Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Система письменных приказов ( writ ), расследования, охранных грамот, чтобы не допускать насильственного выселения, — все это мы видели действующим в Англии. Но почти несомненно, что нормальное применение расследования в тяжбах, касающихся собственности или владения, началось в Нормандии после какой-то ассизы, или закона, обязанного своим изданием Жоффруа Плантагенету: Генрих II обеспечил систематическое распространение этой процедуры сначала в Нормандии, а потом, спустя несколько лет, и в Англии.

Но Нормандия не сохранила своего преимущества: институт присяжных получил полное свое развитие только в Англии [392] XXVIII, II, стр. CXJV, CLVII; DCL, стр. 194 и сл.; DХIII, стр. 86–93, и в особенности CCCL, стр. 149 и сл., 196 и сл. .

Нормандия, — учитывая, конечно, в полной мере оговорки, вытекающие из имеющей такое большое значение устойчивости англо-саксонских учреждений в Англии, — была в одно и то же время и корнем, из которого выросло английское королевство, и его ответвлением на материке. Здесь Плантагенеты были так же могущественны, как и по ту сторону Ламанша. Здесь они облагали феодальной военной повинностью, до мелочей расчисленной, здесь они имели и продолжали строить колоссальные замки. Присяга, произносимая при короновании герцога, соответствующая присяге при помазании на царство в Англии, не налагала никаких практических ограничений на власть такого государя, как Генрих II. Наконец, существовал, я не скажу патриотизм англо-нормандский, но англо-нормандская, враждебность по отношению к Франции. Конечно, Нормандия не имела уже такого крепкого единства, как во времена Вильгельма Завоевателя, и очень разноречивые интересы осложняли ее физиономию. Но политика Людовика VI, Людовика VII и Филиппа-Августа ни в какой мере не привлекла Нормандию на сторону Капетингов. Нормандская литература той эпохи отражает только недоверие; к тому же в Нормандии насмехались над французами, над их бедностью, над их скаредностью. Васе, например, в одной части своей Geste des Normands , составленной в 1174 г. после попытки Людовика VII овладеть Руаном, пишет, что французы лживы и вероломны, жадны и скупы. Всегда они стремились разорить нормандцев. Пусть король Генрих не доверяет им. Но нормандцы хорошо знают, как их укротить теми сильными ударами, которые они им наносят, и король Генрих I настолько мудр, настолько храбр и могуч, что он может заставить трепетать Людовика и его присных [393] DIV, стр. 44 и сл. Ср. картину Нормандии, данную в DXXXIX, 1906 г., стр. 633 и сл., а также CCCXLIX, гл. VI. .

Анжу, Турень и Мэн не причиняли Генриху II таких сильных забот, как Нормандия, беспрерывно угрожаемая со стороны Капетингов. К тому же он в них не находил ни таких средств, ни таких образцов юридических и административных. Ни в отношении судоустройства и судопроизводства, ни в деле составления актов, ни в административной и фискальной организации, Анжу не ушел так далеко, как Нормандия. Области по Луаре управлялись прево, местными сенешалами и бальи в первоначальном смысле этого слова, т. е. второстепенными чиновниками, которые не имели ничего общего с бальи нормандскими и капетингскими, действовавшими около 1190 г. Самым своеобразным учреждением здесь был сенешал Анжу, важная особа, который часто председательствовал в графской курии в Анжере вместо короля-графа [394] СVI, I, № 37, 118, 131, II, № 684 и т. д., и Введ., стр. 220, 378; CLX, ч. 1-я, II, стр. 10 и сл., и passim ; CCCL, стр. 123 и сл., 136 и сл., 146, 230 и сл.; DXLII, стр. 37, 39; CCXXI, стр. 97 и сл., 103 и сл. . Генрих II в течение почти всего своего царствования допускал, чтобы эта должность оставалась в руках одного местного знатного человека, Стефана де Марсэ. Одна хартия заставляет самого Стефана де Марсэ рассказать, как он понимал свои обязанности. Один местный сеньор, Гамелен, обидел монахов из Мармутье, которые пожаловались королю. Стефан де Марсэ, очень исходя, призвал виновного к суду, но тот отказался явиться.

