Александр Чудинов - Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Ссылаясь в подтверждение «благих» намерений французов на то, что они сохранили прежнюю систему управления Египтом и широко использовали должностных лиц из числа местных жителей и османов, Клебер изображал шедшие на протяжении года военные действия между Восточной армией и турками чередой досадных инцидентов, вызванных взаимным недопониманием:

«Несмотря на объявление войны Блистательной Портой, французы продолжали придерживаться по отношению к ней открытого и лояльного поведения. Вопреки своему желанию и своим интересам они были вынуждены сражаться в Сирии и при Абукире с напавшими на них армиями, но и после этих побед, и в ходе войны ничто не уменьшало того уважения и того чувства восхищения, которое они выказывали к османам, понимая абсурдность такой войны и будучи убеждены, что нужно как можно скорей прийти к согласию» {251} 251 Ibid. P. 86–87. .

Подобное «недопонимание», по заверению Клебера, тоже было лишь следствием рокового стечения обстоятельств. Накануне экспедиции французы, готовившие свое предприятие в секрете от англичан и боявшиеся утечки информации, не сообщили Порте, что направляются в Египет исключительно ради ее же собственного блага. А затем уже англичане потопили французский флот при Абукире, из-за чего Бонапарт лишился возможности объясниться с османскими «друзьями» и те попали под влияние общих врагов и Франции, и Порты. Желанное для французов замирение Клебер пытался представить едва ли не как акт милости с их стороны, продиктованный жалостью к своему бывшему союзнику, «обманутому» их общими врагами:

«Нужно, чтобы Ваше превосходительство обрел славу, заключив мир; это самая большая услуга, которую он может оказать своей стране. Французы не боятся ни своих врагов, ни их числа, не боятся они также и войны: за десять лет они дали тому немало подтверждений. Но вести войну против Блистательной Порты — это для них все равно как если бы вести войну против самих себя. Нам приходится оплакивать даже наши победы, ибо они ослабляют ваши армии, с которыми нам вскоре придется объединить силы, чтобы сражаться против ваших истинных врагов» {252} 252 Ibid Р. 88–89. .

«Истинными» же врагами турок Клебер, как и его предшественник на посту главнокомандующего, считал их нынешних союзников.

В целом содержание письма Клебера по сути совпадает с тем, что ранее писал визирю Бонапарт. Небольшие расхождения возникают только при определении общих параметров мирного договора. Бонапарт, заявляя о том, что французы не собирались отнимать Египет у Порты, уклонился, однако, от подтверждения принадлежности в текущий момент этой страны султану, возможно, чтобы сохранить пространство для дальнейшего торга. Клебер же действует более прямолинейно и, вероятно, желая продемонстрировать туркам свою добрую волю к переговорам, сразу расставляет в этом вопросе точки над і:

«Переговоры об этом мире будут простыми и легкими. Между двумя нациями нет каких-либо спорных вопросов. Вопрос о Египте не стоит: Египет по-прежнему ваш, причем даже больше, чем когда-либо, так как мамлюки в нем больше не правят и править не будут» {253} 253 Kléber en Égypte 1798–1800. P., 1995. T. 3. Р. 88–89. .

В заключение новый французский главнокомандующий пригласил великого визиря прислать к нему своего полномочного представителя для переговоров о взаимовыгодном мире между двумя странами. Делая такое предложение, Клебер явно выходил за рамки обсуждения судьбы одного лишь Египта и пытался самовольно присвоить себе полномочия вести от имени всей Французской республики переговоры о заключении мира между двумя странами, как, впрочем, это ранее сделал и Бонапарт, когда подписал в 1797 г. с Австрией мирный договор в Леобене.

Письмо визирю было отправлено с турецким чиновником Али-ага, который служил казначеем у Мустафа-паши, бывшего командующего Родосской армией, и попал вместе с патроном в плен к французам при Абукире. Оказия представлялась не слишком надежной, и Клебер предупредил адресата, чтобы тот не удивлялся, если получит дубликаты этого послания по другим каналам. Предмет корреспонденции — мирный договор между двумя державами — был слишком важен, чтобы оставлять его на волю случая. И действительно, ненадежность способов связи и обусловленные ею задержки в диалоге между сторонами еще окажут, как мы увидим, свое влияние на ход событий. Впрочем, не исключено, что сыграл свою роль и способ доставки послания. В архиве британского министерства иностранных дел сохранилось пространное донесение Али-ага великому визирю о ситуации в Каире, написанное, очевидно, после прибытия в ставку Юсуф-паши. Сколько бы Клебер в своем послании ни заверял турок в том, что хотел бы заключить мир исключительно из благорасположения к ним, доклад Али-ага весьма убедительно выявлял истинные причины подобного «альтруизма».

Комментируя смену командующего Восточной армией, автор доклада совершенно иначе, нежели официальная французская версия, объясняет мотивы, которые побудили Бонапарта к отъезду из Египта и теперь определяют настроение оставшихся:

«Бонапарт бежал, несомненно, видя невозможность сопротивляться силам Его превосходительства великого визиря, ибо совсем не ожидал, что тот пойдет на Египет. Остальные французы пребывают в беспокойстве, растерянности и подавленном состоянии, и, возможно, только это и удерживает их тут, но в то же время они пытаются скрыть свое смятение. Подойти к ним и спросить, что они делают, невозможно. Но на основе косвенных признаков, различных разговоров и некоторых из их действий складывается впечатление, что они ни минуты не задержались бы здесь, если бы море у Александрии и Абукира было свободно от английских и османских кораблей» {254} 254 Ibid. P. 92. .

Али-ага также докладывал, что Клебер часто приглашает к себе Мустафа-пашу, принимает его даже с большими почестями, чем это делал Бонапарт, и подолгу беседует с ним о преимуществах доброго мира и союза между Францией и Османской империей, прося соответствующим образом повлиять на позицию великого визиря. Мустафа-паша, человек весьма опытный в государственных делах, ранее правивший Румелией и воевавший против России в 1787–1791 гг., тут же поинтересовался, имеет ли Клебер полномочия на такие переговоры от своего правительства, на что тот не моргнув глазом ответил утвердительно. На вопрос же паши, как Порте в таком случае следует поступить со своими союзниками, Великобританией и Россией, Клебер сказал, что турки могли бы выступить посредниками в мирных переговорах между французами и англичанами, а уж там, если все три державы договорятся между собой, с Россией они могут вообще не считаться. «Блистательная Порта не должна видеть в России друга», — убеждал Клебер {255} 255 Ibid. P. 93. . Еще Али-ага передал, что Мустафа-паша советует великому визирю договориться с французами об их уходе из Египта, не доводя, по возможности, дело до военных действий, которые нанесут урон экономике страны {256} 256 Ibid. P. 93–94. .