Петр Словцов - История Сибири. От Ермака до Екатерины II

г. Наказ, таможенным сибирским головам в 1693 г. данный, повелевал [145]взимать:

В сибирских городах со всякого товара по 10 % без зачета пошлин, в России взятых. Сему подлежали все чиновники, за исключением денег, на проезд положенных. В 1696 г. деньги воевод и дьяков, по боярскому приговору, освобождены от осмотра.

Анбарных с товаров за неделю по 9 %.

С хлеба своей пашни по 2½ процента, а с перекупщиков — по 10 %.

С рыбы, лошадей и скота вещественно или монетою по 10 %, кроме алтына за гривну и двух алтын за два рога.

С китайских или бухарских тканей и чаев — десятый кусок или ящик. И т. д.

д. К счастью страны, на всяком шагу покупки и продажи, столько стесненной, утвержден в 1698 г. новый торговый устав в 22 статьях. Сей великодушный устав во вступлении своем признает погрешность прежнего управления, что от возведения пошлин до 30 % казна не видела приращения в доходах, что одни сборщики обогащались при дорогой обкладке и что торговцы упадали в своих предприятиях и состояниях. В уважение чего государь, милосердуя о Божиих и своих людях, повелел облегчить сибирскую торговлю [146].

Основные положения устава были следующие. С товаров или денег, на Верхотурье привезенных, брать по 10 % вещественно или монетою, после чего уже нигде по Сибири не требовать пошлин при продаже тех товаров или при покупках на те деньги, ни даже в Нерчинске при отпуске их за границу, равномерно с товаров, купленных за границею и оплаченных пошлиною в Нерчинске, не требовать ничего нигде, ни в самом Верхотурье. С товаров, ошибкою не объявленных, по цене около 200 р. брать уставную пошлину, в случае превышения сей цены вдвое, в случае подлога отлучать виноватого от сибирского торга, а при изобличении в утайке китайского золота, серебра и дорогих каменьев отбирать спрятанное в казну. Возбранено пропускать за границу для торга чиновников, духовных или их поверенных, также иностранцев, с воспрещением всем им торга и внутри Сибири.

Силою сего устава отменен устав 1667 г. равномерно и наказ 1693 г. относительно торговли заграничной и внутренней товарами или деньгами, но относительно статей продовольствия и промыслов наказ акцизный долженствовал оставаться в своей силе. В отличную хвалу сего устава должно вменить то, что действие его в сибирских таможнях, не исключая и Троицко-Савской, продолжалось до 1761 г.

Можно здесь заметить, что в том же году, когда торговый устав состоялся, отправлен из Москвы первый казенный караван, который и перешел китайскую границу в 1699 г.

е. Пять или шесть наказов, с 1696 г. данных разным сибирским воеводам и правильно изложенных, но в одинаковых понятиях с наказами первого периода, без всякого нововведения, кроме отпуска в Китай караванов с казенными и частными товарами, свидетельствуют, что правительство с аналитическим изложением идей своего века не вдруг подается к новым. Немалая, впрочем, мудрость не бросаться на новости опрометью.

Из означенных узаконений заметить можно, что преимущественное попечение правительства состояло: 1) в выгодной продаже казенных товаров в Китае, в покупке там благородных металлов, 2) не меньше в покровительстве частным торгам, не мешающим торгу казенному заповедными товарами, 3) в приобретении таможенного дохода серебром или золотом китайским, и в этом намерении золотник последнего металла, по наказу, 1701 г. (5 января), принимался в пошлинах за 105 коп., 4) в отвращении подрыва заграничному нашему торгу чрез уменьшение частных отправлений, и на сей конец в 1706 г. (28 января) запрещено пропускать в Китай без видов Сибирского Приказа, изъемля из запрещения сибиряков.

