Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Геройский подвиг тогда совершили вступившие на русскую службу куруцы (венгерские повстанцы, воевавшие в 1703–1711 гг. против Габсбургов). «Один капитан, родом венгерец, вступивший в службу Его Царского Величества… уговорил отряд казачий поддержать его, обещаясь доказать, что не так-то мудрено управиться с татарами. Казаки обещались от него не отставать. Он бросился со своими двенадцатью венгерцами [366] Л. Н. Алларт писал, что с капитаном было 24 венгра. в толпу татар и множество их перерубил, пробиваясь сквозь их кучи и рассевая кругом ужас и смерть. Но казаки их не поддержали, и они уступили множеству. Татары их окружили, и все тринадцать пали тут же, дорого продав свою жизнь: около их легло 65 татар, из коих 14 были обезглавлены. Всех менее раненный из сих храбрых венгерцев имел 14 ран. Все, бывшие, как и я, свидетелями их неуместной храбрости, сожалели о них. Даже наши конные гренадёры, хоть и русские, то есть хоть и не очень жалостливые сердца, однако ж просились на коней, дабы их выручить; но генерал Янус не хотел взять на себя ответственность и завязать дело с неприятелем. Пока татаре привлекали на себя наше внимание, генерал Янус, предвидя, что наше отступление могло быть обеспокоено ещё большим числом татар и даже самими турками, приказал переправить все корпусные экипажи, всех лошадей драгунских и прочей кавалерии и остальные экипажи офицеров, дабы тем удобнее отступить до нового лагеря теснинами, ведущими к мостам, что и производилось во весь тот день и в ночи. Между тем татаре, не видя никакого движения в лагере, где полки наши стояли все ещё в боевом порядке за рогатками, ожидая смело их нападения, около третьего часа пополудни отступили, наскакавшись вдоволь, и таким образом дали генералу Янусу возможность безопасно переправиться в новый лагерь, куда вступил он самый последний (10 июля). Он приказал разобрать оба моста и караулить лодки по нашу сторону реки: они могли пригодиться» [367] Моро Ж. Н. С. 434–435. .

Гвардии подполковник князь В. В. Долгоруков писал царю 3 августа о мадьярах: «во много мер венгров держать перед волохами прибыльнее, первое — что у них начальные люди добры гораздо и они им гораздо послушнее, из нерегулярных людей всех порядочнее, другое — волохов держать 3000, а венгров для прямого дела прибыльнее держать 1000 человек; венгров можно перед волохами назвать добрыми солдаты» [368] Потом пять сотен венгров перешло на польскую службу. В. В. Долгорукий — Петру 3 августа 1711 г. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 177. .

На праздник Свв. Петра и Павла 29 июня «добрый начаток» продолжился. В ясской соборной церкви «Трёх Святителей» молдавские бояре присягали на верность властителю России. Командующий войском Валахии Ф. Кантакузин, который полюбился царю, получил чин генерал-майора русской службы. «За ревность его к великому государю… дана Его Величества персона в алмазах ценою в тысячу рублей, да сверх того денег тысячу рублей» [369] На его похоронах в 1721 г. царь говорил «что он был храбрый, отличный солдат и вернейший из всех валахов, перешедших к нему в подданство». Берхгольц Ф. В. Дневник камер-юнкера Фридриха Вильгельма Берхгольца 1721–1725 // Неистовый реформатор. М., 2009. С. 304; Цвиркун В. И. У истоков русско-молдавского боевого содружества // Ţvircun V. Vitralii — Витражи. Chişinau, 2006. С. 38. . «Государыню» Кассандру одарили соболями и бриллиантовым крестом [370] Расходы С. Л. Владиславича за 1710–1711 гг. Цвиркун В. И. Соратник Петра Великого… С. 92. . Все генералы поздравили государя с именинами и снова до 7 часов вечера кутило застолье, будто в знак предстоящей победы.

П. П. Шафиров «с похмелья после вчерашнего» убеждал в письме от 30 июня Ф. М. Апраксина, что царь с главной армией уходит за Прут не потому, что хочет отгородиться водной преградой от турок, а с целью прикрыть отправленный к Браиле корпус Рённе. Пётр I собирался через десять дней поспеть к Дунаю, отсечь Брынковяну от османов и выйти на соединение с ним.

