Александр Чудинов - Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Появление в Каире слабо дисциплинированных турецких солдат, к тому же еще и религиозно экзальтированных в священный месяц рамадан, повысило до предела градус напряженности в городе и усилило риск конфликтов. Те не заставили себя ждать. О первом из них глухо упоминается в записке Клебера генералу Рейнье от 25 февраля:

«Примите, пожалуйста, самые строгие меры, чтобы обеспечить спокойствие в городе и чтобы ни один из солдат не выходил из казарм ни под каким предлогом. Необходимо также с текущего момента и на все три дня, пока длится праздник [окончания рамадана], удвоить посты. Французы только что совершили убийство, которое вызовет самые печальные последствия» {488} 488 Kléber en Égypte 1798–1800. T. 4. P. 595. .

Последствия, однако, так и не наступили. Возможно, убийство это, если оно действительно имело место, удалось скрыть, и оно не получило огласки в городе. Во всяком случае, никакие другие источники о нем не упоминают. Зато практически все они с разной степенью подробности сообщают о конфликте на городском базаре 3 марта. Правда, детали происшедшего в разных свидетельствах весьма разнятся. Официальную французскую версию изложил генерал Дама в письме турецкому коменданту города Мустафа-паше:

«Имею честь известить Ваше превосходительство о том, что патруль, обязанный поддерживать порядок в городе, только что подвергся нападению османов, открывших по нему огонь в кофейне, где тот находился. Французский гренадер из 61-й [линейной] полубригады погиб, другие получили ранения» {489} 489 Ibid. P. 608. .

В отчете Мишо говорится о двух погибших гренадерах из 75-й линейной полубригады без каких-либо подробностей столкновения {490} 490 [Michaux A.-E.]. Rapport détaillé. P. 76. . Гораздо более яркую картину этого инцидента рисует арабский хронист Никула ат-Турк, христианин из Сирии, находившийся с наблюдательной миссией по заданию ливанского эмира при штабе Восточной армии:

«В один прекрасный день пятеро янычаров сидели на рынке и увидели проходящего мимо французского солдата. Один из янычаров кинулся к нему и уложил на месте ударом сабли по шее. Новость стала распространяться, как огонь по дорожке пороха, и взбудоражила французов. Все дома стали закрываться» {491} 491 Turc N. Chronique d’Egypte 1798–1804 / ed. et tr. par G. Wiet. Le Caire, 1950. P. 96. .

Наиболее масштабным этот конфликт выглядит в изложении ал-Джабарти:

«7 шаввала (3.III.1800) произошло столкновение между французскими и турецкими солдатами. Это была первая стычка между ними. Группа турецких солдат повздорила с группой французских солдат, и в стычке был убит один француз. Охваченные волнением и тревогой, жители закрыли лавки. В ал-Джамалийе и в примыкающих к ней районах турки начали строить траншеи и укреплять их. В последовавшем за этой стычкой новом столкновении между французами и турками было убито с обеих сторон небольшое число солдат. События угрожали перерасти в настоящее восстание. Обе стороны провели ночь, готовясь к бою. Но высшие чины армии с обеих сторон вмешались в эти приготовления, удержали своих солдат и приказали разрушить траншеи» {492} 492 Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Указ. соч. С. 247–248. .

Это сообщение шейха созвучно показаниям ряда французских военных. Так, в дневнике лейтенанта артиллерии Луи-Жозефа Брикара события 3 марта, стоившие, по словам автора, жизни одному из гренадеров, характеризуются термином «восстание» (insurrection). Более того, «маленькие восстания», пишет Брикар, имели также место и в последующие два дня {493} 493 Journal du canonnier Bricard. Р. 394–395. . В воспоминаниях гусара Девернуа говорится о трех-четырех столкновениях французов с янычарами на улицах Каира и приводится любопытная деталь: почувствовав, что уступают, турки забаррикадировались в одном из домов и принялись палить во все стороны {494} 494 Desvernois, général baron. Op. cit. Р. 152. .

Как видим, расхождения в описаниях довольно существенные: от одиночной стычки до столкновений с довольно большим числом участников. Вместе с тем дело отнюдь не ограничилось частным конфликтом, поскольку три дня спустя генерал Дама отправил в ставку великого визиря письмо к рейс-эфенди с просьбой отсрочить на несколько дней вывод французский войск из Каира и среди факторов, не позволявших им эвакуироваться в те сроки, что были предусмотрены Эль-Аришским соглашением, на первое место поставил «кратковременные беспорядки, вызванные в Каире солдатами, покинувшими османскую армию» {495} 495 Kléber en Égypte 1798–1800. T. 4. Р. 609. .

Интересное объяснение происшедшему мы находим в донесении Франкини послу Томаре от 18 мая 1800 г. Однако, прежде чем процитировать его, следует несколько слов сказать о позиции России в конфликте и ее отношении к наметившемуся урегулированию. Вторжение Бонапарта в Египет стало для российской дипломатии настоящим подарком, открыв путь для сближения давних соперников — Российской и Османской империй. А дружить с турками оказалось гораздо выгоднее, чем с ними враждовать: всего за год союза с ними, заключенного 3 января 1799 г., Россия обрела то, на что не могла и рассчитывать за все войны с ними, произошедшие на протяжении XVIII в.: свободный проход через Проливы, создание союзного себе греческого государства — Республики семи островов — и основание на Корфу постоянной базы для своего флота в Средиземном море {496} 496 Подробнее обо всём этом см.: Станиславская А. М. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья (1798–1807). М., 1962. . Заинтересованные в укреплении и развитии связей с Константинополем, российские власти поддерживали усилия турок по освобождению Египта и даже задержали по их просьбе в Средиземном море эскадру Ушакова, чтобы оказать им в случае необходимости и военную помощь {497} 497 См.: В. С. Томара — Павлу I, 27 января 1800 г. — АВПРИ. Ф. 89. Оп. 8. Д. 907. . Вместе с тем, русских дипломатов не могло не беспокоить то, что все попытки примирения с османами как Бонапарта, так и Клебера имели ярко выраженную антироссийскую направленность. Оба главнокомандующих Восточной армии пытались стравить Османскую империю с Российской, предлагая первой свою помощь. Поэтому российские дипломаты и старались сделать так, чтобы освобождение турками Египта от французов не стало прологом к восстановлению франко-турецкого альянса антироссийской направленности. Надежнее всего этого можно было достичь, если бы такое освобождение произошло вооруженным путем, через разгром французов. Поэтому-то Франкини, находившийся на переднем крае дипломатического фронта и пользовавшийся большим доверием визиря, делал всё возможное, чтобы сорвать перемирие и вновь столкнуть турок с французами, о чем и докладывал послу:

«Твердое намерение великого визиря и министра не повредить французам даже ценой отсрочки эвакуации тех из Каира; сообщенные мне великим визирем приказы Османской Порты их обхаживать, хотя я настаивал на необходимости атаковать Клебера; усилия англичан, направленные на то, чтобы сохранить статус-кво, заставили меня воспользоваться единственным из имевшихся у меня в тот момент ресурсов для того, чтобы навсегда развести эти две нации.