Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

От шпионов дошли мутные вести, что турки наводят мосты на западный берег Прута у «местечка Трояна» (видимо, Троян на левом берегу Прута километрах в 30 от Станилешты) и строят там предмостные укрепления. П. П. Шафиров полагал, что верховный везир находится у Трояна в 20 русских милях (около 120 км) от русской армии. Было решено ещё дальше уклониться от противника «в правую сторону, к Сырете, но великих ради гор и безводицы не могли того учинить». Шафиров бодрился: «и тако при сближении туда надеемся вскоре быть со оным баталии, в чем даждь Вышний нам своё благословение» [386] П. П. Шафиров — Ф. М. Апраксину 5 июля «Из обозу от реки Прута». Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 153. .

В это время османский авангард находился всего в 18 километрах от русских.

Татарская конница, страдавшая от жары и саранчи не меньше русской, сидела на хвосте, отрезая связь с тылом и Пётр 5 июля отослал полковника Роппа с тысячью конных гренадёр и двумя молдавскими проводниками, выделенными Кантемиром, проверить вероятность нападения крымцев. Ропп вернулся к вечеру и сообщил, что русская партия в 200 человек с капитаном, охранявшая на Пруте челны наплавных мостов и собравшаяся было сняться вслед за армией, всего за две мили от лагеря была перебита несколькими тысячами татар, которые переплыли реку, держась за хвосты лошадей. «Это заставило Его Царское Величество расположить вдоль реки гренадёрские взводы в некотором расстоянии один от другого» [387] Моро Ж. Н. С. 439. Характерно, что не казаков или молдаван, а гренадёр. .

Армия готовилась оградиться, как под Полтавой, ретраншементом. 5 июля Шереметев приказал провести в пехоте ревизию шанцевого инструмента. В тот же день фельдмаршалу представили «ведение» о полевой артиллерии. Для двух 12-ти фунтовых пушек было «к каждой зарядов с ядры по 60, с дробью по 26, картечи по 33». Для восьми восьмифунтовых пушек было «к каждой зарядов с ядры по 81, с дробью по 50, картечи по 14, да ко всем пушкам простых ядер — 96». Для двух пудовых мортир было по 120 бомб, к 12 шестифунтовым медным и девяти шестифунтовым мортирам было «по 30 гранат, да на полковые мортирцы 1893 гранаты». К пудовой гаубице — 120 бомб и 36 картечей, к полупудовой гаубице 150 бомб и 24 картечи. Для восемнадцати трёхфунтовых пушек было «к каждой с ядры по 77, с дробью по 45, картечь по 5, да ко всем пушкам простых ядер — 376» [388] Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 285. . В каждом полку было по две-три лёгких трёх- и двухфунтовых пушек. Огневая мощь артиллерии была сравнима с полтавской и могла соперничать с османской.

5 июля Шереметев определил порядок марша: в авангарде Янус с двумя конными гренадёрскими и с четырьмя драгунскими полками, а также со всеми нерегулярными полками, потом гвардейская бригада, следом дивизии Алларта, д’Энсберга, артиллерия Брюса и дивизия Вейде. В арьергарде должна следовать дивизия Репнина и два драгунских полка под командой генерал-майора князя Волконского. В самом конце армии (а не впереди) находились выборные казаки Д. П. Апостола.

Приказали разыскивать ручные жернова и солдатам позволили снимать хлеб с молдавских полей. «А на офицеров конечно, под жестоким штрафом того хлеба жать заказать» [389] То есть офицеры не испытывали недостатка в хлебе. Приказ у пароля июля 5 дня 1711 г. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 263. .

