Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Зная свой авторитет среди балканских христиан, царь решил возглавить сам Балканский поход, чтобы как можно скорее заключить мир и вернуться «в собственный Эдем» (Петербург) и на Балтику. На Царьград русское правительство тогда не претендовало, в отличие от Габсбургов, считавших себя единственными наследниками бывшей Римской державы и мечтавших завладеть Константинополем, который с начала IV в. н. э. был столицей Восточной империи. Пётр Великий не считал целесообразным связывать руки «восточным вопросом» (изгнанием турок и татар), вставшим перед Европой после битвы под Веной в 1683 г. [131] Пропаганда противника пускала молву, что царь, «уверенный в победе, говорил, что хотел бы после смерти быть похороненным за стенами Стамбула. Kantecki K. Stanisław Poniatowski kasztelan krakowski, ojciec Stanislawa Augusta. T. 1. W Poznaniu, 1880. S. 47.

2 марта 1711 г. в Венецию был послан Д. Ф. Боцис — поднимать славян на войну с турками. Туда же 12 апреля был отправлен агент М. Каретта, чтобы привлечь к союзу Папское государство и мальтийских рыцарей и переводить деньги и оружие балканским христианам [132] ППВ. Т. 11/1. № 4299–4300, 4383. В июле 1693 г. несколько голландских капитанов в Гааге предложили австрийцам финансировать экспедицию 18 линейных кораблей к Босфору для бомбардировки Стамбула. Но правительства Великобритании и Нидерландов не желали серьёзно ввязываться в войну с турками, а в Вене понимали, что только разгром османских сухопутных сил приведёт к победе. Първев И. Балканите между две империи… С. 128. Петербург в 1711 г. мог бы изыскать средства для найма голландских военных кораблей, но такая операция не была предусмотрена. . Немцы русской службы, лишённые славянской солидарности, считали советы герцеговинского патриота провальными. Губительным считал план С. Л. Владиславича и генерал А. А. Вейде: «Три вещи нас нагло погубили — не здравые, без опасные и не искусные советы, неосторожность в запасах и малосильство нашей конницы» [133] А. А. Вейде — А. Д. Меншикову 23 июля 1711 г. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 342. Нельзя принять допущение, что «поспей русские войска к Дунаю раньше… у валашского господаря Бранкована не было бы оснований для колебаний, и он, возможно, не перешёл бы на сторону османов, а остался верным России, поднялись бы на борьбу болгары». Павленко Н. И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1994. С. 340. Даже если бы Брынковяну и перешёл к русским, боеспособность его ополчения была очень низка. .

2 января дворянскому ополчению — царедворцам и городовым дворянам всех губерний предписали к марту 1711 г. быть в Путивле. 2 марта Пётр приказал имения укрывающихся от службы отдавать доносителям. Войска поредели после чумы 1710 г. в Прибалтике и 21 марта царь указал для турецкой кампании собрать со всех губерний 25 тысяч рекрутов (из них 12 тысяч в полевую армию), а для драгун 7 тысяч лошадей. Доставить к сроку новобранцев из Сибирской и Архангельской губерний было почти невозможно. С Казанской губернии предписывалось собрать 4625 человек. В 1710 г. в Киевской губернии в 15 гарнизонах стояло 27 полков. В 1711 г. в малороссийских гарнизонах стояло 20 полков — 21 283 человека [134] РГАДА. Оп. 2. Кн. 21. Л. 574–588; Там же. Ф. 248. Оп. 2. Кн. 21. Л. 575. . Казанский и астраханский губернатор П. М. Апраксин спешно закупал лошадей в Астрахани и Уфе [135] РГАДА. Ф. 248. Оп. 1. Кн. 2. Л. 192, 199. .

