Ирина Свенцицкая - Изгои Вечного города. Первые христиане в Древнем Риме

Неясен вопрос об отношении Иисуса и его первых последователей к проповеди среди неиудеев. На первый взгляд, создается впечатление, что проповедь была рассчитана только на иудеев. «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева», — говорит Иисус в Евангелии от Матфея (15: 24). Но при этом, по евангельской традиции, он излечивал и привлекал к себе людей разной этнической принадлежности: слугу римского центуриона (младшего командира) из Капернаума (Лк. 7: 2), дочь женщины сирофиникийского происхождения, названную в Евангелии от Марка эллинкой (в синодальном переводе — язычницей, Мк. 7; 26); общался, согласно Евангелию от Иоанна, с с одной из самаритянок, которых правоверные иудеи сторонились (Ин. 4: 9). В этих деяниях можно видеть отказ от соблюдения жестких традиций во имя благих целей и стремления к открытости своего учения всем, кто уверовал в Него. Поскольку появление подобных людей соответствует тем землям, где проповедовал Иисус, т. е. местности со смешанным населением (в частности, округам финикийских городов, имевших греческое право), можно думать, что эти эпизоды восходят к реальным событиям, которые память апостолов, проповедовавших христианство впоследствии вне Палестины, сохранила особенно бережно.

Проповеди Иисуса сопровождались чудесными исцелениями: согласно евангельской традиции, Он исцелял бесноватых, слепых, прокаженных, оживил двенадцатилетнюю девочку, про которую сказал: «Девица не умерла, но спит» (Мк. 5: 39–42). Именно исцеления подчеркивает в Деяниях апостолов Петр, говоря об Иисусе: «…как Бог Духом Святым и Силою помазал Иисуса из Назарета, и Он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом, потому что Бог был с Ним» (Деян. 10: 38). Медицина подтверждает примеры исцелений, основанных на вере и внушении. Существует разница между заболеванием, вызванным серьезным физическим нарушением, и ощущением болезни, страхом перед ней: именно такие заболевания излечиваются психологически; для древности подобные исцеления в обстановке суеверий, готовности к вере в чудо были характерны, особенно, когда речь шла о так называемых бесноватых, находившихся в состоянии транса. Необходимость веры для успешного исцеления видна из самих Евангелий: когда Иисус пришел в свой родной город Назарет, где все его знали с детства, Он, по свидетельству автора Евангелия от Марка, «не мог совершить там никакого чуда, только на немногих больных возложив руки, исцелил их. И дивился неверию их…» (Мк. 6: 5–6).

Кем осознавал себя сам Иисус? Вот вопрос, на который не дают ответ письменные источники. В Евангелиях трудно отделить восприятие Его верующими последователями, сложившееся уже после Его распятия, от реальных высказываний Иисуса. Ученики называли Его рабби, Учителем; как явствует из приведенных выше слов Петра — признавали помазанником Божиим, т. е. Мессией; следовавшая за ним толпа также видела в Нем Мессию, поскольку напряженное ожидание Спасителя было характерно для социальной психологии, хотя Иисус прямо так себя не называл. Он, безусловно, ощущал свою связь с Богом — Отцом Небесным, но — во всяком случае, в представлении Его учеников, — не отождествлял себя с Ним. Когда сыновья Зеведеевы просили Его посадить их в Его Царстве одного по правую руку, а другого — по левую — Иисус отвечал: «…Дать сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим» (Мф. 20: 23; ср. Мк. 10: 37–44). Сложна проблема понимания словосочетания «Сын Человеческий», которое употребляется только в словах самого Иисуса, неоднократно приводимых в канонических Евангелиях — и только в них. Образ этот восходит к Книге пророка Даниила, где предсказывается конец мира и явление Сына Человеческого: «Видел я в ночных видениях, вот с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий…» (Дан, 7: 13) [43] Выражение «сын человека» встречается в библейских псалмах (8:5): «То, чт о есть человек, что Ты помнишь его и сын человеческий (в Септуагинте — „или сын человека“), что Ты посещаешь его?» В контексте псалма это выражение как бы обобщает род человеческий. . В новозаветных Евангелиях «Сын Человеческий» употребляется, как правило, в третьем лице — и не всегда ясно, говорит ли Иисус о себе или это кто-то другой, кто придет во время грядущего Страшного суда и наступления Царства Божия, например: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем» (Мф. 16: 28). Евангелия дают возможность и той и другой интерпретации, но какие высказывания восходят к самому Иисусу, а какие привнесены авторами писаний, созданных несколько десятилетий спустя, — определить невозможно [44] Некоторые исследователи полагают, что «Сын человеческий» — эсхатологическая фигура, ожидавшаяся в «последние времена»; возможно, первоначально она и не отождествлялась с Иисусом; отождествление произошло только после распятия Иисуса в связи с ожиданием Его Второго пришествия. См. например: Edwards R.A.A. A Theology of Q. Philadelphia. 1976, p. 36. . Во всяком случае, враждебность фарисеев и жречества могла быть связана прежде всего с верой в Его мессианизм.