6 июля у реки Васлуй, предчувствуя бой, Пётр I провел смотр своего почти 47-тысячного (вместе с нерегулярными) войска. Старослужащие поход выдержали, смертность от изнурения пала в основном на рекрутов. Больных в дивизии А. А. Вейде было 92 человека. В бригаде Моро из 4 тысяч солдат умерших оказалось 17 % [390] «724 оказались убывшими, из коих только 56 убиты в помянутом сражении при пикете». Моро Ж. Н. С. 440. . До 5 сотен больных Пётр I велел из-за тряски снять с телег и отправить на 16 понтонах вдоль правого берега Прута, причаливая на ночлег только там, «где армия ночевать будет» [391] Наказ А. А. Вейде капитану Ерофееву 6 июля 1711 г. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 348. . Предвидеть, что все они будут перебиты (см. ниже) царь не мог.

У турок потери от болезней, может быть, были не меньше. Вплоть до ноября много аскеров болело, умирало и «многие из азиатских провинций от морового поветрия и бывшей войны весма разорены» [392] Л. Барка — Г. И. Головкину19 ноября 1711 г. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1711. Д. 13. Л. 35.; Там же. 1712. Д. 8. Л. 99 об. .

7 июля армия царя остановилась на отдых у Прута в урочище Станилешты. Пётр I тогда был хладнокровен и писал Сенату об «исправлении векселей», о продаже соли, поташа, смолы и запрашивал, кому раздали дворцовые сёла с 1682 г. [393] ППВ. Т. 11/1. № 4550 и 4560.

В 5 часов утра царь предусмотрительно выслал вперёд четыре драгунских и два конно-гренадёрских полка (всего около 5 тысяч всадников) [394] Водарский Я. Е. Загадки Прутского похода… С. 77–78. под командованием Януса и бригадира, полковника Казанского драгунского полка Жана Николя Моро де Бразе. Этой дивизии были приданы 32 двух- и трёхфунтовые пушки («сыны полка»), повозки с амуницией, 7,5 тысячи (так писал Д. Кантемир) молдаван и несколько сот казаков. Всего в авангарде было около 13 тысяч человек. Приказ предписывал «пас по реке Пруту одерживать, дабы неприятель безвестно через ту реку не перешёл». Моро писал определённее: 1. «напасть [на турок] и разрушить то, что они построили, если мы не в состоянии удержать за собою… мосты…» 2. «Если мы не найдём турок на протяжении восьми миль, идти к Дунаю [и] остановиться там», т. е. практически у Галаца или Браилы [395] ППВ. Т. 11/1. С. 309; «В случае, если турков не встретим, то идти к Дунаю и там остановиться, о чём также донести». Моро Ж. Н. С. 441. .

«Напасть и разрушить мосты» — означало не пустить врага через Прут, т. е. установку на оборону. «Если не найдём турок… идти к Дунаю» — показывало неведение о противнике.

В тот же день 7 июля отрядили конные и пехотные отводные караулы, усилили охрану стад скота, а от всех полков послали фуражиров за кормом. Корволанту Рённе Пётр I приказал немедленно вернуться к армии.

Колонна Януса, прикрывая цепь телег с амуницией, эскадрон за эскадроном, осторожно потянулась вдоль Прута. Восемь конных гренадёр и две сотни драгун ехали в переднем дозоре. К 11 часам дивизия одолела всего 18 км. (Моро считал милю за два французских лье или 9 км).

В полдень не казаки или драгуны, а сам начальник русской кавалерии — генерал-фельдмаршал-лейтенант, выехав вперёд, недалеко от местечка Фальчи (рум. Фелчиу — Fălciu) заметил вдали воинов в белых чалмах. Моро отметил «сюрприз» с издёвкой: «Генерал Янус, Видман и я дивились исправности сведений, доставляемых его Царскому Величеству его шпионами; в двух милях от лагеря находили мы два моста, наведённые и укреплённые, когда предполагали найти их ещё только начатыми в 8-ми милях, и то — не наверное» [396] Моро Ж. Н. С. 443. А. Г. Шкваров отказ донцов дать весть о противнике, несуразно объяснил местью «за сожжённые городки во время Булавинского бунта, за все притеснения в вольностях, за многочисленные жертвы карательных акций на Дону. Они просто смешались с татарами и ушли». Шкваров А. Г. «Пётр I и казаки». СПб., 2010. С. 330–331. Сколько было при армии донских казаков — неизвестно. .