После измены Мазепы «обжёгшись на молоке, дули на воду». К гетману И. И. Скоропадскому, который хотел осесть на правом берегу Днепра в Умани, в Москве относились настороженно. Киевский губернатор Д. М. Голицын писал, что Умань недалеко «от степи самой», в этом городе вместе с уездом 5–6 тысяч жителей и рекомендовал поместить Скоропадского в середине Гетманщины [136] Д. М. Голицын в письме Г. И. Головкину 17 февраля 1710 г. советовал: «Зело надобно, дабы во всех порубежных городах были полковники несогласны гетману, и ежели несогласны будут и дела их все будут нам открыты». РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. Д. 18. Л. 3–4. . Только через три года после вступления в должность, Скоропадскому дали жалованную грамоту в феврале 1711 г., подтвеждавшую его «уряд» и разрешавшую ему иметь артиллерию и знаки гетманской власти («клейноты») [137] Архив СПбИИ РАН. Ф. 115. Оп. 1. № 334. Л. 89–92. Это обещалось ещё 31 июля 1709 г. после Полтавской победы. Там же. Л. 87. .

27 марта и 17 апреля только что «Высокоучрежденный, достохвальный и превосходительнейший Сенат» под угрозой жестоких наказаний разослал в губернии листы о сыске уклонявшихся от службы, которые прибивались на городских воротах. 25 апреля пригрозили сажать в тюрьму тех царедворцев, их детей, братьев и свойственников, кто не выедет в Белгород из деревень [138] Вплоть до 22 июня не явилось ни одного человека. П. М. Апраксин — Сенату 2 июля 1711 г. РГАДА. Ф. 248. Оп. 1. Кн. 3. Л. 38, 41, 42. . «За неисправление рекрут» сенатор Т. Н. Стрешнев и князь М. П. Гагарин временно засажены были в подвалы Земского приказа.

В это время приходилось учитывать угрозу шведского вторжения из Финляндии к Петербургу. Шведский флот на Балтике многократно превосходил русский. На главной базе в Карлскруне в 1710 г. кроме малых судов «было 38 линейных кораблей с вооружением от 110 до 48 пушек (всего 2466 орудий) и 6 фрегатов (190 орудий)». Русский тогда имел всего два корабля, 11 фрегатов, девять шняв [139] Шнява — небольшое парусное торговое или военное судно, распространённое со второй половины XVII до конца XIX в. в странах Северной Европы и России. — Примеч. ред. , один бомбардирский корабль, 60 галер (всего 93 судна) [140] Кротов П. А. Гангутская баталия 1714 года. СПб., 1996. С. 22; Быховский И. А. Петровские корабелы. Л., 1982. С. 34. См. также Кротов П. А. Российский флот на Балтике при Петре Великом. СПб., 2017. С. 329. . Отдельные шведские отряды в 1711 г. появлялись к северу от Невы, а некоторые партии перебирались через Неву между реками Мья и Мойка. Иногда шведы выходили к р. Славянке и «многие пакости… починили» [141] А. Д. Меншиков — Сенату 22 июня 1711 г. РГАДА. Ф. 248. Оп. 1. Кн. 2. Л. 368 об. — 372. .

Пламя конфликта в 1711 г. грозило охватить Северную, Центральную и Восточную Европу, в том числе на тысячевёрстной ногайско-крымско-османской границе от Кубани до Молдавии и на Правобережной Украине, где оставался ещё «горючий материал» — из наследников «иуды-гетмана» Мазепы.

Пётр принял на себя ведение военных операций на второстепенном фронте против османов, а генерал-фельдмаршалу А. Д. Меншикову — «второму государю», герою Калиша и Полтавы был поручен основной театр военных действий — в Прибалтике, Польше и Германии, а также оборона всего Северо-Запада страны (Выборг — Ревель — Рига). У «светлейшего князя» под рукой должны были «повсягодно быть готовы к походу» 25 тысяч пехоты и 7 тысяч драгун [142] РГАДА. Ф. 248. ОП.1. Кн. 2. Л. 195, 196. Для прикрытия Петербургской губернии князь затребовал дополнительно к 25 пехотным полкам ещё 7565 солдат, а к драгунским полкам — 4870 «лучших» рекрут. Для пополнения «батальона городовых дел» он запрашивал 180 человек РГАДА. Ф. 248. Оп. 1. Кн. 2. Л. 192. .