Олег Акимушкин - Очерки истории культуры Средневекового Ирана

Для решения этого вопроса прежде всего необходимо установить, какое именно монгольское вторжение имеется в виду в приведенной нами цитате. Судя по дате (617/1220-21 г.), речь идет, несомненно, о первом вторжении в Ирак Персидский монгольских войск под командованием Чжэбэ и Субудая, посланных Чингиз-ханом в погоню за хорезмшахом Мухаммадом. Это вторжение монгольских войск в Ирак Персидский и их последующие действия здесь приходятся на лето и осень 1220 г. (раби II — шаввал 617 г.х.). Совершенно очевидно, что сообщение об этих событиях автор мог внести в свое сочинение никак не ранее осени 1220 г.

Вместе с тем указанное здесь время монгольского вторжения в Ирак Персидский дает нам возможность несколько уточнить и приведенную выше датировку самого сочинения, или, точнее, первоначальную редакцию сочинения. Судя по смыслу приведенной выше цитаты, можно заключить, что составление сочинения по времени должно было или совпадать с монгольским вторжением в Ирак Персидский, или, может быть, даже несколько ему предшествовать. Это дает нам достаточные основания отнести составление первоначальной редакции сочинения ко времени никак не позднее первой половины 617/весны-лета 1220 г.

Содержание сохранившегося в ленинградской рукописи текста сочинения не противоречит такой датировке. Мы видели, что вставка, о которой идет речь, могла быть сделана не ранее осени 1220 г. В ней автор сообщает о монгольском вторжении в Ирак Персидский, но ничего не говорит в ней и в других местах (по крайней мере, если судить по тексту сочинения ленинградской рукописи) о действиях монголов к западу от названной области. Между тем уже зимой 617/январе 1221 г. монголы вторглись в Азербайджан, т. е. в область, с которой наш автор был особенно связан. Молчание на этот счет автора может указывать, что интересующая нас вставка была сделана до этого события, иначе говоря — если не раньше, то не позднее осени 1220 г. В противном случае мы вправе были бы ожидать, что автор упомянул бы о действиях монголов к западу от Ирака Персидского. Конечно, имея в своем распоряжении лишь дефектный экземпляр сочинения, никак нельзя настаивать на безусловной точности предложенной датировки (собственно, утверждения: не позднее осени 1220 г.), а тем более исходя из нее — безоговорочно определять время окончания всей работы автора над сочинением. Только находка цельного экземпляра сочинения, с авторским предисловием и заключением, может внести достаточную ясность в вопрос о том, когда автор полностью завершил работу над сочинением в известном нам теперь его виде. Все же событие это не должно было намного отстоять от указанной здесь даты, т. е. осени 1220 г.

К такому выводу нас приводят некоторые дополнительные наблюдения над текстом сохранившейся части сочинения. В заметке о городе Тифлисе (Тбилиси) автор говорит, — что к настоящему времени прошло около 110 лет с тех пор, как грузины владычествуют в этом городе. Известно, что грузины, по мусульманским источникам, восстановили свою власть в Тифлисе в 515/1121-22 г. ([93, с. 184-185]. Если к этой дате прибавить 110 лет, то получим 625/1227-28 г. Но год этот никак нельзя признать для автора текущим, поскольку он сам оговаривает, что цифра 110 лет дана им неточно, приблизительно. Однако здесь важно другое: в 623/1226 г. хорезмшах Джалал ад-Дин (617-628/1220-1231) овладел на несколько лет Тифлисом. Наш автор не сообщает об этом и, говоря о Тифлисе, отмечает лишь факт владычества в нем грузин. "Трудно допустить, чтобы автор-мусульманин (если бы он писал после 623/1226 г.) мог умолчать о первом факте (возвращение Тифлиса под власть мусульман) и отметить только второй факт (власть грузин в Тифлисе). Гораздо большее значение, пожалуй, имеет и другой факт аналогичного порядка. Автор в ряде мест с особым почтением и похвалой отзывается о представителях династии Ильдегизидов, правившей в его время Азербайджаном (по всей вероятности, родина автора). В 622/1225 г. династия Ильдегизидов пала, и власть в Азербайджане перешла в руки хорезмшаха Джалал ад-Дина. Наш автор, который рассказывает о многих современных ему событиях гораздо меньшей значимости, ничего не говорит о падении власти Ильдегизидов. Между тем мы имеем все основания ожидать этого от автора, если бы он писал после 622/1225 г.

Оба эти наблюдения, особенно последнее, т. е. молчание относительно падения власти Ильдегизидов, могут достаточно определенно указывать, что если автор и продолжал после 617/1220-21 г. работать над сочинением, то работа эта длилась недолго и должна была быть завершена никак не позднее 622/1225 г.

Перейдем теперь к рассмотрению вопроса о фиксации в космографических и географических произведениях мест их написания.

Заметим сразу же, что среди их авторов имеется только один, который прямо указал, где он написал свое произведение, — речь идет о Мухаммаде ал-Муставфи ал-Иазди, авторе Мухтасар-и Муфид. В предисловии он указывает, что начал свое сочинение в Декане (в 1087/1676-77 г.). В конце сочинения, сообщается, что оно было завершено в Лахоре (в 1091/1680 г.) [192, с. 427-428].

Во всех остальных сочинениях таких прямых данных о месте их написания мы не находим, однако по некоторым косвенным данным, нередко приводимым в сочинениях, за сравнительно малыми исключениями, возможно установить места их написания. Правда, в большинстве случаев сделать это удается только с известной долей вероятности.

Обратимся сначала к тем сочинениям, места написания которых, по-видимому, могут быть установлены с достаточной точностью. Среди них первым по времени следует назвать Аджа'иб ал-махлукат ва гара'иб ал-мауджудат. Его автор Наджиб Хамадани в сочинении дает довольно пространное и восторженное описание города Хамадана. Здесь, между прочим, автор сообщает об одном разговоре со своим отцом, из которого видно, что семья Наджиба Хамадани уже несколько поколений жила в Хамадане и что отец автора являлся жителем Хамадана (рук. ИВ АН СССР, шифр D 129, л. 109а-б) [93, с. 187-188; ср. 2, с. 278-282]. На хамаданское происхождение автора могут также указывать слова автора о Хамадане, приводимые в предисловии к сочинению, и замечание автора о землетрясении, которое он наблюдал в Хамадане в 562/1166-67 г. (лл. 6а и 1316) (ср. [2, с. 17, 300]). Можно указать и еще на некоторые места в сочинении, свидетельствующие о связи автора с Хамаданом (см., например, л. 1356).

Дополним сказанное здесь еще одним, на этот раз уже посторонним свидетельством. Совершенно очевидно, что хамаданцем нашего автора признавал и Ибн Мухаддис-и Табризи (см. о нем выше, первый раздел), по всей вероятности бывший его младшим современником. Это видно из того, что Ибн Мухаддис-и Табризи прибавлял к имени нашего автора нисбу "Хамадани" — "хамаданец" или "хамаданский" (как передавал свое имя сам автор и прибавлял ли он к нему эту нисбу, мы не знаем).