Александр Чудинов - Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Моран добрался до Каира лишь 6 декабря, привезя Клеберу письма командора Смита от 8 и 22 ноября {359} 359 Ibid. Р. 284–286. . Послания были выдержаны исключительно в дружеском тоне. Англичанин сообщал, что отправляет с Мораном трех французских пленных, «вырванных в Яффе из турецких рук»: они принадлежали к числу тех больных чумой, которых Бонапарт оставил, уходя из Сирии, но которые сумели выжить благодаря заботам армянских монахов. Главное же — командор подтвердил, что будет ждать прибытия французских парламентеров на своем корабле перед Дамьеттой.

7 декабря Клебер снабдил Дезе и Пусьельга подробной инструкцией для будущих переговоров. Первым же ее пунктом французским парламентерам предписывалось постараться немедленно заключить перемирие. Остальные требования Клебера показывали, что, хотя он и отказался от прежней претензии на подписание мира от имени Французской республики в целом, его амбиции всё же не ограничивались одним только Египтом. Он требовал, чтобы в обмен на эвакуацию его армии коалиция вернула французам Ионические острова и гарантировала сохранение ими Мальты до заключения общего мира. Османская империя после возвращения себе Египта должна была фактически выйти из войны, прекратив боевые действия против Франции. Если же оппоненты категорически откажутся обсуждать какие-либо другие вопросы, кроме безоговорочной эвакуации Восточной армии, то на случай такого поворота событий у Клебера была припасена следующая хитрость: «В этом случае пусть послы заявят, что никогда французский генерал не пойдет на подобную эвакуацию, кроме как по письменному приказу своего правительства. Пусть они потребуют свободного проезда курьера к Исполнительной Директории и до его возвращения приостановки военных действий на четыре месяца» {360} 360 Ibid. 291–294. . Иными словами, представители Клебера должны были не мытьем, так катаньем добиться отсрочки начала военных действий и тем самым вынудить армию визиря сражаться не с французами, а с голодом и холодом.

Однако союзники по коалиции прекрасно отдавали себе отчет в том, чем чревата для них такая пауза. Еще не зная ничего об этих условиях французской стороны, Франкини 6 декабря написал Смиту, предостерегая от подобной уступки неприятелю:

«Министры Высокой Порты оказали мне честь, дав прочесть два письма, написанных вами Его превосходительству великому визирю и генералу Клеберу. Они сказали, что абсолютно невозможно согласиться на перемирие, которое дезорганизует уже собранную армию, даст французам время для подготовки к сопротивлению и, упустив текущий момент, позволит прибыть в Египет обещанному Бонапартом подкреплению. Вы же знаете, что войска, долго находясь в бездействии на одном месте, начинают вести себя недисциплинированно. Нужно поэтому думать о возможных последствиях еще до того, как они наступили. <���…> Министры ждут вашего ответа, чтобы двинуть вперед войска. Те горят желанием вступить в бой. Они жаждут обрести славу. Недавно они захватили в Арише несколько французских пленных, были награждены, и эта награда умножила их храбрость. И, наконец, обстоятельства момента требуют принятия решения, каким бы оно ни было» {361} 361 Lettre du Drogman de la Cour de Russie Franchini au Commandant Anglais Smith du 6 de Décembre (le 21 de Regeb 1214). — АВПРИ. Ф. 89. Оп. 8. Д. 907. Л. 45–45 об. .

Таким образом, перед началом переговоров каждая из сторон имела на руках определенные козыри. Для Клебера таким козырем было время: оно работало на него, ибо каждый день отсрочки военных действий ослаблял армию визиря, вынужденную простаивать в бездействии, страдая от непогоды и лишений. И напротив, первое же серьезное столкновение было чревато для французов непредсказуемыми рисками: бунт в Дамьетте выявил серьезные моральные проблемы в их войсках. Сила же турецкой армии как раз и состояла в движении и высоком боевом духе, подпитывавшемся ожиданием щедрых наград и богатой добычи в случае победы. Однако едва лишь возникала заминка, как это пестрое и не слишком дисциплинированное объединение разнородных войск из разных частей империи, не имевшее четко налаженной системы снабжения, начинало испытывать серьезные затруднения морального и материального порядка. И всё же визирь не хотел упускать возможности мирным путем договориться с французами об их эвакуации из Египта, чтобы не испытывать удачу в открытом бою, где до тех пор турки неизменно терпели поражение. Но такой договоренности ему нужно было достичь очень быстро, для чего требовалось сохранять на руках такой важный козырь, как высокий боевой дух турецких солдат. Для поддержания его нужен был новый успех, и взятие Эль-Ариша вполне для этого подходило.

2 июня 1799 г., когда изнуренные Сирийской кампанией французские войска медленно тянулись через Эль-Ариш обратно в Египет, полковник Пьер Жакотен, главный инженер-географ Восточной армии, так описал это место в своем дневнике: «Эль-Ариш — форт в форме квадрата стороной от 85 до 90 туазов {362} 362 1 туаз = 1,949 м. , фланкированный четырьмя восьмиугольными башнями. Деревня с севера от него, прежде довольно значительная, уже на две трети снесена. Надо снести остальное, чтобы освободить подходы к форту, который предполагается окружить рвом и усилить новыми укреплениями. Главнокомандующий [Бонапарт] решил, что здесь будет находиться гарнизон в 500 чел. с четырьмя инженерами. Это место рассматривается как ключ к Сирии…» {363} 363 La Jonquière С., de. L’expédition d’Égypte. Paris, 2003. T. 4. Р. 601.

Бонапарт в оставленной Клеберу инструкции определил, как мы видели, Эль-Ариш несколько иначе — «ключ к Египту». Хотя точнее, наверное, было бы назвать его «замок Египта», не взломав который никакая армия из Сирии пройти в Египет не могла.

7 июля 1799 г. геометр Луи Коста (Costaz) в газете Courrier de l'Egypte объяснил то особое значение, которое этот форт имел для обороны страны:

«Форт Эль-Ариш дает многочисленные преимущества тому, кто им владеет. Он позволяет пользоваться объемистыми резервуарами пресной воды, которая хоть и не столь чиста, как в Ниле или Сене, но вполне пригодна для питья. Он дает возможность устроить здесь склады для снабжения войск, как той армии, что, перейдя пустыню, собирается идти из Египта в Сирию, так и той, что намерена пройти из Сирии в Египет. Этот форт всегда составлял часть Египта и необходим для его безопасности. Необходим он и для того, чтобы предпринимать наступательные действия в направлении Сирии всякий раз, когда враг готовит там силы вторжения. Даже не думая включать его в план разрушения, как мы поступали со всеми захваченными нами укреплениями по пути в Сирию, генерал Бонапарт приказал его усилить. Работы здесь не прекращались на протяжении всех тех четырех месяцев, что мы его занимаем. Только что туда дополнительно направили инженеров с новыми ротами рабочих, дабы усовершенствовать сделанное и еще больше укрепить его мощь» {364} 364 La Jonquière C., de. L’expédition d’Égypte. T. 4. P. 598. .