Сколько времени длилась проповедническая деятельность Иисуса, неясно — согласно трем первым каноническим Евангелиям — год; согласно Евангелию от Иоанна — три года (большинство историков для реконструкции реальных событий придерживаются данных первых трех Евангелий, столь сходных по материалу, что их принято называть синоптическими, т. е. имеющими «общий взгляд»). Переломным моментом в этой деятельности был приход Иисуса в Иерусалим. Что вызвало особое недовольство и опасения верхушки иудейского жречества и старейшин? Это, по всей вероятности, одно Его высказывание и одно действие. Все четыре канонических Евангелия повествуют о приходе Иисуса в Храм и об изгнании из Храма (точнее, из колоннады Храма, где обычно они находились) торговцев и менял (Мф. 21: 12; Мк. 11: 11; Лк. 19: 45; Ин. 2: 14). Этот эпизод большинство исследователей считают подлинным: некоторые (например, вышеупомянутый Кармайкл) даже предполагают, что это был вооруженный захват Храма, что маловероятно, так как тут же бы вмешались римляне. Вероятнее всего, это был символический жест, длившийся очень короткое время, но тем не менее он должен был произвести большое впечатление: ведь торговцы продавали птиц для жертвоприношений. Иисус не только выступил против торговли, оскверняющей Дом молитвы, но, по существу, против ритуала жертвоприношений, если прибавить к этому слова, которые приписывали Ему обвинители, что Он может разрушить Храм и воздвигнуть его за три дня (Мф. 26: 61; в Евангелии от Марка — храм нерукотворный — 14: 58), хотя Он-то имел в виду храм истинной веры. Реакция толпы, собравшейся в Иерусалиме перед Пасхой на поучения и исцеления Иисуса, также не могла понравиться руководителям иудеев, боявшихся народных выступлений и прежде всего реакции на них римлян, а в Иерусалим перед Пасхой стекались бы массы людей из самых разных мест и социальных слоев, людей экзальтированных, жаждущих чуда и явления Мессии. Перед Пасхой Иисус был схвачен по наущению одного из Его учеников — Иуды Искариота, который хранил общие деньги (милостыню). Фигура Иуды Искариота довольно загадочна. Не инолне ясен и смысл его прозвища, греческое написание которого имеет небольшие варианты и которому существуют ряд объяснений: Искариот — из Кириафа (Кариата); искаженное «сикарий» — т. е. принадлежащий к крайнему крылу зелотов. Обстоятельства ареста и суда над Иисусом неясны и запутанны в христианской традиции. Согласно Евангелиям (и неканоническим также), Иисус устроил трапезу вместе со своими учениками, однако, если это была пасхальная трапеза, то она не совпадала с иудейским календарем. Некоторые ученые полагают, что Иисус и Его ученики пользовались кумранским календарем; другие — что это была обычная общая трапеза, и только последующая традиция, сакрализовав Тайную Вечерю, связала ее с Пасхой. Зачем первосвященникам нужно было подкупать Иуду, непонятно (интересный символ в евангельской традиции: ему заплатили римскими деньгами — серебряными денариями с изображением императора — это был явный жест презрения). Возможно, это легенда, созданная учениками уже после казни Иисуса, но о предательстве говорит не только христианская, но и иудейская версия, переданная Цельсом. Существует множество версий причин предательства. В Евангелии от Луки, который сам не мог найти логического объяснения (Лк. 22: 3), — это внушение Сатаны. Версия теологическая — дабы исполнилось реченное через пророков; светская — честолюбие, алчность, стремление подтолкнуть Иисуса к действию. Кармайкл предполагает, что Иуда выдал убежище, где скрывался Иисус и т. п., но все эти версии не имеют опоры в фактах. Может быть, поскольку арест должен был произойти ночью, задачей Иуды было именно указать Иисуса, чтобы не спутать Его с учениками.