Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Увидев возвращавшихся, охрана мостов в замешательстве хлынула обратно на левый берег Прута. Своему авангарду вместо орудий и янычар Мехмед-паша отправил послание: «Братья, продолжайте делать то, что делаете, сила в ваших руках. Вы не упустили неверных, не теряйте их и сейчас, а мы завтра с благословением Пророка и Творца придем к вам на помощь. Да оградит вас Аллах от боли» [413] Kurat A. N. Prut seferi… S. 452, 455, 462. . Девлет Герай с татарами и около тысячи турок не ушли назад и ночевали недалеко от корпуса Януса.

Вечером 8 июля глашатаи ходили по табору и объявляли, что назавтра предстоит переправа пехоты и тяжёлой артиллерии. Настрой был шатким: «Вечером войско поело плова, вестники оповещали…, что утром, даст Аллах, двинемся вперёд. Все прощались друг с другом, разве можно было сомкнуть глаза в такую ночь? Братья по вере говорили: «брат, не оставим же наши тела неверным, а оставшиеся в живых пусть отомстят за наших сыновей и дедов». Все со слезами повторяли: «Боже, когда же наступит утро?» [414] Записи одного из участников похода. Там же. S. 464–465.

8 июля Пётр I собрал «генеральную воинскую думу», на которой генералы говорили, что местность не годна для сражения — у противника до 40 тысяч янычар и до 400 крупных и малых орудий, которые с окружающих высот откроют губительный огонь (Л. Н. Алларт). Решили искать подходящую позицию. Обследовать местность отправились генералы во главе с Петром I. На расстоянии в одну милю ничего путного не нашли и постановили отступать севернее.

Навстречу Янусу на полмили вперёд выслали четыре полка дивизии генерала д’Энсберга и четыре тысячи молдаван Кантемира [415] Цвиркун В. И. Под сенью двух держав. История жизни и деятельности Димитрия Кантемира в Турции и России. Кишинёв, 2012. С. 96. В этой работе учтены сведения о количестве и действиях молдавских отрядов Русской армии и Кантемира. . Дивизия Януса, оторвавшись от «15–16 000 сипахов, татар и 3000 янычар» (такие цифры, в отличие от Моро, дал Алларт в своём дневнике) прошла девять километров до селения Хушь (Хуши) недалеко от урочища Станилешты и около двух часов дня соединилась с основной армией [416] См. также: Манойленко Ю. Е . Русская артиллерия в Прутском походе (1711) // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. М., 2008. № 77. С. 131. На смотре у Днестра 1 августа 1711 г. в дивизии Януса было: 205 офицеров, 2237 нижних чинов конных, 1526 пеших, больных и раненых — 977 человек. Итого 4945 человек. Подсчёт в рапорте Януса (РГАДА. Каб. ПВ. Отд. 2. Кн. 14. Л. 262) неточен. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 295. . Описание боя дивизии Януса 7–8 июля хорошо согласуется с рассказом молдаванина участника боёв, прибывшего в начале августа 1711 г. во Львов [417] «Двадцать пять тысяч турок со всеми татарами и с войском воеводы киевского, пользуясь крайне дождливым временем, атаковали передовой отряд русских в пятнадцать тысяч человек, но царские войска два раза отбрасывали их, пока оружие и заряды не намокли. Когда же турки повели третью, особенно энергическую атаку, не взирая ни на постоянный огонь, ни на пики и рогули неприятеля, совершенно утомленные и измокшие русские должны были отступить. Отступление своё они совершили в сносном порядке, несмотря на преследование турок, а когда к ним подошло новое подкрепление в десять тысяч человек, они остановились снова и, в свою очередь, напали на турок, которые, не удерживая позиции, оставили преследование». Ч. Витворт — С. Джону 11 августа 1711 г. из Вены. Сб. РИО. СПб. 1886. Т. 50. С. 475. . К вечеру 8 июля удачно подоспели дивизии Вейде и Репнина, которые выстроились в боевом порядке за рогатками.

