Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Говорили, что Нормандия в это время оставалась под подозрением и была несчастной. Вся совокупность документов решительно противоречит подобному утверждению. Нормандия, которая никогда не принадлежала Капетингам и была колыбелью завоевателей Англии, в общем очень скоро и очень прочно связалась с доменом. Ошибки, допущенные последними Плантагенетами, общность языка и культуры, сближавшая эту страну с Францией, положительный и практический ум нормандцев, а также твердость и разумность капетингской администрации, дух милосердия, справедливости и мира, сделавший из Людовика Святого предмет восхищения и любви, — всего этого достаточно, чтобы объяснить, почему это произошло.

Положение Людовика Святого к концу его царствования было не менее си ль ятям и вне пределов Франции. Можно даже сказать, положение самой Франции, так как никогда еще французская цивилизация в средние веха не доходила и не дойдет до такого счастливого расцвета и такой славы. Великие художники довели в это время так называемый «готический» стиль до такой степени совершенства, какой не могли превзойти их преемники; везде на Западе архитекторы подражали французским образцам. Самый знаменитый памятник французской древней литературы, Роман о poзe , относится к этому времени. Рождается французская проза: Прима дает очаровательный образчик ее в своих Grandes chroniques de France , заказанных ему королем [898] LIII, I, Введение. . Прелестный язык французских писателей кажется соседним народам самым «усладительным» из всех. Этому великолепному расцвету способствовала королевская власть своей, мудростью и величием своего политического идеала, и ее престиж использовал его. Матвей Парижский называет короля Франции «королем земных королей» [899] LXXX, V, стр. 480. . Кто, в самом деле, мог оспаривать у него это первенство? Король Англии в это время заканчивает, в распре со своими баронами, царствование, которое знало почти только одни поражения; его единственная победа, при Ивзэме, была победой в междоусобной войне. Его внешняя политика была так же бесплодна, как и разорительна. Королевство обеих Сицилии ускользнуло от его сына Эдмунда, а Германия от его брата Ричарда Корнуольского. Для королевств Кастилии и Арагона XIII век был временем славных побед и расцвета; но в то время, когда Людовик Святой кончал свою жизнь, его современник Альфонс X Кастильский, искатель приключений и смутьян, теряет свое время в том, что также домогается императорской короны, а распространение арагонского владычества по берегам Средиземного моря едва только начинается. В Германии и в Италии Фридрих II, один, из самых умных людей своего времени, пытался обновить величие империи. Но он столкнулся с непримиримой ненавистью пап. С его смертью (в 1250 г.) надолго покончено с престижем императоров. Германия спаслась от хаоса лишь ценой раздробления. Ее способность к распространению проявляется только по отношению к славянским странам, прибалтийским и в центральной Европе. Само папство, после своей с трудом одержанной победы над Гогенштауфенами, переживает период упадка; во время крестового похода Людовика Святого в Тунис римский престол остается вакантным (с 1268 по 1271 г.), так как кардиналы не могли столковаться между собой относительно избрания преемника Клименту IV; в Италии единственной крупной силой было королевство обеих Сицилии, принадлежавшее брату Людовика Святого, Карлу Анжуйскому.

Честолюбивый политик воспользовался бы этими благоприятными обстоятельствами и славой своей династии. И находились фанфароны, которые упрекали Людовика IX в трусости. Мы видели, что известная партия при дворе не хотела, чтобы заключали мир с Англией. Даже в самом народе были люди, издевавшиеся над королем за то, что он слишком похож был на попа. И о Людовик Святой шел своим путем, больше думая о кебе, чем о земле. Он уважал чужие права и ненавидел войну; и не потому что он боялся смерти, — он хорошо доказал противное, — но потому что война заставляла грешить и многих несчастных отправляла в ад. Она хороша только тогда, когда ведется против врагов Христа. Именно такой — смысл имело его миролюбие. Он мог защищать свое королевство от нападения, так как следует защищать свое право, ко он очень жалел о нищете бедных людей во время войны и советовал щадить их; но больше всего он боялся грехов, связанных с войной. Это видно из — одной страницы, вообще замечательной, тех « Наставлений » которые он своей рукой написал для своего сына Филиппа Смелого:

«Заповедую тебе, чтобы ты старался, насколько это в твоей власти, не иметь войны ни с какими христианами, и если тебя обижают, испробуй разные способы, чтобы узнать, не можешь ли ты найти такой способ, каким бы ты мог восстановить свое право прежде, чем ты станешь воевать, и старайся, чтобы это так было во избежание грехов, которые совершаются на войне. Позаботься о том, чтобы были у тебя добрые советники перед тем, как затеять какую-нибудь войну, чтобы повод был вполне достаточный и чтобы ты как следует предупредил обидчика, и выждал столько времени, сколько должно» [900] XXXIX, стр. 259–260; ср. СССLXXХII, стр. 63–64. .

В таком именно настроении он и договоры заключал со своими соседями и соглашался быть третейским судьей в Европе в течение тех лет, которые следовали за его возвращением из Сирии. Он почти одновременно договаривался с королем Англии и с королем Арагона, чтобы только установить права каждого и положить конец всяким неясностям, которые приводили к столкновениям. Арагонские короли давно заявляли притязания на попечительство над «народами, говорящими на лангедокском наречии» (« populations occitaniennes »), и на сюзеренство над Лангедоком. По договору, заключенному в Корбейле (11 мая 1258 г.), король Хайме отказался от этого, сохранив лишь сеньорию Монпелье. Людовик IX, со своей стороны, отказался от прав, которые преемники Каролингов сохраняли за собой на Каталонию и Руссильон. Чтобы закрепить это важное исправление границ, был заключен брак наследника престола, Филиппа Смелого, с Изабеллой Арагонской [901] CDXXVIII, стр. 138–139. . Около того же времени союз между Францией и Кастилией, начало которому было положено женитьбой Людовика VIII, был укреплен новыми брачными переговорами. Ни одной минуты Людовик Святой не думал о соединении этих двух королевств; он хотел только, чтобы дружба обоих государей обеспечила мир на Западе. В конце концов в 1266 г. его дочь вышла замуж за наследника Кастилии [902] CCXXXI, стр. 1 и сл. . Трубадур Сордель писал, что король Франции лишился Кастилии по своей глупости [903] CI, стр. 93. .