«Ввиду знатности Гамелена я это дело замял, поступая таким образом несправедливо по отношению к монахам. Видя это, монахи сказали сеньору королю, что для правого суда меня нельзя найди, а для неправосудия меня находят. Узнав об этом, сеньор король страшно рассердился на меня, и не пожалел для меня самых сильных угроз. Я ушел от него очень напуганный, и привлек Гамелена к суду» [395] CVI, I, № 200; ср. Введ., стр. 459 и сл. .

Монахи выиграли свою тяжбу, но Стефан и после этого продолжал оставаться чиновником ненадежным. При вступлении на престол Ричарда он заявил, что казна Шинона уже вся исчерпана. Ричард посадил его в тюрьму и силой заставил отдать то, что он неправедно нажил [396] LVIII, I, стр. 331 и сл., стих 9177 и сл. .

В критические периоды короли Англии, за недостатком надежной администрации, вынуждены были вверять луарские провинции своего рода вице-королю. Во время большого феодального восстания 1173–1174 гг. Генрих II поручил охрану Анжу и Мэна преданному ему Морису де Крану [397] CXCVIII, I, стр. 82. .

В 1200 г. беспокойный Иоанн Безземельный создал наследственный «дапиферат» для Вильгельма де Рош, который стал сенешалом одновременно и для Анжу, и для Мэна, и для Турени [398] CCLXVII, т. XXXII, стр. 104–105; CCLXXXII. .

Анжуйские короли давали таким образом в руки какого-нибудь барона оружие, каким сами пользовались против Капетингов. Они ведь заявляли притязание на наследственное право занимать, в качестве анжуйских графов, должность сенешала Франции и таким образом аннулировали древние права, которые короли Франции имели на некоторые церкви Тура, как например, св. Мартина и св. Юлиана. Генрих II, чтобы поддержать эти притязания, поручил своему приближенному Гуго де Клифу составить Трактат о должности мэра и сенешала Франции , в котором трудно отличить правду от лжи [399] Тексты в СVI, № 87; CCCXLVI, стр. 63–68; ср. CDXLI, стр. 1—38; CLXVI, стр. 252–260. .

Генрих II создал этот странный документ, по-видимому, в 1158 г. Для него дело шло о приобретении титула, который ему не достав ал для того, чтобы наложить руку на Бретань. Людовик VII, человек чистый сердцем, дал себя убедить. И Генрих II вступил в Бретань в качестве сенешала короля Франции, заставил графа Конана отказаться от Нантского графства, а несколько лет спустя закрепил свой захват женитьбой сына своего Жоффруа на Констанции, дочери Конана [400] СССLVIII, стр. 68 и сл.; CCCXCI, III, стр. 271 и сл.; ССХХII, гл. II. . От этого брака родился Артур, соперник и жертва Иоанна Безземельного. До самой своей смерти Генрих II оставался хозяином Бретани. Он уничтожил анархию и доставил мир мелкому люду. Это он, по-видимому, учредил восемь бальяжей, управлявшихся сенешалами. Он внедрял в бретонское право принципы права нормандского; один из важнейших бретонских юридических памятников, Ассиза графа Жоффруа, носит имя его сына. Она запрещала раздел поместий баронов и рыцарских ленов [401] LV, I, стр. 146–147; CVI, Ввел., стр. 220, 413, 479, 487; DXXVI, стр. 117 и сл.; CCV, стр. 55 и сл.; СDХСIII, стр. VII и сл., 22 и сл.; CCXI, I, стр. 232–233. . Собственно говоря, Бретань именно во время короткого владычества Плантагенетов введена была в поток западной цивилизации.