Постулат Наполеона о том, что «моральный фактор относится к физическому как три к одному» абсолютно верен. Русское командование знало о неустойчивости противника. Царь полагал, что турки даже с их артиллерией в 500 пушек (!) уклонятся от баталии и собирался повторить свой успех 1709 г. под Полтавой: « Турки перебрались чрез Дунай на сю сторону, а мы надеемся к Дунаю около десяти дней стать. И чаю, около половины июля всё окажется: даст ли баталию, или нет… Про турок сказывают, что будто не зело охочи на сию войну, а подлинно Бог весть. Артиллерию великую имеют, а именно пять сот пушек… Дай Боже, чтоб в ыюле то же видеть как в ыюне » [371] Пётр I — А. Д. Меншикову 30 июня 1711 г. ППВ. Т. 11/1. С. 305. .

Впрочем, штаб царя, кроме того, что турки перепуганы [372] «Визирь сего месяца 18 дня перешёл чрез мост на сю сторону Дуная, а войска при нём, как выходцы и шпеги заподлинно сказывают, всего пятьдесят тысяч и в великом страхе оные от наших обретаются». Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 140–141. , не имел точных сведений о намерениях турецкой армии.

В Вене в начале июля 1711 г. после перехода Молдавии под русский протекторат полагали, что кампания закончится русской победой, армия царя захватит склады продовольствия в Молдавии и Валахии, осадит Бендеры и «царь, если ему (что вероятно), удастся захватить турок по ту сторону Дуная, пожалуй, уже выедет в Германию […] посмотреть на действия союзников и повиднее блеснуть успехами своего победоносного оружия» [373] Ч. Витворт — С. Джону 4 и 11 июля 1711 г. из Вены. Сб. РИО. Т. 50. С. 454, 456. .

«Невыносимый трагизм» марша от Днестра до Прута, описанный позже в официозной «Гистории Свейской войны» был преувеличен и вероятность русской победы была возможна. 14 (25) июля 1711 г. Р. Саттон отмечал, что «турки находятся в большом смущении вследствие известия о переходе русских через Днестр; если царские войска будут двигаться и впредь с тою же энергией и успехом, — туркам придётся изменить весь предположенный план кампании» [374] Сб. РИО. Т. 50. С. 461. .

Если Пётр I предлагал авангарду регулярной конницы и части нерегулярной идти в Буджак для захвата провианта [375] ППВ. Т. 11. № 4515, 4516, 4519, 4520. , то Кантемир не рекомендовал двигаться дальше без пехоты и указывал на бесполезность отправки кавалерии в том направлении, так как ногайцы не только не приняли русское подданство, но вместе с кибитками и скотом откочевали к Дунаю и к берегу Чёрного моря, а конница крымских татар в пяти милях от авангарда Шереметева перекрыла путь на юг.

Чтобы ускорить восстание в Валахии, Шереметев собрался отправить туда с генералом Г. С. Волконским три тысячи конницы. Пётр I счёл, что корпус следует усилить и вручить команду не Волконскому («Волконской глуп»), а смелому и расторопному генералу К. Э. Рённе. Согласно решению совета от 28 июня, в тыл османам к нижнему Дунаю 30 июня бросили корволант («летучий корпус») — восемь полков драгун, батальон ингерманландцев (всего около 7 тысяч) с семью лёгкими двух- и трёхфунтовыми пушками. Несмотря на опасность перехвата турками корволанта, Рённе должен был поднять валахов, захватить склады провианта в Браиле и разрушить мост у Исакчи. Вместе с Рённе к Браиле отрядили бригадиров Л. С. Чирикова и Г. И. Кропотова и пять тысяч молдаван и валахов под командованием Ф. Кантакузина. Тот заявлял, что когда валашский народ и всё войско соберётся, а Брынковяну будет изолирован, он, забрав браильские припасы, выйдет с войском навстречу царю в Фальчи. На вербовку валахов и покупку провианта было выделено 15 тысяч рублей [376] Семёнова Л. Е. Княжества Валахия и Молдавия… С. 284. Подробную роспись корпуса Рённе см.: Водарский Я. Е. Загадки Прутского похода… С. 157. 28 июня Я. В. Брюс писал А. Д. Меншикову, что с Рённе было послано три восьмифунтовых пушки и пудовая мортира. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 337. .