Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Репнина остановили. Пять часов колонны «сшивали» в окружении противника. Затем движение продолжилось в лучшем порядке.

Балтаджи лишь на рассвете 9 июля перешёл реку, поставил свой шатер внутри тет-де-пона и несколько часов наблюдал за переходом пехоты и артиллерии. Когда разведка донесла, что противника впереди нет и тот продолжает ретираду, Мехмед-паша вышел на ясскую дорогу, но вместо того, чтобы послать на помощь коннице пехоту и хотя бы лёгкие пушки, тянул время. Тогда же утром 9 июля поляки напали на 16 понтонов с хворыми русскими солдатами, которых вынесло вперёд быстрое течение. Больные пытались бежать в лес, но за ними погнались янычары и «охота» закончилась их уничтожением [430] Nordberg J. A. Histoire de Carles XII… T. 2. Р.499. Шведы и турки полагали, что на этих понтонах русское войско замышляло снова перебраться на левый берег Прута. [ Lagerberg S. ] Sven Lagerbergs dagbok… S. 213; Kurat A. N. Prut seferi… S. 469. .

С разных сторон русской армии «неприятель жестоко… в маршу мешал». Отступали «с такою теснотою и такою стрельбою, что ко отходу способ вельми противен был». Много внимания приходилось уделять экипажам, в которых сидели дамы и прикрывать их повозками в середине. Расстроенные части снова сбивали в плотный строй.

Если шведы, чтобы оторваться от корволанта Петра I и Меншикова в Белоруссии в 1708 г., контратаковали [431] Артамонов В. А. Мать Полтавской победы. К 300-летию победы Петра Великого при Лесной. СПб., 2008. С. 51–61. , то отступающие русские лишь отстреливались. Кавалерия, возможно, стреляла из полупудовых коротких мортир, конные гренадёры бросали, вероятно, и гранаты — нежданное для противника огневое средство. Такое предусматривалось уставом при отступлении.

Историки не обратили внимания на «особливые» воспоминания Шереметева в 1712 г. об эффектной стрельбе двух пудовых мортир в теснине между холмами и руслом реки: « [две мортиры], которые ныне при Пруте были и при дефилеи не малую помощь чинили (о чём Вашему Царскому Величеству известно)» [432] ППВ. Т. 12/1. С. 186. Помимо 28 брошенных ночью, в зарядных ящиках оставалось ещё много пудовых бомб. Они могли взрываться в рядах противника на расстоянии до двух километров. .

Пройдя «милю и больше» (7–8 км), уставшим колоннам около 14 часов 9 июля пришлось остановиться на более или менее подходящей позиции — на луговине («в пространном месте») у деревни Новые Станилешты (турецк. Хуши), в 70 км южнее Ясс [433] «Для великого жара и понеже люди устали, ибо неприятель был непрестанно кругом оных и докучал нападениями, …принуждены всем войском стать к реке Пруту для отдыхания и получения воды». ГСВ. Вып. 1. С. 370–371. А. А. Вейде писал, что противник «припёр нас к реке». . Тыл прикрывал Прут, а правый фланг — болото и заросли кустарника.

К пяти часам дня подтянулся весь арьергард. Несмотря на зной и усталость, все понимали, что отсыпать ретраншемент надо живее. Войско проворно «окинули» рогатками [434] По команде «Ставь рогатки!» два солдата на плечах выносили за концы брус-основу и в их отверстия вставляли по 24 пики. Рогатки сцеплялись друг с другом петлями и смычными крючьями, закреплёнными в торцах бруса. . Если храбрость османов и русских была равной, то выучка и дисциплина была явно выше у русских. Непрерывная стрельба не позволяла близко подъезжать всадникам в чалмах. Солдаты, драгуны, казаки и молдаване кирками и лопатами сноровисто набросали землю и песок на рогатки с южной стороны, откуда прибывал противник. Вырос вал в половину человеческого роста, из которого торчали острия «свиной щетины». Лошади не идут на штыки и пики и рогатки можно было бы не ставить, но такова была тогдашняя тактика. С северной стороны было болото и там 18 полков огородились только телегами, рогатками и павшими лошадьми. Для прикрытия пехота использовала и заросли кустов. Вместе русскими на Пруте бились сербы, молдаване, венгры, французы и донцы полковника Игнатия Ефимова.

Под Полтавой победа была одержана умелой тактикой, численным превосходством войска и артиллерии и мощной инженерной подготовкой поля боя. Здесь времени на устройство редутов и ретраншемента полного профиля не было. Собирались построить правильный прямоугольник (именно так показано на некоторых схемах), но получилась трёхфасная фигура, похожая на ломаный треугольник, примыкавший основанием к реке. Фронт, обращённый на юг, был опаснейшим. Туда поставили самые боеспособные полки: Астраханский — 1008 человек, Ингерманландский — 1259 человек, Преображенский — 2051 человек и Семёновский — 2010 человек, а также дивизию Л. Н. Алларта (полки Пермский, Нижегородский, Псковский, Сибирский, Гренадёрский (Кропотова), Московский, Вятский, Казанский) — всего 26 батальонов.

Историки не подсчитывали периметр ощетинившейся на все стороны русской армии. По уставу в батальоне должно было быть 600 солдат и строился он в четыре шеренги. Если принять, что на солдата приходилось 0,7 м, то первая шеренга из 150 человек по фронту могла занять 105 м. (Вряд ли она была сдвоенной.) Интервалы между батальонами для полковых пушек были восемь-десять метров. Таким образом, фронт из 12 лучших полков русской армии, готовых к бою, был примерно три километра. На коротком фасе параллельно реке стояло всего два полка — Бутырский и другой Гренадёрский (на схеме показано три батальона — по длине они могли занимать до 340 м). Сзади в глубине, в русле высохшего ручья стояли (как резерв?) Ивангородский и Черниговский полки. Тыловой, (условно «северный») фас у болота, за которым вдалеке стояли крымцы, ломано тянулся к Пруту. Там были поставлены 18 полков — Новгородский, Белозерский, другой Казанский, ещё один Гренадёрский, Азовский, Санкт-Петербургский, Ренцелев, Копорский, Ростовский, Нарвский. Рязанский, Великолуцкий, Лефортов, Тобольский, Белгородский, Тверской, Шлиссельбургский, Киевский. Эти 36 батальонов вытянулись на четыре километра. Таким образом, пехотные полки заняли расстояние примерно до 7,5 км километров. Нет сомнений, что 6692 человека спешенных драгун не стояли без дела внутри ретраншемента, а тоже заняли от полутора до двух километров боевых позиций. Общий периметр лагеря видимо составлял 9–9,5 километров. Разрывов в валах и выходов как было в лагере под Полтавой (кроме двух, указанных на схеме Ермитажного собрания Публичной библиотеки, № 363) не было. Приходится сделать вывод, что готовились только к обороне.

В центре лагеря Я. В. Брюс расставил «главную артиллерию» — восемь медных восьимфунтовых и две 12-фунтовых пушки, две пудовых, двадцать одну шестифунтовую мортиру, одну пудовую и одну полупудовую гаубицу. 87 трёхфунтовых пушек находились при полках в разрывах между телегами. Всего в лагере было 122 орудия и 30 846 человек пехоты [435] Водарский Я. Е. Загадки Прутского похода… С. 94, 205–206. . Недалеко от реки отсыпали «цитадель», куда поместили царицу Екатерину Алексеевну и жён офицеров. Землянку царя и царицы, накрытую палаткой, отрыли там же. Туда же, ближе к берегу, поставили фуры, телеги, кареты — весь обоз. Куда загнали скот, на схемах не указано.