Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Но в середине июня, зная, что у Дуная собралось только 60–70 тысяч турок, царь «искал неприятеля» и «чаял баталии, прося у Праведного Судии милости» [339] ППВ. Т. 11/1. С. 296, 298. 16 июня Пётр I писал Шереметеву, что провианта для армии хватит всего на 100–120 км, т. е. от Сорóк до Ясс. ППВ. Т. 11/1. С. 290. . Сдать только что поднявшихся молдаван на милость врагу было бы позорно.

Генералитет раскололся. «Немецкой партии» пришлось, скрепя сердце, замолчать.

Генерал-майора А. А. Гешева оставили собирать хлеб за Днестром.

В ту же ночь 14 июня, чтобы избежать дневного зноя, войска стали переходить Днестр по мосту, наведённому Аллартом. Больных вместе «с принадлежащим им провиантом», лекарями (по одному от дивизии) и полотнами для пошива палаток оставили в полевом «шпитале» в Сорóках [340] Бумай О. К. Организация медицинского обеспечения армии и флота при Петре I // «Мы были». Генерал-фельдцейхмейстер Я. В. Брюс и его эпоха. Материалы Всероссийской научной конференции (12–14 мая 2004 г.). СПб., 2004. Часть I. С. 31. . Опасаясь диверсии из Бендер, там же, в Сороках оставили гарнизон в четыре тысячи человек и большое количество пороха в бочках. Для охраны мостов на обоих берегах Днестра у Сорок воздвигли шанцы, где Пётр I оставил две сотни драгун и 300 казаков [341] Знаменательно, что провианта у них должно было быть на месяц. ППВ. Т. 11/1. С. 301, 302. Бендеры не были блокированы и оттуда 1 июля партия в 800 человек подошла к Сорóкам и отогнала два табуна драгунских лошадей, разбила обозы, которые следовали за армией и взяла языков. Донесение полковника С. Хлопова 2 июля 1711 г. РГАДА. Каб. ПВ. Отд. 2. Кн. 13. Л. 1031. .

2000 солдат было оставлено в Могилёве-Подольском и три тысячи — в Яссах для защиты бояр и молдавской столицы, вместе с частью гусар молдавского полка ротмистра Ф. Апостола-Кигеча [342] Б. П. Шереметев — Петру I 1 июля от р. Прут с Ясской стороны. РГАДА. Каб. ПВ. Отд. 2. Кн. 3. Л. 1096 и об. Моро Ж. Н. С. 430. .

Тогда же Пётр I, входя в османские владения, распорядился удалить всех генеральских и офицерских жен. Однако царица Екатерина Алексеевна настояла на том, чтобы сопровождать своего супруга (и тем выправила его мучительное состояние на Пруте 10 июля — см. ниже). Генералы через неё получили такое же позволение и для своих жен. Прочие офицерские жёны сочли, что тоже могут поехать и царь не воспротивился этому [343] «Жёны браны по их желанию, а не по указу» — писал позже царь. ППВ. Т. 11/2. С. 49. .

Марш к Дунаю был подготовлен плохо — без детального расчёта расстояний и необходимого количества продовольствия и фуража. Квартирмейстеры не знали, где водные источники и колодцы. Складов продовольствия в Подолии не было, подвоз хлеба с Украины на телегах или паромах по Днестру безнадёжно запаздывал. Возы с провиантом из Киева пошли на юг к Немирову только в июле. Движение от Днестра к Пруту по нестерпимой жаре, раскалённой безлюдной степи проходил «с несказанным трудом от жару и жажды». Старались идти ночами. Громадная цепь экипажей, телег, тележек, карет, возов замедляла ход.

Солдаты, получали с июня треть хлебной нормы и, не имея палаток, страдали от солнечных ударов и жажды. 28 и 30 июня Пётр запоздало распорядился для защиты солдат от зноя закупить на 10 тысяч рублей во Львове, в Киеве или Москве (!) 170 000 аршин холста для палаток [344] ППВ. Т. 11/1. № 4543 и 4545. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 155. При отступлении от Прута царь отменил закупку холста. ППВ. Т. 11/2. С. 15. .

Сгущая краски и возлагая вину на климат и географию, Пётр I позже записал в «Гистории Свейской войны», что от жажды на 100-километровом переходе к Пруту у многих солдат шла кровь из носа, глаз и ушей. На берегу этой реки пало несколько тягловых лошадей, опившихся водой. Солдаты, бросаясь к воде, также будто бы «опивались ею и умирали».

