороший доход. Он может возрастать только в постепенной прогрессии, которая будет более быстрой по мере объединения интересов. Однако не фиксируя точно времени, за которое колонии достигнут полной силы, мы без всякого риска полагаем, что в течение двух или трех лет без издержек средств, забот и трудов Двора, колонии, представленные сами себе, были бы в десять раз более цветущими, чем сегодня после восьми лет мучений и шести миллионов затрат.

Следует ли забрать десятину колоний в ведомство Ее Величества и поручить собирать ее воеводам провинций, где расположены колонии? Нет, это не так. Так как сборщики налогов были бы слишком равнодушными, колонии попали бы еще под одну чиновничью администрацию. Они бы только сменили администрацию. И им пришлось бы жаловаться не столько на администраторов, сколько на саму природу администрации.

Фиксируя права колонистов, обеспечивая их личную свободу и свободу их имущества, наконец, делая совсем невозможным их порабощение, я бы предпочел за лучшее, чтобы колонии разделили на множество групп и чтобы им назначили множество добрых служащих Ее Величества, которые, находя свой интерес в том, чтобы сделать своих новых вассалов счастливыми, занимались бы только ими, если бы не имелось еще большего блага – блага небывалого, которое состоит в ином распоряжении этими колониями.

Речь идет о финансировании Сиротского [Воспитательного] дома, который таким образом сделал бы сирот наиболее обеспеченными во всем мире. Колонии стали бы приютом, школой и убежищем этих несчастных. И они могли бы стать в будущем неиссякаемым питомником земледельцев, ремесленников или фабрикантов и даже художников для России. Преимущества, которые сироты извлекли бы из этого колоссального дарения, так же несомненны, как благословления, которыми они осыпали бы свою чудесную благодетельницу до тех пор, пока будут сироты в России. Но обеспечит ли это колониям выход из их слабого состояния?

Надо бы, конечно, чтобы они вышли из него, если только не упорствовать в повторении ошибок прежней администрации. Но так как новая администрация стала бы собственницей и, следовательно, заинтересованной в общем благе (так как я полагаю всегда, что свобода собственности, личности и имущества будет надлежащим образом установлена для колонистов и что их закрепощение будет вообще невозможно), то можно ожидать, что если она сделает ошибки, она их тут же заметит по уменьшению или отсутствию роста своих доходов, что заставило бы ее исправиться.

Притом, что бы оставалось делать частным сборщикам десятины в колониях? Две вещи. Взимать десятину и сбывать ее с наибольшей прибылью. Поскольку, однако, им не стоило бы больших трудов сбывать в это же время и продукцию их вассалов, то зачем им отказываться от операции, в которой они имеют 75 % выгоды и которая, поощряя колониста к большей производительности из-за уверенности в продаже, еще увеличивала бы доходы сборщиков?