Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Принц Евгений Савойский, Карл XII, П. А. Румянцев, А. В. Суворов, рванувшись вперёд, накрыли бы передовые части врага и, может быть, захватили плацдарм на правом берегу Прута. Но Пётр I, встревожась депешей «военного профессионала» Януса, после совещания с генералами, приказал ему немедленно «соединиться с пехотной армией… под покровом ночи». (Между Янусом и главной армией просочились крымцы и подполковник Фейт, отправленный обратно к Янусу, был убит вместе с денщиком и приказ тому доставили казаки, возможно вместе с поручиком Н. П. Вильбуа).

Тут же вечером 7 числа царь объявил «алярм» и приказал полкам выставить рогатки и встать под ружьё. Дивизиям А. А. Вейде, А. И. Репнина, К. Э. Рённе, и артиллерии Я. В. Брюса велели как можно быстрее спешить на соединение. Именно тогда, с ночи 7 на 8 июля, нервная система Петра дала сбой — целую неделю потом он почти не смыкал глаз [406] 14 июля Пётр I написал: «В сию всю неделю ещё первую нынешнюю ночь свободную получил сном» . .

С полудня и до двух часов дня 7 июля сипахи, учитывая неравенство сил, не атаковали. Моро лгал, что «более пятидесяти тысяч… сидели у нас на шее, не смея ни ударить на нас, ни расстроить нас…» и что над ними повисли смерть или рабство [407] Моро Ж. Н. С. 445, 447. При шестикратном превосходстве турки не преминули бы смять отступающих. Л. Барка писал Г. И. Головкину, что у турок «только первые бьются», и если бы Янус не отступал, то начали бы отступать турки. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1711. Д. 8. Л. 23; 6 января 1712 г. Л. Барка писал Г. И. Головкину и Б. П. Шереметеву из Стамбула, что в войске турок был страх «не в пример нынешнему» (1712 г.). Когда Янус ретировался, они «зело ободрились, правда, и со стыдом», ибо их лучшая конница не смогла разбить «такой малый отряд». Барка советовал вести оборонительную войну и не бояться большой численности «нерегулярного» противника, который не выдерживает силы огня. Там же. Оп. 1. 1712. Л. 9 об.; Архив СПбИИ. Ф. 83. Оп. 3. 1712. Д. 5. Л. 13 об. — 14. . С двух часов дня до 10 часов вечера (т. е. за восемь часов!) корпус по оценке Моро, непрерывно отстреливаясь, прошёл всего четверть мили (чуть более двух километров). «Довольно уж и того, что мы не погибли под усилиями пятидесяти тысяч человек, сражавшихся противу восьми и менее. Мы лишились одного подполковника, двух капитанов, трёх поручиков. Ранены были: подполковник моего полка, два поручика и триста с чем-то драгунов и других конных рядовых; раны большею частию были лёгкие. Генерал барон Денсберг потерял одного пехотного полковника, о котором весьма сожалели, семь или восемь раненых офицеров, 160 рядовых убитыми и 246 ранеными — всё это менее чем в два часа с половиною времени. Нет сомнения, что весь наш отряд был бы истреблён, если бы неприятель ранее мог нас заметить. Но он дал нам время выстроиться в каре, что и способствовало нам удержаться и спасло нас от смерти или рабства» [408] Моро Ж. Н. С. 447. С. Лагерберг написал, что Янус потерял убитыми и пленными до 500 человек [ Lagerberg S. ] Sven Lagerbergs Dagbok… S. 188. . Было потеряно и 16 телег с армейской амуницией и около сотни пленных.

К полуночи 7 июля войско Балтаджи, опасаясь нападения, расставило по прибрежным камышам посты. В дождливую ночь с 7 на 8 июля среди турок поднялся страшный переполох, крики и стрельба — им показалось, что русские пошли в ночную атаку [409] Массовая паника и всеобщая стрельба разразилась из-за переплывавшего ночью буйвола. Kurat A. N. Prut seferi…С. 449. . Такова была боязнь османского командования.

Моро скрыл, что Янус большую часть провианта ночью спалил в кострах и около 3 часов ночи 8 (19) июля начал отступление, которого, как ни странно, не заметила турецкая разведка. Когда русские ушли на полмили, это было сочтено западней [410] «В ночь с 7 на 8 июля была даже поднята ложная тревога, так как охранникам показалось, что враг наступает. Однако наутро турки обнаружили, что русские покинули свои позиции и отошли… Турецкое командование решило, что этим враг пытается подстроить турецким войскам какую-то западню, и послало на разведку два небольших отряда…». Запись секретаря янычарского корпуса Х. Кюрдю. Орешкова С. Ф. Русско-турецкие отношения… С. 120; Sutton R. The dispatches… P. 58, 65. . Для проверки турки на рассвете опасливо выслали вперёд два небольших разведывательных отряда под командой Мехмед-паши Черкеса. Только убедившись, что русские отступают, неорганизованные толпы «ободрились» и стали снова из луков и ружей обстреливать уходящих. Всего вместе с татарами утром 8 июля на корпус Януса наседало, возможно, до 20 тысяч всадников во главе с Девлет Гераем и Мехмед-пашой Черкесом. Без пехоты и артиллерии они не могли отсечь авангард Януса и только кружили вокруг. Благодаря «огневой завесе» картечью из двенадцати трёхфунтовых маневренных пушек и двадцати шестифунтовых мортирок драгуны отбились «многою пушечною стрельбою… нерегулярные бились же». «Неприятель не подходил ближе 200–300 шагов» — отмечал Л. Н. Алларт. «Нарочные стычки» быстро окончились, османские скакуны были отогнаны.

Сам Балтаджи с основным войском продолжал стоять на восточном берегу Прута и не отпускал от себя янычар и артиллерию, боясь противника [411] Kurat A. N. Der Prutfeldzug… S. 37. .

Приказ о переправе османского войска был дан лишь 8 июля после того, как поступило сообщение, что передовые турецкие части догнали отступавших и нанесли им потери. Эту первую схватку турки сочли победой и через 9 дней на обратном пути Балтаджи «со всем своим двором и многими пашами» совершил на этом месте благодарственный молебен.

В русском штабе не возникло сомнения в истинности донесений Януса. В 1711 и в начале 1712 г. Пётр I «непременно пребывал в прежней своей милости» к нему. Только на основании позднейших известий русских агентов из Стамбула, в редактируемой царём «Гистории Свейской войны» появились строки: «…сей рапорт [Януса] после явился лжив, ибо тогда ещё турки не перешли, но на той стороне были. И конечно мог бы оной Янус их задержать, ежели б зделал так, как доброму человеку надлежит. Но он потом ретировался к пехоте и тем подал туркам кураж…» [412] ГСВ. Вып. 1. С. 370. В конце июля 1711 г. Янусу дали временный отпуск, после которого он не вернулся на русскую службу. ППВ. Т. 11/2. С. 54.

Турецкие гонцы просили Мехмеда-пашу прислать пушки, провиант и воду, но тот напротив, вечером 8 июля даже приказал вернуть к мостам конницу вали (губернаторов провинций) Сиваса и Диярбакыра и 10 (по другим данным 20) стволов, оправленных было к сипахам. Росказням пленных о 80–120 тысячной армии врага, тремя частями которой командовали царь и Рённе, который мог бы напасть с тыла, Балтаджи поверил больше, чем опытному шведскому капитану Раппе.