В историографии ничего не писалось о единственном наступательном действии, которое отмечено только в дневнике Л. Н. Алларта. Около 14 часов 8 июля Пётр I, чтобы прояснить ситуацию, принял решение провести разведку боем. Наскоро был составлен план: гвардия и дивизия Алларта двинутся на врага, чтобы определить его состояние.

Гвардия пошла вдоль теснины, а вслед за ней собралась подняться на господствующие высоты дивизия Алларта. Наступление ничего не дало — конники неприятеля (по сообщению Саттона, это также были босняки и албанцы) после нескольких пушечных выстрелов и мушкетных залпов не приняв боя, отступили на окружающие лысые холмы. Вся операция продолжалась до 6 часов вечера. Пришлось вернуться на прежние места, частью для того, чтобы прикрыть лагерь, частью чтобы искать новую позицию. Конную дивизию Януса и дивизию д’Энсберга, которые устали, поставили в тыл.

7 и 8 июля русская армия, обладая всеми родами войск, качественно и количественно превосходила конницу противника и, тем не менее, уходила от врага, не имевшего ни пехоты, ни артиллерии. Вечером 8 июля был упущен второй шанс успеха.

После 6 часов вечера 8 июля собрали ещё один военный совет, ставший (после совета 14 июня) для Дунайской кампании вторым переломным. На нём огласили показания пленного буджакского ногайца, захваченного утром молдавскими гусарами полка А. Танского. Пленный сообщил важное — на западный берег Прута перешла всего лишь татарская и турецкая конница, а 50 или 60 тысяч пехоты со 160 пушками выйдут только к полудню 9 июля. Всего же будет «войска турецкого с визирем: янычар 60 000, спагов 40 000, да их татарской буджацкой и крымской орд 40 000, всего 140 000 и они, татары, все ныне стоят по лесам» [418] Фельдмаршал граф Б. П. Шереметев… С. 52. .

Возмущённый Янус первым заявил о том, что армия попала в «отчаянное положение» и в «лабиринт». (Вспомним слова Моро, что «от смерти или рабства» их спасло только боевое каре). Генерал-фелдмаршал-лейтенант вылил весь яд, накопившийся у него за три месяца похода. Едва сдерживаясь, он упрекал в небрежении к нему и к иностранным генералам, «к которым прибегали только тогда, как дела были уже в отчаянном положении… что он, будучи начальником всей кавалерии и первым генералом армии, не был заранее уведомлен о предположениях всего похода». Намекая на решение «русской партии» 14 июня 1711 г., он заявил, что те, кто втянул, пусть и выводят армию из лабиринта [419] «Тот, кто завёл Его Царское Величество в это положение, должен был быть величайшим безумцем всего света». Моро Ж. Н. С. 448, 459. . «Все иностранные генералы с большим удовольствием слушали генерала Януса» (Ж. Н. Моро). Подобный афронт иноземцев был неслыханной дерзостью, но Пётр I сдержался и, подбодряя всех, просил Януса успокоиться и дать совет. (После Прутской кампании царь уволил около двух сотен иностранных генералов и офицеров.)

Тирада Януса произвела впечатление. Другие военачальники напомнили о «великом недостатке» провианта и фуража, изнурении лошадей, численном превосходстве (ещё не подошедшей) 100-тысячной турецкой армии, об «отлучении генерала Рена и генерал-майора Гешова» и неудобстве для баталии здешнего «пустого места», где окружающие высоты дают преимущество неприятелю. Однако нашлись и те, кто советовал в оставшееся светлое время предпринять что-либо и избежать возможных неудач. Не поднимался вопрос и о боеприпасах — все считали, что их было в достатке. Вечернее время 8 июля, когда силы противника не превышали русские, оказалось безвозвратно упущенным. Конечно, нанести поражение турецко-татарской коннице было трудно, но «сбить кураж» с неё и частично занять холмы — возможно.