Заповедный торг для частных людей состоял в торге: дорогою мягкою рухлядью с кем бы то ни было, табаком по улусам, ружьями за границу, бобровым пухом за границу же, в покупке и продаже ревеня под смертною казнию, потому что закупка сего растения до 300 пуд. возложена на воевод с тем, чтоб они послали за покупкою к оз. Ямышеву или в Турфан и Хамил [147]тобольского татарина Сабанака Кулмаметева.

Из выведенных следствий правительственной заботливости по заграничному торгу проглядывает, по-видимому, какой-то эгоизм в лице казны, но, кто остановился бы на таком помышлении, много бы погрешил. Правительство, во всяком случае обязанное устранять вредное совместничество для блага самой торговли, имело за себя в данных обстоятельствах еще непререкаемое сознание, что караванный Нерчинский торг, благоприятствованный со стороны богдохана подставными подводами и готовым в Пекине содержанием, состоялся в личном уважении к российскому монарху. Если притом помыслить, что плод казенного торга, приобретение металлов, возвышение таможенного дохода, при таком монархе, каков Петр, обрекались не на роскошь, а на благоустройство людей Божиих и его, то настоящие мечтания свободной торговли будут ли здесь у места?

Земли в России были белые и черные; в Сибири одни последние, т. е. тяглые. Там оброк платился с земли и двора, подать с лица или души, различно в разных обстоятельствах. Там взыскивались деньги ямские и полонянычные по гривне и в половину с двора.

В Сибири подать с души полтина [148], оброк с крестьянского двора заменялся повинностию десятинной пашни, толь выгодный для казны оброк с посадских дворов был, кажется, по рублю [149]. О ямских и полонянычных деньгах Сибирь не слыхала, но несла свои поборы.

Из наказа, в 1697 г. данного тобольским воеводам князьям Черкасским, видно, что с сибирских крестьян взыскивались денежные поборы на струговые скобы, гвозди и пр.; почему, в отвращение притеснений государь препоручает им совокупить те поборы в одну постоянную статью, без отягощения, и по совещанию с лучшими крестьянами.

В 1701 г. (от 20 июня) велено взимать с бухарцев оброк за владение землями и угодьями, именно: по 15 к. с дес., рожью засеянной, и по 5 к. с дес. ярового зерна. Не отсюда ли произошло, что, вообще, татары предпочтительно сеют ячмень и овес?

В 1706 г. велено [150]собрать в сибирских городах на жалованье рекрутам с одних посадских по 4 к. с двора за год и в два года вдвое. Сим четверичным числом выражалось ли временное содержание количества рекрутского или понятие городского двора, которого семья, вообще, состояла из 4 душ по причине тесной и ничтожной обстройки, производившейся, как говорится, на живую нитку.

Для совокупности можно привесть себе на память бывшие требования 5 и 10-й деньги, в виде чрезвычайной меры.

Личная подать до начала XVIII столетия ограничивалась набором из казаков или вольницы, для полков, составлявшихся, как видели, на охрану самой Сибири, и еще: погодною службою нескольких крестьян, под именем годовальщиков, требовавшихся в прибавок к казакам в остроги, в городовые крепости, в случае малолюдства или опасности. Наборы сего рода не истощали населенности, а только размещали ее. Сибирь, как великая поляна, беспечально возрастала из собственных стеблей и наносных семен, пока не были обмежеваны жилые земли и угодья, пока дворы ея не сосчитаны. В 1703 г. велено [151]служивым всякого чина и торговцам подать сказки о числе дворовых и деловых людей, не касаясь азиатцев и пленных европейцев, в рабстве или услужении состоящих, для взятья в службу 5-го из дворовых и 7-го из деловых. По Сборнику можно заключить, что в городах по р. Енисей [152]набрано в два года прибывшим из Москвы дьяком Ратмановым 1200 чел., которые и пошли в Россию, но с дороги большею частию бежали. Не сомневаясь в готовности и возможности к побегу, надобно бы подивиться 7-тысячному числу двух состояний, находившихся в трех областях: Тобольской, Томской и Енисейской; но дивиться нечему, когда деловые люди торговцев зашли из Устюга и поморских мест. Кого там не нашли, искали в Сибири.