22 июня в лагерь Шереметева, тайно выехав из Валахии, прибыл великий спафарий (мечник) Фома (Тома) Кантакузин с восемью ротами лёгкой конницы и с «объявлением своей и всего мултянского народа к Его Царскому Величеству верности, что коль скоро войска Царского Величества к ним приблизятся, то они тотчас ко оному пристанут» [345] «Для проведывания и призыву» Ф. Кантакузина к нему трижды подсылали курьеров в мае 1711 г. Цвиркун В. И. Соратник Петра Великого. История жизни и деятельности Томы Кантакузино в письмах и документах. СПб., 2015. С. 28, 30, 93. О тайно отъехавшем из Валахии Ф. Кантакузине Шереметев оплошливо писал, что надо быть с ним осторожным, не добивается ли он какого-нибудь своего интереса, иначе можно «озлобить» валашского господаря. Б. П. Шереметев — Петру I 22 июня от р. Прут. РГАДА Каб. ПВ. Отд. 2. Кн. 13. 1069–1070; ППВ. Т. 11/1. С. 556. . Обнадёживание о присоединении валахов оказалось ложным — когда русский корпус Рённе объявился у Дуная, к нему примкнуло чуть больше сотни «мултян» (см. ниже).

От Прутской долины, куда первые дивизии прибыли 23 июня, царь отправил бочки с водой к полкам, идущим следом. «Мы продолжали двигаться по бесплодной степи три ночи. Hа всём пути не было ни капли воды» — вспоминал П. Г. Брюс. Ногайцы испортили и забросали падалью многие колодцы, но полностью безводными были только места примерно на половине 118-вёрстного расстояния от Днестра до Прута. Станы устраивались от реки до реки, через 10–31 версту — от Сорóк до реки Кейнары (23 версты), до реки Реут (17 вёрст), до реки Белзы (25 вёрст), до Вешневца, где воды «почтай, не было» (31 верста), до «урочища Стратил» (10 вёрст). От Стратил до Прута — 12 вёрст.

Таким образом, воды почти не было только у Вешневца, да у «урочища Стратил» вода была «самая худая, не толико что людем пить, но и лошадям не мочно, ибо многой скот и собаки, пив, умерли тут. И тако безводными местами будет идти от Белзы до Прута 51 верста» [346] ППВ. Т. 11/1. С. 304. .

Русская армия перешла на западный берег Прута, чтобы спускаться к Валахии, но не имела данных о противнике. Эта река отделяла русских от турок точно также, как Ворскла от шведов перед Полтавской битвой. Осмотрев 23 июня войско Шереметева, Пётр I приказал наводить через Прут на 16 медных понтонах ещё два моста, которые через пять дней были готовы. Узкие переходы были наведены и на однодревках, найденных по берегам реки. После того, как Пётр с гвардией и с остальными пехотными и кавалерийскими полками соединился с корпусом Шереметева, командование всей армией перешло в руки царя.

В эти дни вступившее в Молдавию русское правительство упустило шанс избавиться нежеланной Турецкой войны и без потерь вернуться на северный фронт.

23 июня в лагере у Ясс неожиданно появился грек-посланец — конюший и резидент валашского господаря в Москве Георгий Кастриот [347] Это был старый знакомец, предлагавший ещё в 1697 г. принять Молдавию и Валахии «под кров и власть» России, которая должна атаковать Очаков и Керчь, блокировать татар в Крыму, а валахи и молдаване нападут на Буджак. Семёнова Л. Е. Русско-валашские отношения в конце XVII — начале XVIII в. М., 1969. С. 123–126. В 1711 и 1712 гг. Кастриот как резидент Брынковяну жил в Киеве и продолжал сообщать от валашского господаря сведения о турках. Фельдмаршал граф Б. П. Шереметев… С. 131. . Он имел инструкцию от князя Валахии и извинялся за хозяина, что тот «в рассуждении приближения турков не может прислать в Российскую армию ни войск, ни съестных припасов» [348] [ Левшин В. А. ] Жизнь… Бориса Петровича Шереметева… С. 112. . Турки первыми перешли Дунай и лишили валахов русской защиты. Брынковяну вместо смены подданства намерился помочь царю в примирении с турками.