Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Корволант в Валахию следовало бы отправить раньше, ещё от Днестра, теперь же разделение кавалерии стало ошибочным — среди причин провала Дунайской кампании позже чаще всего называлась нехватка конницы. Через семь дней Пётр приказал Рённе вернуться обратно.

В русских источниках нет свидетельств о дезертирстве, но при степных переходах происходили «великие оплохи и частые непорядки» [377] А. Н. Сенявский получал из Молдавии вести, что в русской армии «великий голод» и болезни, из-за чего появились дезертиры. Р. Саттон писал о «дезертирах, шведах по происхождению». Сб. РИО. Т. 50. С. 482. . Ради пропитания отставали пехотинцы с ротными телегами и даже офицеры «ради прихотей своих».

Противники сближались по разным сторонам Прута. 29 июня Мехмед-паша от Дуная из Карталы потянулся вверх по восточному берегу. По его приказам от 1 и 2 июля турки начали сжигать деревни молдаван [378] Kurat A. N. Der Prutfeldzug… S. 36. . Как указывалось, русской регулярной войсковой разведки, постоянного наблюдения и контакта конных разъездов с противником не было. Вместо этого надеялись на агентов, доставлявших зачастую «липу». 10 тысяч казаков, молдавские гусары русской службы и 6–7 тысяч ополченцев Кантемира не разсылались вперёд и по сторонам, а держались при регулярных полках «ради охранения дивизии, разъездов и караулов, также и для отсталых солдат в маршу» [379] А. И. Репнин — Б. П. Шереметеву 16 июля 1711 г. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 157. Об армии противника ничего не знали, «пока она не попала в поле… зрения». Ефимов С. В. Прутский поход 1711 года в воспоминаниях шотландского офицера на русской службе // Военно-исторический журнал. 2011. № 10. С. 16. .

Напротив, «быстрая, яко ветр» крымско-татарская конница, ни на минуту не теряла из виду противника и оповещала о каждом шаге Петра Великого. Османское войско было зрячим, в отличие от армии царя, спускавшейся «наощупь». «Положено всему войску итить по правую сторону Прута (дабы сия река была между нас и турков) до урочища Фалцы (понеже ниже сего урочища за великими болотами неприятелю зело трудно или и весма невозможно перебиратца было)» [380] Реляция о Прутском походе 25–28 июля 1711 г. (Редакция окончательная). ППВ. Т. 11/2. С. 35. . После сокрушительного поражения под Нарвой в 1700 г. военный стиль царя отличался предусмотрительностью. Неукоснительной установкой Петра было создание многократного «запаса прочности» (превосходства сил) над противником. «Не азардовать» — постоянно предписывал он военачальникам.

Из-за неясности обстановки уверенность главнокомандующего стала падать. Царь-полководец собрался теперь уже не битвой, а маневром взять контроль над обоими Дунайскими княжествами .

Но в воздухе отчётливо повисло предвестие боя. 29 июня царь «вздёрнул» дисциплину. Генерал-гевалдигеру князю Ю. Ф. Шаховскому приказали перед тем, как будут «бить поход», заранее собирать полковых профосов [381] Генерал-гевалдигер заведывал полицейской частью при главном штабе армии. Профосы следили за порядком, чистотой и исполнением наказаний в полках. , заплечных дел мастеров, и, имея наготове кандалы, виселицу и «несколько казаков или драгун», «стать тотчас позади всей армии… и смотреть, дабы никто не оставался». Ему предписывалось «без всякого милосердия» вешать «отлучившихся от строю» офицеров, солдат и тех, кто будет замечен в грабеже молдаван «хотя б на единый алтын». Профосов, не уследивших на стоянках за своевременным закапыванием сдохших животных, приказывалось сечь «батожьями гораздо». После отбоя они должны были незамедлительно пресекать шум, крик и продажу «пойла шинкарями» [382] Инструкция генерал-гевалдигеру кн. Ю. Ф. Шаховскому 2 июля 1711 г. Имевшихся в пехотных дивизиях арестантов предписывалось предать «кригсрехтам». Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 261–262, 346–347. .

