Лидия Брагина - История Италии. Том I

При непосредственном содействии итальянских государей феодальная знать все больше выделялась своими привилегиями. Она освобождалась от налогов и повинностей, имела монопольное право носить личное оружие, занимать высшие должности и окружать себя неограниченной роскошью. Введение майората обеспечивало старших сыновей возможностью вести привольный образ жизни, а младшим сыновьям открывался доступ во вновь созданные духовно-рыцарские ордена, в армию и ко двору. Если когда-то быть зачисленным в ряды аристократии считалось для флорентийца величайшим наказанием, то теперь это стало мечтой его жизни. Посол Лукки писал из Флоренции: "Кресты, двор и армия отвлекли молодую знать от торговли" [547] A. Anzilotti. Movimenti e contrasti per l'unita italiana. Bari, 1930, p. 85. . Знатное происхождение, столь едко высмеянное в свое время гуманистами, вновь становится признаком принадлежности к аристократии. "Ни богатство, ни роскошная одежда не делают человека знатным, а блеск его предков", — писал придворный Феррарского герцога Аннибале Ромеи [548] A. Romei. Discorsi. Citta di Castello, 1900, p. 184. .

Со временем занятие торговлей стало считаться не совместимым с принадлежностью к аристократии (в Милане с 1593 г.). Но в то время как на Юге Италии подобные запреты соблюдались, в Ломбардии и Тоскане, где купеческие традиции были очень сильны, знать нередко вкладывала свои капиталы в выгодные торговые дела через подставных лиц. Англичанин Томас Мэн писал в начале XVII в., что в Тоскане мало дворян, которые бы сами не занимались торговлей [549] A. Anzilotti. Movimenti е contrasti…, p. 83. . Пример показывали сами великие герцоги, не брезгавшие доходами с коммерции. Но в целом молодежь стала относиться с презрением к такого рода занятиям. "Знатный человек не может без того, чтобы не опозорить себя, заниматься, кроме созерцательных наук, еще и торговлей, ни тем более каким-либо ремеслом…" — говорится в диалоге "Воображаемая республика" итальянского утописта XVI в. Людовико Агостини, который сам решительно выступал против знатных бездельников [550] G. Barni. Mutamenti di ideali sociali dal secolo XVI al secolo XVIII: giuristi, nobilita e mercatura. — «Rivista internazionale di filosofia del diritto», an. 34, 1957, fasc. 6, p. 770. Ср. Л. С. Чиколини. «Воображаемая республика» итальянского утописта XVI века Людовико Агостини. — СВ, 28, 1965. .

Изменился образ жизни бывших буржуа. Флорентийские купцы и предприниматели, о которых венецианский посол в начале XVI в. с удивлением и некоторым презрением писал, что они собственноручно занимаются самыми простыми ремеслами [551] Е. Alberi. Le relazioni…, ser. II, vol. I, p. 21. , теперь строят себе роскошные дворцы в городе и не менее роскошные летние резиденции в деревне. Они окружают себя большим штатом слуг и разной клиентелой, выезжают в роскошных каретах, мода на которые в XVI в. стала появляться в Италии, одеваются в шелка, бархат и парчу, покупают драгоценности за баснословные деньги. В 1600 г. посол Лукки писал из Флоренции, что "флорентийцы, оставив прежний образ жизни, восприняли обычаи придворных" [552] N. Rodolico. Storia degli italiani. Firenze, 1954, p. 235. . Построить дворец, иметь карету и дать роскошное приданое дочери — вот три основные заповеди римской аристократии XVI в.

Процесс феодальной реакции находил свое выражение и в росте удельного веса духовенства. По всей Италии расширяется церковное землевладение: в XVII в. в Миланском герцогстве церкви принадлежало почти ¼ земли, в Парме — более ½ На Юге церковное землевладение достигало местами ⅔ территории. В Венецианском государстве рост церковных земель становился настолько угрожающим, что в 1605 г. Сенат запретил отчуждение светского имущества в пользу церкви. Фра Паоло Сарпи писал [553] S. F. Romano. Questioni di storia economica e sociale d'Italia dal XVI al XIX secolo. Lezione XIV. Roma, 1955, p. 6–7. , что "духовенство составляет сотую часть населения, но владеет более чем ¼ (недвижимого имущества), в Падуанской провинции — ⅓, Бергамской — более чем ⅗…"

Кардиналы и высшее духовенство Папского государства были значительно богаче светских феодалов и в смысле роскоши не отставали от них.

Перемены, происходившие в верхах итальянского общества, являлись прямым результатом изменившейся экономической ситуации; они в свою очередь существенно тормозили дальнейшее развитие страны. Дело не только в том, что знать тратила средства непроизводительно, но и в том, что своим образом жизни и нравами она действовала разлагающе на остальные слои общества.

Указанные процессы имели место уже в XVI в., но проявились с полной силой лишь в следующем столетии. Не подлежит сомнению, что XVI век знал еще немало предприимчивых, энергичных и хищных буржуа, успешно продолжавших дело своих отцов, но бесспорно, что дух буржуазного предпринимательства ослабевал. Постепенно ряды купцов и предпринимателей редели, а пополнения не было.

Те, кто не переключился на землевладение, обращали свои взоры к ростовщичеству, спекуляциям с государственными займами, к откупу государственных доходов, покупке всякого рода должностей. Рост рядов финансистов происходил особенно бурно в Папском государстве и Неаполитанском королевстве, где буржуазия и прежде была слаба. При папе Льве X (1513–1521) количество продаваемых должностей составляло 2232, а при Пие IV (1559–1565) — 3645. Тяга к приобретению должностей объяснялась их большой прибыльностью: они давали 12 % с вложенного капитала. Обычно финансисты пользовались должностями как трамплином для приобретения земель, обеспечивавших более верные доходы и открывавших дорогу к дворянскому званию.

В XVII в. торгово-промышленная буржуазия отступает на задний план перед финансистами и чиновниками, судьями, адвокатами и нотариусами, откупщиками государственных доходов и арендаторами земель. Нездоровый дух спекуляций, интриг и азарта царит среди них. Они уже забыли о тех временах, когда их предприимчивые, находчивые и смелые предки составляли, по словам папы Бонифация VIII, пятый элемент мироздания. Теперь они являются элементом консервативным, больше всего заинтересованным в обеспеченной роскошной жизни, мечтают о карьере и дворянских титулах.

Чем роскошнее жили верхи общества, тем больше беднели народные массы — крестьяне, рабочие, мелкие ремесленники и лавочники.

Условия жизни рабочих и зависимых мастеров даже в XVI в., когда промышленность находилась еще на сравнительно высоком уровне, были крайне тяжелыми. Предприниматели платили мало, выдавали заработную плату натурой и неполноценной монетой, запутывали мастеров и рабочих в долговые сети. Реальная заработная плата во Флоренции, в Венеции и других городах имела тенденцию к понижению. В Неаполе, например, с начала XVI до начала XVII в. реальная заработная плата уменьшилась на ¼, а для некоторых категорий трудящихся даже на ⅓. Если в 1520 г. доходов флорентийского каменщика едва хватало на содержание семьи, то в 1551 г. и об этом уже не могло быть речи. В середине XVI в. больше половины дневного заработка флорентийского ткача уходило на один хлеб для семьи из 5 человек. В XVII в. в Савойском герцогстве заработная плата обычно не обеспечивала прожиточного минимума.