3 июля после переправы через Прут всей армии, сломали оба моста и цугом тремя колоннами двинулись по три мили в день вниз по западному берегу. Конница и колонны пехоты с многопудовыми запасами ядер, гранат и картечи, с тяжёлыми орудиями — вся вереница обозных телег, карет и колясок покатилась к Дунаю. Ежечасно были готовы отражать татарские нападения с фронта, с флангов и тыла. С отстающей артиллерией отдельно шли дивизии А. А. Вейде и А. И. Репнина [383] 3 июля Л. Барка из Стамбула отправил Г. И. Головкину сообщение, что султан боится, как бы турки не пострадали также, как под Веной. РГАДА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 91 доп. Л. 519. Корреспонденты С. Л. Владиславича приободряли 24 июля: «турки были в великом страху, наипаче, когда слышели, что господар волоской отдался. Салтан со всем народом на всякой день три раза были на молитве… и миру велми желали». С. Л. Владиславич — Г. И. Головкину из Нежина 18 сентября 1711 г. РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1711. Д. 4. Л. 100–101. .

Солдаты теперь не страдали от жажды и голода: вода и скот были рядом, но на сухой и безлюдной земле не хватало конского корма. Транспортные колонны с провиантом были далеко и только-только спускались на юг от Бродов, Полонного и Жванца [384] Генерал-майор А. А. Гешев 2 июля отправил с лейб-региментом подполковника Асмонта 1077 подвод с 4000 четвериками ржи, муки (в четверике 25 гарнцев), 579 четвериков круп и гороха, соли 3000 гарнцев и 30 бочками пороха. К 12 июля он собрался послать обоз из 700 подвод с тремя ротами в конвое. К 22 июля 1711 г из Полонного и Бродов в Жванец должны были прибыть 1000 подвод. (Подводы «с хозяевами или без хозяев» забирались «у обывателей» с обещанием возврата. У Корсуни ватага запорожцев и крестьян в 250 человек «чинили нашим людям великую шкоду», отказываясь пропускать телеги с провиантом). А. А. Гешев — Петру I 8 июля 1711 г. из Жванца. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 154, 158. . Тыловые пути пресекла татарская конница и часть обозов застряла в Яссах.

За дурную примету приняли атаку громадной тучи саранчи, оседавшей от Молдавии до Подолья. На стоянках кишащее бурое месиво накрывало весь лагерь. Оставляя голую землю, миллионы крылатых насекомых начисто сжирали траву, солому, листья и даже молодую кору. Палили из пушек и ружей, жгли на земле порох, но отогнать перелётного врага не удалось вплоть до появления турок. Неприхотливые низкорослые степные лошади ели горькие злаки, которые не трогала саранча, листву, грызли кору и корни деревьев, но всё же волокли артиллерийские орудия. Боевые кони получали немного овса, но часть тягловых передохла. «Мы продолжали наш марш вдоль Прута до 21 числа, когда мы увидели страшное множество саранчи, которая, когда поднималась, тучей накрывала всю армию. Она сжирала не только траву на полях, но все листья и молодую кору на деревьях. Здесь мы опять из-за нехватки корма потеряли часть наших обозных лошадей. Было странно, что саранча никак не оставляла нашу армию и как только мы разбивали наши палатки, она спускалась и покрывала весь лагерь. Мы стреляли из пушек и ружей, рассыпали по земле порох и поджигали его, но всё напрасно. Она сопровождала нас на всём пути вдоль реки вплоть до 27 числа, когда мы увидели турецкую армию, которая как раз собралась переправиться через реку» [385] [ Bruce P. H. ] Des Herrn Peter Heinrich Bruce… Nachrichten… S. 47–48. О том же писал Ю. Юль: «В одном месте на протяжении 18 миль нам не попалось в поле ни одной соломинки: не только весь хлеб на корню, но и листва нередко и кора деревьев были съедены этими насекомыми». .